Владислав Крапивин - Мальчик девочку искал

– Как вы можете так рассуждать!

– Господа, не ссорьтесь! А то опять будет землетрясение, – вмешался рассудительный Мудрилло. – Профессор! Чувства этого симпатичного мальчика заслуживают уважения, но… влюбленных мальчиков множество, и если по желанию каждого двигать материки…

– Господин Мудрилло! В вашем суждении есть определенная логика, однако же… в большинстве случаев девочки находятся от влюбленных мальчиков недалеко. А здесь ситуация уникальная. И Август Головка нашел оригинальнейший способ ее решения. Впервые в истории! Мы должны уважать приоритеты!.. А?

– Должны-то должны… А что скажет население?

– А ему не все ли равно? – осторожно вмешался Авка. – если ехать потихоньку, никто ничего и не заметит.

– До поры, до времени, – возразил Мудрилло. – А когда начнется сближение…

– Это будет прекрасно! – перебил Хорошилло. – Возникнет возможность общения многих человеческих душ!

– Гм… – сказал Храбрилло.

– Почему "гм"? Я вас не понимаю!…

– Пилить куда-то через весь океан… не зная, что из этого выйдет.

"Бзяка-бояка!" – стиснул зубы Авка. Но промолчал, конечно.

А Хорошилло не промолчал:

– Можно подумать, что вы не Храбрилло, а Лентяйло.

– Одно другому не мешает, – философски зевнул Храбрилло.

– Но это же не составит вам никакого труда! – опять вступил в спор Уко Двуполовинус. – Один раз шевельнете хвостами и дальше поплывете по инерции. В конце концов, какая разница: быть в неподвижности или плыть? Ведь неподвижность – всего лишь одна из разновидностей движения!

– В ваших суждениях есть логика, – опять согласился Мудрилло. – Однако я боюсь, что…

– А я не боюсь! – вдруг гаркнул Храбрилло. Так, что стекло выгнулось полушарием. – И терпеть не могу, когда кто-нибудь боится рядом! Плыть так плыть! Меньше слов, больше дела!

– Но… – опять начал Мудрилло.

– Никаких "но"! Сколько можно торчать на одном месте? У меня пузо обросло ракушками! Да здравствует экспедиция!

– Хорошо, пусть да здравствует, – глубоко вздохнул Мудрилло. – Я подчиняюсь большинству, хотя последствия непредсказуемы… Но куда же плыть-то? Профессор укажет направление?

– Разумеется! Если обозначить географический северный полюс нулевым градусом, то курс будет -двести девяносто два! Или, выражаясь по-старинному, вест-норд-вест! Но вам надо согласовать систему прокладки курса. Известно, что у господина Мудриллы внутри гирокомпас, не подверженный магнитным влияниям. Господин Храбрилло, наоборот, привык ориентироваться по магнитным силовым линиям. А господин Хорошилло предпочитает полагаться на интуицию. Две тысячи лет назад это едва не привело к расколу континента. Когда вы передвигали его к востоку, чтобы уберечь от прямого попадания кометы Бородатая Баба…

– Чего-то не помню… – виновато побурчал Храбрилло.

– Было, было… – сокрушенно вспомнил Хорошилло. – Мы в тот раз непростительно дали волю эмоциям…

Мудрилло заявил с капитанской твердостью:

– На этот раз воли не будет. Направление стану держать я, а вы поплывете справа и слева без фокусов…

– Как пристяжные лошади, – хмыкнул Храбрилло.

– Мудрилло прав, – сказал Хорошилло. – Не следует делать одну глупость дважды.

– Тогда что? Поехали! – гаркнул Храбрилло, и стекло едва не лопнуло.

– Так сразу? – усомнился Мудрилло.

– А чего ждать, если решили?

– Пусть Мудрилло определит, как лечь на курс, – напомнил Хорошилло.

– Да это не проблема. Признаться, я уже…

– Тогда вперед! – с нетерпеливым бульканьем скомандовал Храбрилло. И неожиданно пропел: – Давай-ка, ямщик, потихонечку трогай…

– Спокойно, спокойно! Только по моей команде, – велел Мудрилло. – Все вместе… Прощайте, профессор. Всего хорошего, мальчик… – И стеклянная стена превратилась в штукатурку. И ковер сам собой приклеился к ней. А Уко Двуполовинус прыгнул с книг.

– Ну вот и…

В этот миг пол под Авкой слегка поехал в сторону. Стеклянные шары звякнули, за ковром опасливо мявкнула Агнесса.

– Ого! Значит, уже поехали! – обрадовался академик. – Поздравляю вас, Август Головка, вы на пути к осуществлению мечты.

– Ох… спасибо… А долго это будет?

– Не знаю, не знаю. Это зависит от китов. Надеюсь, за месяц управятся…

"Это ничего", – подумал Авка. И вспомнил:

– Ох… а как же мне теперь домой-то?

– Нет ничего проще! Я же обещал помочь!.. Сейчас я выведу тебя на Липовый бульвар, по нему добежишь до улицы Всеобщего Восхищения. Там на углу площадка. Остановка… гм… транспорта. Он тебя моментально доставит на поверхность.

И не успел Авка оглянуться, как оказался снаружи дома, на аллее среди густых лип.

– Счастливого пути, друг мой. Возможно, еще увидимся

– Но ваша высокоученость! Там, с привратником, остался Лучик! То есть Лучезар Окрыленный! Мой друг! Он не знает…

– Не волнуйся, он тебя скоро догонит! На то и "окрыленный". Шагай!

Авка зашагал. Оглядывался: "Догонит ли?"

Зря он тревожился. Очень скоро из-за цветущей между липами желтой акации выбрался встрепанный Лучик.

– Авка! Хорошо, что ты здесь! Бежим, пока не догнал!

– Кто?

– Ну, этот тип! Привратник! Я от него еле ушел! Он хотел оторвать и намагнитить мне уши!

– За что?!

– За стихи…

Конечно, этот разговор был уже на бегу. Но бежать в тесных башмаках было больно, и Авка скоро захромал.

– Подожди… Наверно, уже не догонит. А догонит – мы ему каблуками по носу! На… – он скинул туфли и одну дал Лучику, а вторую сжал, как оружие. Дальше двинулись шагом.

– Ну, как там с китами-то? – часто дыша спросил Лучик.

– Нормально. Уже поехали…

– Не может быть!

– Правда поехали. Ты что ли не заметил, как толкнулась земля?

– До того ли мне было? Еле спасся от этого придурка!

– А что за стихи-то?

– Он пристал: сочини да сочини!. У меня лопнуло терпение! Я ему и прочитал:

Он ка-ак завопит, как заскрежещет! Хвать меня за шиворот, за подол! Чуть медаль не оторвал… Я бежать! Он за мной! У меня две ноги, а у него… Хорошо, что рядом кусты, он застрял…

– Теперь уж не догонит, – опять успокоил Авка. Но все же оглянулся.

Они дошли до конца аллеи. Вывеска на розовом столбе указывала, что именно здесь улица Всеобщего Восхищения. Улица была красивая, с розовыми, узорчатыми, как пряники, домами, но никакого восхищения вокруг не наблюдалось. Видимо, население Глубинной столицы устало ликовать и разошлось по домам. Только пушистое солнышко по-прежнему сияло в зените. Оно освещало на тротуарах сломанные вертушки, лопнувшие шарики, обертки от конфет и прочий праздничный мусор.