Петр Лебеденко - Сказки Тихого Дона (Художник Н. Драгунов)

Серая волчица под ней, как добрый конь: на зверей злобно смотрит, рычит.

А Светланка поклонилась в пояс своему батюшке, всем людям ратным, а потом подняла над головой палицу и проговорила:

Сказала она так, взмахнула палицей и помчалась прямо на войско Чуда-чудища.

Ударит палицей влево — валятся десять голов разбойничьих на землю, ударит вправо — двадцать голов катятся по земле.

Летят в Светланку стрелы отравленные, рубят ее сабли острые, да крепка рубашка-кольчужка: не пробьешь ее, не разрубишь.

А серая волчица зубами рвет разбойников, ногами топчет.

Бросило в бой Чудо-чудище все свои запасные полки, и несдобровать бы казакам, но тут подошло с севера на помощь войско могучее. Знамена развеваются, слышны звуки трубные, боевой клич воинов.

Попятились полки Чуда-чудища, а само оно вперед бросилось, держа в каждой руке по сабле.

Увидела это Светланка, подъехала к нему, взмахнула своей палицей — двух голов Чуда-чудища как не было.

А Светланка уже снова палицу над головой подняла, приговаривает:

Струсило Чудо-чудище, бежать хотело, да не тут-то было. Светланка взмахнула палицей раз-другой, и вот лежат семь голов Чуда-чудища на донской земле, лежат, в крови купаются.

А Светланка слезла с серой волчицы, обняла ее и сказала:

— Спасибо тебе за службу твою. Расстанемся мы с тобой, да ненадолго. Приходи к Тихому Дону, не забывай меня.

Тут батюшка Светланкин подошел к ним, а за ним и весь народ.

Обнял Светланку отец и сказал:

— Ведомо нам, дочка, что уходишь ты от нас к Тихому Дону. Сослужила ты большую службу народу своему, и долго он тебя помнить будет. И ты помни всегда о своем народе, не забывай о нем никогда: ни в горе, ни в радости.

Посмотрела Светланка на отца и ответила:

— До свиданья, батюшка. Не печалься, что уходить мне надобно от вас. Хоть и буду жить я сто лет в рубашке-кольчужке в донской воде, а сердцем всегда буду с вами.

Сказала так Светланка и превратилась в маленькую рыбку. Взяли ее люди на руки, отнесли к Тихому Дону и опустили в воду.

Посмотрели они, как рыбка от берега поплыла, постояли и медленно пошли свои дела делать.

А серая волчица еще долго-долго лежала на берегу и глядела печально в воду.

…На этом сказка кончается.

Старые люди говорят, что когда приходил откуда-нибудь враг на Тихий Дон, появлялась на серой волчице девица-красавица в рубашке-кольчужке, с волшебной палицей в руках — и бежал тогда враг с Тихого Дона.

А потом Светланка и совсем осталась с людьми, чтобы уже никогда не уходить от них.

Давным-давно это было… Много воды утекло с тех пор из Тихого Дона в море Азовское. Но и сейчас еще можно иногда увидеть, как в глубине реки вдруг что-то заблестит, засверкает, загорится золотыми огоньками. Это, наверно, идет богатырь Тихий Дон, идет, зорким взглядом посматривает, чутким ухом прислушивается: не видно ли где вражьих полчищ, не слышно ли топота вражьего?

Идет он по своим владениям, охраняет покой края привольного, поля широкие, луга и леса зеленые.

А рядом матушка Волга плещется, сестра родная — Кубань вблизи шумит, а подальше сердечный друг Днепр рокочет, будто песню поет.

Идет богатырь Тихий Дон, вокруг посматривает, прислушивается: не зовет ли кто на помощь, не пришла ли беда откуда?

На поясе у богатыря шашка острая блестит, сверкает, золотистыми огоньками горит.

Жил в то время на берегу Дона, в маленькой хатке, мальчик Игнатка со своим дедушкой.

Как-то раз дедушка говорит Игнатке:

— Пойди, Игнатка, посмотри сети. Может, рыбка какая поймалась.

Пошел Игнатка к Дону, на то место, где сети вечером ставили, а сетей-то нет. Отправился он вдоль берега искать их. Долго ли он шел, далеко ли ушел, только вдруг заметил, что места стали ему совсем незнакомые: кругом высокие камыши шепчутся с водой, зеленый чакан кланяется кому-то низко, а под ногами уже не песок хрустит, а вода болотная почти до колен доходит. Солнышко вдруг за тучи скрылось. Ветер зашумел в камышах, застонал. Тихий Дон почернел, взволновался.

Хотел Игнатка назад вернуться и вдруг почуял, что не может идти: ноги запутались в длинных водорослях, загрузли в вязком иле. А зеленая вода все выше поднимается и уже до шеи достает.

Никогда не боялся Игнатка, а тут страшно ему стало. Чувствует, что смерть пришла.

— Дедушка-а-а! — закричал Игнатка. — Деда-а-а…

Но далеко был Игнаткин дедушка, и только эхо над камышами гулко повторило: а-а-а-а. И снова все стихло. Вдруг недалеко от себя услышал Игнатка жалобный писк какой-то пичужки.

— Пи-кви-ли-ви, пи-кви-ли-ви, — пищала птичка. — Пи-кви-ли-ви!..

Оглянулся Игнатка и видит: запуталась в водорослях маленькая птичка, рвется в воздух, да не может никак улететь. А к ней ползет, извиваясь, большая змея, злые глазки ее так и сверкают. Пасть уже открыла, острые зубы блестят.

«Эх, — подумал Игнатка, — мне все равно погибать. Спасу хоть эту маленькую птичку!» — подумал Игнатка.

Рванулся Игнатка, схватил птичку и высоко подбросил ее в воздух. И сразу же с головой погрузился в зеленую воду. В глазах у него мутно стало, сердце билось часто-часто: тут-тук, тук-тук, тук-тук.

«Ну, прощай, дедушка, прощай!» — подумал Игнатка.

А над водой низко-низко пролетела та птичка, которую спас Игнатка, и еще раз прощебетала, будто благодарила его:

— Пи-кви-ли-ви… Пи-кви-ли-ви.

Но Игнатка уже ничего не слышал. Он все глубже и глубже погружался в воду. Ему стало очень душно. Он еще раз рванулся вверх, но сил уже не было.

И вдруг перед глазами у него загорелся яркий-яркий свет.

Игнатка почувствовал под ногами что-то твердое, а дышать стало совсем легко, как на земле.

Широко открыл Игнатка глаза и увидел, что попал в какой-то дворец. Стены дворца из прозрачного хрусталя сделаны, на стенах красивые картины в золотых рамах висят, а сверху дивный свет струится: то розовый, то ярко-голубой, то красный, И мягкий ветерок откуда-то доносит чудесную музыку — такую, что Игнатка в жизни своей никогда не слыхал…

«Ну и диво дивное!» — подумал Игнатка.

Тут он увидел перед собой такую красивую девочку, что и описать трудно. Глаза у нее были большие и добрые, от длинных ресниц на щеки падала тень, две русые косы свисали до самого пояса. На руках у нее были золотые билезики — изукрашенные драгоценными камнями браслеты, а на маленьких ножках — ичитки — мягкие сапожки.