Владислав Крапивин - Мальчик девочку искал

Авка попросил у Тита Минутки дядюшкину подзорную трубу. С ней Авка и Гуська опять убежали на берег – в "свои", привычные уже заросли дубняка. Обшарили трубою весь дальний берег. Много интересного было там – и чудные дома с треугольными башнями, и зеркальные купола, и разноцветные паруса у пристаней, и толпы на длинных набережных. Но Авка торопился (Тит дал трубу лишь на полчасика). И мельком глянув на чужую жизнь, Авка стал искать г л а в н о е.

– Не туда смотришь, – сказал догадливый Гуська. – Маяк, он во-он где! На правом мысу. Простым глазом видно.

И Авка увидел маяк. На высоком каменном выступе. Бело-черная круглая башня со стеклянной надстройкой. В трубу все показалось очень близким. Было видно, как полощется выстиранное белье на веревке, протянутой от башни к приземистому домику. На крыльце сидел кудлатый пес. Ходили куры…

А людей не было. И все же Авка всем сердцем ощутил: это т о с а м о е м е с т о!

Так он и сказал Гуське.

Гуська опять остудил его:

– Может, тебе просто кажется.

– Нет! Я чувствую! – И все же Авка засомневался.

Гуська (ох, что бы Авка без него делал?) деловито предложил:

– Давай узнаем точно: Звенкин это маяк или нет?

– Как?!

– Птичка-то у тебя зачем?..

Гуська забрал у Авки желтую искрящуюся ласточку. Выдернул из подола Авкиной рубахи нитку. Обвязал ею скользкую стеклянную птичку.

– На, держи… Да не качай, пусть висит спокойно.

Ласточка повисла на нитке, зажатой в Авкиных пальцах.

– Ну и что? – грустно сказал Авка.

– Подожди… Смотри, куда повернулся клюв!

Стеклянная головка смотрела на дальний маяк.

– Гуська, это, может, случайность…

– Сам ты случайность! – И Гуська крутнул птичку. Она повертелась и опять замерла клювом к маяку.

– Ура… – тихонько выдохнул Авка. И толкнул желтую ласточку сам. И снова она, покачавшись, указала головкой т у д а.

И так было много раз. И Авка радовался все больше, даже приплясывал. И уже не смотрел на Гуську. А тот стоял рядом и держал на ладони зеленого зайчонка. Авка наконец заметил это и почему-то смутился. А Гуська сказал тихонько:

– Он стал очень теплый…

Торжественная встреча назначена была на завтра. На вечер. Чтобы можно было с двух сторон запустить роскошный фейерверк. А сейчас плотники с разных берегов сколачивали посреди пролива две обширные платформы со столбами, перилами и бархатным навесом. Одну – для глав государств, другую для почетных гостей и оркестров. Никалукские мастера все были в желто-черных клетчатых жилетах. В трубу можно было увидеть, как они угощают мешковатых тыквогонских работников чем-то из блестящих бутылок.

Но в конце концов глазеть на пролив и дальний берег надоело. Вся компания побежала за ближний мыс, чтобы искупаться без помех. Потом решили поиграть в галки-обгонялки, трое на трое.

Гуська быстро глянул на Авку и начал расчет:

Удивительное дело, никто не заспорил, что считалка – девчоночья. Авка же понял: Гуська совершил еще одно маленькое колдовство, в дополнение к колдовству с ласточкой.

Вечер пришел светло-синий, с пухлой луной, которая отражалась в спокойном проливе. По всему берегу горели костры. И за проливом по всей береговой кромке тоже мерцала оранжевая россыпь огоньков. И переливались огни города. Доносилась незнакомая музыка. У здешних костров тоже играли на тыквогуслях и крутили мелодии на маленьких переносных тыквофонах.

Авка и приятели посидели у костра. Поели ухи, которую приготовила тетушка Тита Минутки ("Титовая тетушка"!). Улеглись в сарае на старых парусах, от которых пахло смолой и водорослями. И долго болтали о том, о сем. Гуська наконец сонно засопел у Авкиного плеча. А тот еще долго лежал с открытыми глазами и видел в темноте Звенку…

Новый день был длинный, опять с купанием, играми и веселой беготней среди береговой толпы. Но много рассказывать об этом не стоит. Потому что главным для Авки были не эти дела, а его нетерпение. Да и для Гуськи тоже.

Наконец солнце съехало к дальнему берегу и стало прятаться за никалукские шпили у купола. Тит Минутка сказал, что пора двигать на берег – к тому месту, откуда лучше всего будут видны платформы и вся церемония. Это примерно в миле от деревни.

– Нас там всех переплющат в толпе, – вздохнул осторожный Кир Очкарик и заранее спрятал в карман очки (а что он увидит без них?).

– Мы заберемся на деревья, – решил Тит. Хотя как раз ему-то лазать по деревьям было труднее всех.

Чем дальше, тем больше становилось у воды людей. Скоро уже мальчишки еле пробирались. Авка взял Гуську за руку, они отстали от компании. Потом скажут: потерялись в толпе. А на самом деле – назад в деревню. Торжественная встреча государственных лиц пройдет как-нибудь без них. А их курс – на маяк!

Авка в сарае покидал в мешок гремучие латы, Гуська подтянул штаны, и оба – за деревню, в дубняк.

Здесь было тихо, пахло листьями, соленой пеной и песком. Кусты подступали к самой воде. Плот почти целиком прятался в ветках, но был уже на плаву. Только оттолкнуться самодельным веслом – и поехали.

Солнце спряталось, небо над головой начало синеть по-вечернему. Проступила в нем круглая луна.

Авка с Гуськиной помощью застегнул на себе доспехи. Только шлем надевать пока не стал.

– Нельзя сейчас плыть, – озабоченно сказал Гуська. – На воде нас тут же сгребут…

– Подождем…

Вдали уже играли оркестры. Но было еще очень светло. "Да и будет ли темнее-то? При такой луне…" – досадливо думал Авка.

Они с Гуськой сидели на песчаном пятачке среди кустов, и делать было нечего. И от этого ничегонеделанья в Авке опять зашевелились тревоги и сомнения. "А вдруг это не тот маяк"… "А вдруг Звенки там нет"… "А вдруг она и не помнит…" И неизвестно, до чего довели бы несчастного Авку эти мысли, если бы…

Хлоп! Шмяк!

– Ой-й… – Это прямо из воздуха, из пустоты плюхнулся незнакомый встрепанный мальчишка. – Ой, мама… – Он сел, раскинув ноги в перемазанных белых брюках и взялся за поясницу.

Авка и Гуська упали навзничь. Потом тоже сели.

– Привет, – сказал мальчишка. И вытер нос порванным рукавом с кружевами.

– П… привет… – Авка мигал. – Лучик! Это ты?

– Я! Не узнал?

– Ты… какой-то не такой…

– Тощий да? Посиди-ка целый месяц на одних кочерыжках! Зато теперь без труда влез в черную воронку на пустыре. И вот! – Он артистически развел руками. -

Потому что этот дурак выплюнул меня сюда вместе с иканьем. Он подцепил эту заразу у Ноздри, у бывшей БЧП. Ну, я и треснулся… -