Леонид Владимирский - Буратино ищет клад. Повесть-сказка

— А ключик-то у меня! — и показал грабителям язык.

Пираты ликовали. Каждый с вожделением тянулся к сундучку, стараясь погладить его, и уже воображал, какие сокровища достанутся ему.

Улыбающийся Карабас подошел к Фырдыбасу, обнял его и сказал родственным голосом :

— Дорогой брат, я буду щедрым и отдам тебе пятую часть всего этого богатства.

— Какую пятую? — удивился пират. — Мы с тобой договорились все разделить пополам!

— Не пополам, а поровну! — возразил Карабас-Барабас, — а нас всего пятеро: я, ты, лиса, кот и Дуремар. Так что, все по совести.

— Ничего себе! — возмутился Фырдыбас. — По совести! Смеяться надо мной вздумали! Забыли, что я самый злобный, страшный и кровожадный! — И он закричал ужасным пиратским голосом: — А ну, все марш за борт, тысяча акул!

Он уперся саблей в толстый живот Карабаса, тот попятился, оступился и полетел за борт в море. Раздался сильный всплеск, и синьор директор скрылся под водой. Но тут же его голова показалась на поверхности, и он, фыркая и отдуваясь, поплыл к берегу.

— Что-то акул не видно, — с сожалением проворчал попугай из своей клетки, подвешенной к мачте. — Когда нужно, их нет как нет, — посетовал он.

— Справедливейший господин Фырдыбас, — низко кланяясь, обратилась к пирату лиса Алиса, — перед тем как покинуть ваш гостеприимный корабль, разрешите мне взять свой костыль из трюма?

— Бери и быстро за борт, — рявкнул пират и столкнул в воду упирающегося Дуремара. Вода оказалась длинному пиявочнику только по грудь.

Кот Базилио скачками петлял по палубе и вопил:

— А я не хочу в воду!

Фырдыбас пытался достать его саблей. Наконец кот изловчился и прыгнул вниз сам, прямо на плечи Дуремару.

— За тобой должок, неси меня быстро к берегу, — зашипел он пиявочнику в ухо.

Из трюма выскочила с костылем лиса, быстро перелезла через борт, прыгнула в воду и поплыла к берегу.

Корабль повернул в открытое море. На его корме стоял ухмыляющийся во всю пасть пират. В руках он держал сундучок — пиратскую добычу. Он ощущал себя достойным сыном своего отца.

…Первой на родной Тарабарский берег выскочила лиса и, не отряхнувшись, быстро спряталась за скалой.

С Карабаса и Дуремара вода стекала ручьями, а совершенно сухой кот Базилио разглаживал свои усы и выговаривал Карабасу:

— Хорош же оказался ваш братец Фыр. Чуть не утопил меня. — И кот фыркнул.

Карабас, выпутываясь из мокрой бороды, обернулся и погрозил удаляющемуся «родственнику» кулаком…

В ту же секунду в море, на том месте, где только что был корабль, взметнулся столб огня, а затем донесся глухой взрыв, и во все стороны полетели разные предметы: пушка, мачта, кусок палубы… Особенно высоко в небо взлетел сундучок. Он блеснул в лучах заходящего солнца и упал где-то далеко в море.

А Фырдыбаса никто не увидел. На горизонте теперь было пусто и только одинокая птица летела к берегу.

Из-за скал к изумленной компании вышла лиса Алиса и с ехидным превосходством сказала:

— Если не нам — так никому!

— Как это ты все устроила? — выдавил из себя Карабас.

— Я же вам говорила, что справлюсь с бомбой. В трюме стоял бочонок с порохом и лежал длинный фитиль. Я его приладила к бочонку и зажгла. А пока он горел, мы успели выбраться на берег. Только и всего.

Мокрые и злые неудачники поплелись по берегу домой.

Поздно вечером, когда было уже совсем темно, столяр Джузеппе услышал шум. Он зажег фонарь и вышел на берег. С его помощью мореплаватели высадились. Друзья обнялись. Столяр оглядел путешественников.

— Как вижу, все живы-здоровы.

— Да, только…

— Только клада с вами нет, — понял Джузеппе.

— И лодка погибла в бурю, — вздохнул папа Карло.

— Не беда, — махнул рукой Сизый Hoc. — А за этот баркас ты не беспокойся. Я знаю, кто его хозяева, и завтра они его заберут.

Путешественники были так измучены, что решили сразу лечь спать. Папу Карло Джузеппе поместил на своем топчане, кукол он положил на стол, Мона устроилась на полу, а Артемон свернулся в клубок у входа. Сам столяр решил спать на верстаке, больше негде было.

Буратино лежал и принюхивался: пахло родной стружкой.

«А ведь в этой самой мастерской я родился и запищал, когда Джузеппе начал обтесывать меня топориком!» — вспомнил он с нежностью. Но скоро и он уснул.

Утром, одеваясь, папа Карло нащупал в левом кармане куртки сложенный вчетверо лист пергамента.

— А ну ее, эту карту, — раздраженно сказал он и, не разворачивая, бросил карту в пустой очаг.

В мастерскую вошел Джузеппе. Он встал пораньше и уже успел поймать на завтрак рыбину.

— Кто будет готовить? — спросил он.

Все посмотрели на Мальвину.

— Если Буратино почистит рыбу, то я смогу, наверное, ее поджарить, — проговорила она, позевывая и вежливо прикрывая рот ладошкой.

— Ладно, — смилостивился Джузеппе, — я сам займусь рыбой, а ты, Пьеро, собери в углу стружки и разожги очаг.

Скоро огонь уже пылал, а на большой сковородке аппетитно жарилась рыба.

— Прошу к столу, — пригласил хозяин и положил буханку хлеба. Все сели завтракать. Буратино уплетал за обе щеки.

Папа Карло полез в правый карман куртки за перочинным ножом и вытащил из него… сложенный вчетверо лист пергамента?! Он с удивлением развернул его и увидел, что это…карта острова! Сомнений не было. Это означало, что в очаг он бросил не карту, а другую бумагу, ту, которую нашли в сундучке!

Папа Карло схватился за голову.

— Что случилось? — испугался Джузеппе. — Тебе плохо?

— Я сжег важный документ, даже не узнав, что в нем было написано, — признался старик со вздохом. — И как только я мог забыть о нем!

К папе Карло подошел Пьеро:

— А не этот ли листок вы ищете?

В руке он держал второй, сложенный вчетверо пергамент.

— Этот! — обрадовался несчастный папа Карло. — Но я же бросил его в очаг!

— А я подумал, что на нем удобно писать стихи, и не стал сжигать.

— Умница! — воскликнул старик и обнял мальчика.

Джузеппе развернул листок и начал читать:

«Я, художник Круз, завещаю театр «Молния» и сундучок с драгоценностями человеку, имя которого начинается с буквы «К»…

Ни слова ни говоря, папа Карло почти вырвал из рук столяра бумагу, выскочил на улицу, и быстро, как только мог, зашагал к судье.

Куклы, Артемон и Мона поспешили за ним.