Владислав Крапивин - Мальчик девочку искал

– Кто подарил?

– Данька Белоцвет! Вы его, конечно, не помните, у вас тут пажей целая толпа, но это неважно. Он мой приятель…

– Небось, обидно будет приятелю-то. Вроде бы сперва подарили доспехи ему, а потом – отдавай другому…

– М-м… – Авка заскреб затылок.

– Может быть, ему и правда что-нибудь подарить? Так сказать, за участие в нашей секретной сделке?

– Может быть… Ой, знаете что? Ваше величество, сделайте Даньку барабанщиком! Он давно хочет, а министр церемоний не разрешает!

– Договорились.

– А вы не забудете?

– Август Головка! Император никогда ничего не забывает, – веско сообщил Валериус Третий, натягивая мундир. – Я позабочусь и о твоем приятеле Даньке, и о доспехах. Завтра утром они будут у тебя на крыльце. А ты позаботься, чтобы нынешний наш разговор остался тайной. Твоей, моей… ну и Данькиной.

– Ладно!.. Ой, а можно, я расскажу еще Гуське? Это мой лучший друг.

– Ну… если лучший, то можно. А больше – ни одной живой душе!

– Бзяка буду! – И Авка снова куснул мизинец.

Спуск по канату прошел быстро и без риска. Его величество на всякий случай обвязал Авку тонкой веревкой и постепенно выпускал ее. Называется – страховка. Внизу Авка сбросил страховочную петлю, помахал императору ладонью и нырнул в репейники, что росли между башней и стеной. Никто не заметил.

Почти сразу Авка отыскал серый камень, а под ним заросшую нору. Втиснулся. И скоро вылез по ту сторону стены, в кусты желтой акации. Заскользил по склону. Знал, что где-то внизу ждет его Гуська.

И Гуська ждал. У самого подножья холма. Совсем похудевший от долгой тревоги. Распахнул руки, чтобы поймать разогнавшегося Авку. Поймал, и оба свалились в одуванчики.

– Авка…

– Гусенок! Все в порядке! Ура!

Утром, когда пришла. пора отправлять на пастбище Матильду, Авка вышел на крыльцо. Сощурился от солнышка. У крыльца стояла большущая картонная коробка – неизвестно откуда. Авка увидел ее, когда перестал щуриться. Он отодрал заклеенную крышку.

В коробке были доспехи!

Ух ты-ы… Гремя и путаясь во всяких железяках, Авка влез в металлические штаны. Увидел на заборе разинувшего рот Гуську.

– Гусенок, помоги!

Тот помог Авке застегнуть на боках выпуклый, с медными узорами панцирь, надеть щитки на руки-ноги, нацепить колючие наколенники и налокотники. Наверно, кое-что Авка перепутал с непривычки, но все равно было здорово. Только забрало на шлеме плохо держалось в поднятом положении, то и дело брякало вниз. Один раз прищемило Авке мизинец. Сквозь щели забрала смотреть было неудобно. Его подняли повыше и привязали шнурком от Авкиного башмака. После этого Авка дал примерить шлем Гуське.

Вышла на крыльцо мама.

– Силы небесные! Это что еще за чучело?

– Из дворцового утиля. Данька подарил, – небрежно сказал Авка. Мама только рукой махнула. Тут всемирная катастрофа на носу, а у мальчишкам только бы забавляться.

А коровам – только бы сочной травки поесть! И потому повели Матильду в стадо. Гуська пошел в шлеме, Авка в остальном снаряжении. Было тяжеловато, в штаны и панцирь лезли головки шипоцвета и не хотели вытряхаться. Но все равно Авка чувствовал себя отважным тыквогонским рыцарем по имени Квазибур Стальная Нога.

Другие мальчишки – те, кто гнал пастбищу своих телок и бычков, разевали от восхищения рты.

– Авка, где взял?.. Авка, а они настоящие?.. Авка, придешь на пустырь играть в турнир?

Конечно, Авка пришел. Вместе с Гуськой. Турнирный пустырь находился под стенами черного замка маркиза Грогуса. Из щелей тут постоянно сочились страхи и легенды о древних чудовищах и витязях. А когда на турнире человек в настоящих доспехах – тут вообще сказка до замирания души!

Авка играл в полном снаряжении лишь первые полчаса. А потом… ну, каждому же охота примерить хоть частичку настоящих доспехов! И не будешь же "бзяка-недавака". Вот и оказалось, что шлем опять у Гуськи, стальные штаны (еле налезли!) у Тита Минутки, налокотники – на щуплых руках Томчика Ваваги. Ну итак далее. Все боевые детали – поножи и наручные щитки, чешуйчатые перчатки и наплечники, острые пластинчатые туфли и склепанный из стальных колец воротник – разошлись по друзьям-приятелям. Хватило всем. Авка оставил себе только панцирь, изукрашенный узорами-завитушками. Без полного комплекта было даже удобнее – легче махать оружием.

К стуку деревянных мечей и хлопанью плетеных щитов теперь примешивалось настоящее рыцарское лязганье.

Дух зловещего маркиза Грогуса наверняка следил за мальчишками с черных зубчатых стен. Вспоминал свое детство…

Сперва воевали как на поле боя – стенка на стенку. Потом решили устроить поединки. Каждый, хихикая, придумывал имя прекрасной дамы, за которую собирался сражаться.

– Звенит! – сказал Авка, дождавшись очереди.

– Что звенит? – не поняли остальные.

– Имя такое – Звенит!

– Ух ты… – с уважением заметил Томчик Вавага.

А не склонный к тонким чувствам Тит Минутка хихикнул:

– Звенит, гремит, брякает…

За это он в первой же схватке был повергнут Авкой на песок. И лишился, железных штанов, которые Авка забрал в качестве трофее.

И вообще Авке нынче везло. Он одерживал победу за победой и постепенно возвращал себе все части доспехов. Наверно, потому, что Звенка была с ним словно бы совсем рядом. Он даже чувствовал касание ее волос (как тогда, в гравитоплане).

Только с Гуськой сражаться Авка не стал. С лучшими друзьями не сражаются даже из-за прекрасных дам. И шлем остался на Гуське…

Когда все выдохлись, появился на пустыре Данька Белоцвет. В белых брюках с красной заплатой, в синем мундире с золотыми пуговицами и с большущим желтым барабаном. Всё это добро только что бесплатно выдали Даньке в дворцовой кладовой по приказу его величества. Данька весело подмигнул Авке: я, мол, все знаю.

Даньку поразглядывали, повосхищались им, и ратные упражнения начались снова. Потому что всем же хочется посражаться и помаршировать под настоящий барабан!

Наверно, дворцовый устав запрещал использовать барабаны Императорской гвардии для уличных игр. Но ведь на всех материках и во всех пространствах известно, что "если нельзя, но очень хочется, то немножко можно"…

Рыцарские дела так увлекли мальчишек, что никто и не помнил о страхах, тревогах и слухах. О том, что киты куда-то тащат несчастную Тыквогонию и прилегающие к ней страны.

Но остальные люди, особенно взрослые, помнили. На улицах и площадях по-прежнему бурлили всякие разговоры. И так продолжалось несколько дней.

Через неделю на деревьях и фонарных столбах появились большущие жестяные трубы, вроде духовых контрабасов. Из них раздался голос монарха Тыквогонии Валериуса Третьего. Это заработали десятки наскоро изготовленных тыквофонов. Техническая новинка так изумила подданных его величества, что они даже не сразу вникли в смысл записанной на гладких тыквочках речи. Но потом привыкли к новинке, вникли и стали успокаиваться. Ведь император утверждал, что "все будет хорошо, даже прекрасно". А кому же верить, если не императору.