Мари-Катрин д’Онуа - Кабинет фей

Король был так потрясен, что едва дышал. Взглянув на бульдожьих щенков, он с изумлением заметил звезды у них во лбу и некое подобие цепочки вокруг шеи, отличавшейся по цвету от остальной шерсти. В изнеможении он упал в кресло, не в силах принять твердое решение. Однако королева-мать так настаивала, что он согласился изгнать ни в чем не повинную Златовласку. Тотчас ее посадили в носилки вместе с тремя щенками и, нимало не заботясь о том, каково ей приходится, отправили к матери, до которой она добралась едва живая.

Небеса же сжалились над лодкой с тремя принцами и принцессой; покровительствовавшая им фея превратила проливной дождь в молоко, и они не остались голодными. Никакого вреда не причинила им и страшная буря. Семь дней и ночей плавала лодка по морю, а младенцы в открытом море были спокойны, словно на пруду. Но вот их заметило проходившее мимо корсарское судно. Капитан издалека увидел яркий блеск звезд, горевших во лбу у младенцев, и, уверенный, что уловил сияние драгоценных камней, направил корабль навстречу шлюпке. И правда — в ней он обнаружил сокровище, но всего удивительней была для него красота четверых младенцев. Он пожелал взять их себе и потому приказал плыть домой, чтобы отдать детей жене: ведь своих у них не было, а жена хотела их больше всего на свете.

Она встревожилась, что муж так быстро вернулся, ибо тот отбыл в длительное плавание. Но как же обрадовалась она, увидев обретенное им диво дивное: вместе полюбовались они на диковинные звезды, на золотые цепочки, что невозможно было снять, и на длинные волосы. А когда жене вздумалось причесать младенцев, случилось настоящее чудо, ибо с их волос каждый миг падали то жемчуга, то рубины, то алмазы, то изумруды разной величины и без малейшего изъяна. Она рассказала об этом мужу, и тот изумился не меньше ее.

— Я устал, — молвил он, — от ремесла корсара. Если впредь волосы этих детей будут для нас источником богатств, так нечего мне больше и по морям плавать — ведь я и так стану богачом, как все великие капитаны.

Это обрадовало жену корсара, чье имя было Корсарина, и она еще сильнее полюбила четверых детей. Принцессу она назвала Ясной Звездочкой, ее старшего брата — Солнышком, среднего — Счастливцем, а сына принцессы — Милоном. Он был намного красивее двух других мальчиков, так что, хоть и не было на нем ни звезды, ни цепочки, Корсарина любила его больше всех.

Материнского молока у нее не было — вот и попросила она мужа, любившего поохотиться, поймать ей маленьких оленят. Их домик стоял в большом лесу, так что он выполнил ее просьбу без труда. Корсарина оставила оленят рядом с домом с наветренной стороны, а оленихи, учуяв их запах, прибежали их покормить. Тогда Корсарина спрятала оленят, а вместо них положила младенцев, которым пришлось по вкусу оленье молоко. Дважды в день четыре лани приходили к дому Корсарины и кормили принцев и принцессу, принимая их за своих оленят.

Так прошло младенчество монарших детей: и корсар, и его жена самозабвенно любили их, о них одних только и заботились. Корсар был человеком весьма благовоспитанным; ремесло свое выбрал он по прихоти судьбы более, чем сам того желая. Он женился на Корсарине, когда та была фрейлиной у одной принцессы, где получила хорошее воспитание; она знала свет и даже в местах столь диких, где прокормить их могли только морские набеги мужа, все-таки не забыла, как подобает жить. С радостью покончили они с корсарским промыслом, полным опасностей, — ведь теперь им незачем было заботиться о пропитании: каждые три дня с волос принцессы и ее братьев падали драгоценные камни, которые Корсарина продавала в ближайшем городе, а на вырученные деньги всегда покупала детям подарки.

Когда те подросли, Корсар принялся обучать их, развивая способности, коими щедро одарили их небеса, и уж не сомневаясь, что их происхождение окутано большой тайной. В благодарность за сей дар богов он решил научить их всем наукам и, надлежащим образом обустроив свой дом, пригласил достойных учителей. Дети обучались с легкостью, удивлявшей сих почтенных господ.

Корсар и его жена никому не рассказывали, как дети попали к ним, выдавая их за своих собственных, хотя и было заметно, что малыши эти рода куда более знатного. Они были очень дружны, а держались всегда непринужденно и учтиво; однако принц Милон испытывал к принцессе Звездочке более глубокие и пылкие чувства, чем двое других принцев. Стоило ей чего-нибудь захотеть, как он всячески старался исполнить ее желание. Всегда рядом, он сопровождал ее и на охоте, а дома находил предлог, чтобы подольше с нею побыть, никуда не отлучаясь. Солнышко и Счастливец хотя и приходились ей братьями, но никогда не говорили с ней так нежно и уважительно. Звездочка заметила это и тоже полюбила Милона.

А пока росли они, возрастала и их взаимная привязанность, что поначалу приносило им лишь радость.

— Мой дорогой братец, — говорила Звездочка, — будь моих желаний достаточно, чтобы сделать вас счастливым, вы стали бы величайшим королем на земле.

— Ах, сестрица, — отвечал он, — не отнимайте у меня простого счастья находиться подле вас. Я предпочту один час рядом с вами всем высотам, какие только вы мне желаете.

Но она говорила то же самое своим братьям, которые всегда отвечали, что были бы этому рады; а потом добавляла, чтобы испытать их:

— Да, пусть бы вы заняли лучший престол на свете, даже если я никогда больше не увижу вас.

И они тотчас отвечали:

— Вы правы, сестрица, это невысокая цена.

— Так, значит, вы согласны, — спрашивала она, — больше никогда меня не увидеть?

— Конечно, — говорили они, — вы же будете присылать иногда весточки, нам этого хватит.

Уединяясь, она размышляла над тем, сколь разными бывают взгляды на любовь, и понимала, что и ее сердце чувствует то же самое. Солнышко и Счастливец были дороги ей, однако она вовсе не стремилась всю жизнь провести рядом с ними. Но стоило ей лишь подумать, что отец может отправить Милона разбойничать на море или служить в войске, как глаза ей застилали слезы. Так любовь, пока еще скрытая под маской доброты, возросла в этих молодых сердцах. Но вот Звездочке исполнилось четырнадцать лет — и вдруг ее начала мучить совесть: теперь ей казалось, что любить братьев разной любовью несправедливо. Она вообразила, будто виной всему те ласка и забота, какие всегда проявлял к ней Милон, и запретила ему впредь добиваться ее любви.

— Вы уж и так в этом слишком преуспели, — говорила она ему добродушно, — видите, насколько лучше я отношусь к вам.

С какой радостью слушал он эти речи! Его предупредительность не только не уменьшалась, но, напротив, возрастала, и каждый день он находил новый способ выразить ей свою привязанность.