Леонид Владимирский - Буратино ищет клад. Повесть-сказка

Как раз в это время лиса Алиса вышла на утреннюю прогулку и увидела папу Карло, вбежавшего в здание суда.

— Тут что-то затевается, — решила она, — надо не опоздать.

И через десять минут вся бандитская компания была уже на месте.

Зал заседаний был полон зрителей. Сюда собирались люди, которым дома сидеть скучно, и они ходят в суд, как в театр. А вдруг случится что-нибудь интересное.

Судья сидел на возвышении в своем кресле. Он взглянул на шарманщика поверх очков, взял у него бумагу и стал ее громко читать. Когда он дошел до слов: «…имя которого начинается с буквы «К»…», — в зале зашептались:

— Карло, Карло…

Но тут вскочил с места Карабас-Барабас и закричал:

— И мое имя начинается с буквы «К»!

— Сядьте на место, — строго сказал судья и продолжил чтение: «…и в том случае, если человек хороший, добрый и любит животных…».

— Я! — снова закричал Карабас. — Я хороший, добрый, я люблю животных! Отдайте театр мне!

— Прекратите мне мешать! — приказал судья. — Я еще не дочитал завещание до конца. — И он продолжил: «…и три свидетеля подтвердят это на суде».

Быстрее всех сообразила Мальвина.

— Артемон? — строго спросила она. — Ты можешь подтвердить, что папа Карло — хороший, добрый и что он любит животных?

— Гав, гав, — радостно залаял пес и завилял хвостом.

— А ты, Мона? — спросила Мальвина обезьянку.

— Могу, — кивнула головой та.

— А есть ли у вас третий свидетель? — поинтересовался судья.

Третьего свидетеля не было.

Лиса толкнула Дуремара в бок:

— Беги на улицу и волоки сюда какого-нибудь свидетеля. Обещай ему горы золотые.

— Для папы Карло? — удивился Дуремар.

— Дурак, — отрезала лиса, — для Карабаса! Скорее! А я постараюсь выступать как можно дольше.

Лиса встала с места и начала:

— Уважаемый господин судья! Перед вами еще один претендент на наследство — всеми уважаемый в этом городе доктор кукольных наук, кавалер высших орденов — синьор Карабас-Барабас. Я, лиса Алиса, и достопочтенный кот Базилио свидетельствуем, что он хороший человек, любит животных и…

Дуремар выбежал на улицу и увидел стоящего на крыше дома аиста. Тот, видимо, выбирал место для гнезда.

— Послушайте, уважаемый, — вежливо обратился к нему Дуремар, — помогите мне в одном очень срочном деле: надо подтвердить, что синьор Карабас-Барабас — хороший человек.

— Извините, — ответил учтивый аист, -я с радостью помог бы вам, но, к сожалению, я еще не знаком с этим господином.

Недалеко щипала траву коза.

— Привет, — обратился к ней Дуремар, — я тебе хорошо заплачу, пойдем со мной в суд, и ты проблеешь несколько хороших слов про Карабаса-Барабаса.

Коза подняла голову, странно посмотрела на говорившего и неожиданно боднула его.

— Ой, больно! — скорчился от удара Дуремар.

— А мне, думаешь, не больно было,когда Карабас ни за что ни про что ударил меня плеткой? — спросила коза.

Прихрамывая, Дуремар поспешил от нее отойти.

Посреди площади в большой луже лежала свинья.

— Эй ты! Пойдем в суд. Там хрюкнешь пару добрых слов о Карабасе и получишь пару золотых монет, — пообещал Дуремар.

— Не хочу влезать в грязную историю, — лениво ответила свинья.

— Но и так лежишь в грязи! — удивился продавец пиявок.

— Это чистая грязь — вода да глина, от нее легко отмыться. А соврешь — никогда не отмоешься.

Что было делать? А время шло.

Тут Дуремар увидел стайку воробьев. Сачок у него всегда был с собой. Минута — и один из воробьев был пойман и зажат в кулаке.

— Ты что делаешь? — возмутился воробей. — Большой, да? Сильный, да? Свободу мою ограничил? Зачем?

— Пойдем в суд, там ты кое-что прочирикаешь, — объяснил Дуремар.

— А что я буду с этого иметь?

— Куплю тебе булку.

— Две булки, — потребовал воробей.

— Ладно, — согласился Дуремар, — скажешь, что господин Карабас любит птиц…

— Есть в жареном виде! — сердито докончил начатую фразу воробей.

— Да нет же, все наоборот, — с досадой перебил его Дуремар, — скажешь, что он хороший!

— Три булки, — повысил цену воробей, — что делать — семью кормить надо, — и он пожал крылышками.

— Ладно, — согласился Дуремар.

Перед ними была дверь суда. Воробей дернулся в кулаке и спросил:

— Ты меня и в суде будешь так держать? И кто мне тогда поверит? Дай мне свободу!

— А ты не улизнешь? — засомневался Дуремар.

— Ты мне не веришь?! — рассердился воробей. — Даю честное слово, что не улечу!

Продавец пиявок разжал кулак, и птица с криком «Воробьи не продаются!» — улетела.

— Ну и обманщик! — возмутился Дуремар, — надо же быть таким вруном!

Идти в суд не хотелось. Карабас и лиса опять станут его ругать. Он повернулся и побрел домой.

…Ни у того, ни другого претендента на владение театром третьего свидетеля не было. Но тут произошло неожиданное событие. В открытое окно влетел попугай и сел на скамейку рядом с Буратино.

— Перико?! — удивился мальчик. — Как я рад тебя видеть! Как ты…

Но его перебил судья:

— Вопросы будете задавать потом. Насколько я понимаю, это ваш третий опоздавший свидетель?

— Да! Да! Да! — закричали все куклы, а Артемон залаял.

— Перико, скажи, как ты относишься к моему папе Карло? — торжественно спросил Буратино.

— Восхитительно! — ответил попугай и добавил: — Поскольку он воспитал такого хорошего сына, как ты.

И в подтверждение своих слов перелетел на плечо старику и стал тереться клювом о его небритую щеку, приговаривая:

— Папочка, папочка…

— Ура! — закричали зрители, а судья сразу подписал бумагу и поставил печать.

Теперь завещание вступило в силу, и театр «Молния» стал законно принадлежать шарманщику Карло. Зрители с поздравлениями окружили счастливого старика, а Буратино не терпелось расспросить Перико, как ему удалось удрать от злодея Фырдыбаса.

— Все очень просто, — объяснил попугай. — Ты подпилил клетку, Фырдыбас этого не заметил, взял меня в плавание, чтобы утопить на самом глубоком месте. Когда корабль взорвался, клетка лопнула, а я никак не пострадал и улетел. Чайки сказали мне, что ты здесь. Вот и все.

— А что стало с сундучком?

— Он лежит на дне моря.

— Ну и ладно, — сказал Буратино.