Эдит Несбит - Последний дракон и другие истории

— Не знаю, что такое «бабушка», — сказал василиск, который, казалось, утомился от разговора. — Но если ты придаешь этому какое-то значение…

— Еще какое значение! — вскричал Эдмунд. — Потому и прошу тебя — помоги! Или хоть скажи, что делать!

— Поймай дракиндера, — спокойно сказал василиск, погрузившись в огненную ванну до самого подбородка. — И притащи сюда.

— Зачем? — спросил Эдмунд.

Не помню, говорила ли я вам, что у него была привычка задавать вопросы по каждому поводу. Учитель от этой его манеры просто выходил из себя. Что же до василиска, то он сохранял полное хладнокровие.

— Мое дело дать совет, — ответил он, плескаясь в своем голубом пламени, — а ты как хочешь. Притащишь дракиндера — скажу, что делать дальше. Нет — нет. И больше не приставай.

И василиск, завернувшись в огонь по самые уши, закрыл глаза и захрапел.

Теперь, по крайней мере, Эдмунд знал, что ему делать, хотя и плохо представлял себе план действий.

С минуту он стоял, глядя на василиска. Ему показалось, что тот только делает вид, что спит, а сам искоса на него поглядывает. И тут Эдмунд как-то вдруг осознал, что василиск — это не учитель, он не станет ни наказывать, ни давать глупых заданий, и именно поэтому нужно сделать в точности всё, что он советует. Может быть, первый раз в своей жизни Эдмунд решил быть послушным.

Хоть он и был неисправимым прогульщиком, однако знал кое-что, о чем не догадываются даже те, кто никогда не прогуливает. Например, он сразу понял, что дракиндер — это сынок драконши, и именно ему принадлежит третий голос, который доносится с гор. Если кудахтающие звуки издает василиск, рычание, похожее на храп тучного джентльмена, производит драконша, то ясно, что третий, повизгивающий голос принадлежит дракиндеру.

Эдмунд снова принялся исследовать пещеры, бесстрашно пробираясь из одной в другую узкими ходами и переходами, осматривая все уголки. Наконец, он обнаружил дверь, на которой было написано: «Тише! Ребенок спит!» У двери стояло пятьдесят пар медных ботинок, и если бы вы их увидели, то сразу поняли бы, для каких лапок они предназначены. В каждом ботинке было по пяти прорезей для когтей. А пятьдесят пар было потому, что у дракиндера, как и у его мамаши, было сто ног. Ни больше, ни меньше. Они оба принадлежали к виду, который по-научному называется «Дракон стоногий». Этот вид описан в некоторых старых учебниках по зоологии.

Эдмунду стало страшно. Но он вспомнил хитрое выражение глаз василиска, притворный храп, еще звучащий в его ушах, хотя из-за двери раздавался не менее громкий храп дракиндера, собрался с духом, пнул дверь ногой и закричал:

— Эй, дракиндер! Просыпайся!

Дракиндер перестал храпеть и пробурчал сонным голосом:

— Рано еще!

— Ничего не рано! Мама велела тебе вставать и идти за мной! — заявил Эдмунд, смелея от того, что дракиндер все еще не сожрал его.

Дракиндер вздохнул, и Эдмунд услышал, что он вылезает из постели. Затем дверь открылась, и дракиндер начал выползать из своего жилища и обуваться. Он был гораздо меньше своей мамочки, примерно с Венсминстерское аббатство, может, чуть побольше.

— Давай, пошевеливайся! — торопил Эдмунд, переминаясь с ноги на ногу от нетерпения и глядя, как детеныш неуклюже натягивает семнадцатый ботинок.

— А мама велит, чтобы я никогда не выходил из дома босиком! — ответил тот.

Тогда Эдмунд принялся помогать ему обуваться. Это оказалось нелегко и потребовало много времени. Наконец они справились со всеми ботинками, и Эдмунд, у которого от усталости даже страх прошел, приказал:

— Пошли!

И повел детеныша к василиску.

Мальчик опасался, что туннель, ведущий к пещере василиска, окажется слишком узким для дракиндера, но оказалось, что тот умеет сильно утоньшаться, как, может быть, вы видели, съеживается толстый дождевой червяк, когда ему надо пролезть в узкую земляную щель.

— Привел! — объявил Эдмунд.

Василиск открыл глаза и первым делом взбил хвостом пламя, а потом вежливо попросил дракиндера сесть и подождать немного.

— Скоро твоя мама придет, — сказал он.

Тот послушно сел и стал ждать, бросая на огонь голодные взгляды.

— Извините, пожалуйста, — сказал он наконец. — Я привык, что мне всегда, как только я проснусь, дают мисочку огня на завтрак, а сегодня мне ничего не дали. Можно, я…

И он сунул свою когтистую лапу прямо в ванну василиска.

— Нельзя! — отрезал василиск, отпихивая лапу. — Ты где это воспитывался, а? Тебе что, никто не говорил, что не всё можно хватать, что видишь?

— Извините, — виновато сказал дракиндер, — но правда, очень есть хочется.

Василиск кивком головы подозвал Эдмунда к краю ванны и зашептал ему на ухо с таким жаром, что у бедного мальчика даже волосы подпалились. Однако, он терпеливо все выслушал, ни разу не прервав василиска вопросами «почему?» и «зачем?» А когда василиск закончил шептать, Эдмунд, чье сердце, как я уже не раз говорила, было очень добрым, обратился к детенышу:

— Ладно, малыш, пошли, покажу тебе место, где полным-полно огня.

И он отправился подземными переходами туда, куда велел ему идти василиск, а дракиндер побежал за ним.

Они пришли в громадную пещеру, где посреди пола была круглая железная крышка. Такими крышками обычно закрывают отверстия в угольных погребах. Но эта крышка была гораздо больше. Эдмунд приподнял ее и, насколько у него хватило сил, отодвинул в сторону. Из отверстия хлынул такой жар, что Эдмунд в ужасе отскочил. Но дракиндер так и кинулся к отверстию, наклонился над ним и простонал:

— Ой, какой запах!

— Еще бы! — поддержал Эдмунд. — Знаешь, это что? Это огонь из центра земли, его тут тебе на сто лет хватит. Спускайся и ешь, сколько влезет.

Детеныш тут же сунул голову в дыру и начал быстро уползать внутрь по наклонной оси, прямо в огонь. Когда почти все его тело скрылось в отверстии, Эдмунд сделал то, что ему было велено: схватил железный крюк, привинченный к полу, и накинул его на кончик хвоста дракиндера. Как тот ни изгибался, он не мог отцепить свой несчастный хвост. Он очутился в ловушке: ни туда, ни обратно.

Эдмунд, очень довольный тем, что в точности выполнил задание, помчался к василиску.

— Сделал всё, как ты велел! — доложил он.

— Молодец! — похвалил василиск. — Теперь выходи из пещеры на поверхность, заберись повыше на гору и смейся над драконшей, да погромче.

Эдмунд чуть было не спросил «зачем?», но вовремя спохватился и только поинтересовался:

— А она меня услышит?

— При чем тут «услышит», «не услышит»! — рассердился василиск. — Ты что думаешь, я не знаю, что говорю?

И он раздраженно заворочался в своей огненной ванне.