Array Народное творчество (Фольклор) - Азербайджанские тюркские сказки

– Подожди, пусть Гей-Мунчук придет, повидайся с ним, а потом, если хочешь, уйди.

Под вечер пришли с охоты див и Гей-Мунчук, и девушка им обо всем рассказала. Див и Гей-Мунчук долго его упрашивали, умоляя не уходить, и наконец видя, что его удержать невозможно, Гей-Мунчук сказал:

– Дядя, раз ты уходишь, то предупреждаю тебя: ни под каким видом не нанимайся служить старику с голубыми глазами и русой бородой, – Затем он вырвал из головы волос и дал дяде, сказав – Если тебя постигнет какое-либо несчастье, то брось этот волос в огонь, и я тотчас буду около тебя.

Эту ночь они провели все вместе. На утро Гей-Мунчук с дивом пошли на охоту, а молодой человек направился на восток. Через некоторое время он дошел до одного города и увидел там старика с голубыми глазами и русой бородой, который громко звал:

– Эй, кто хочет наняться в работники? Эй, кто хочет наняться в работники?

Молодой человек подошел к нему и сказал:

– Я наймусь! – Они пошли к старику, поели и легли спать.

Как только наступило утро, старик разбудил его и сказал:

– Вставай, пойдешь на работу! Только у меня условие, где моя лошадь остановится, на том месте ты должен сеять зерно; а где остановятся мои быки, там ты должен пахать землю. Кислое молоко ты должен съесть так, чтобы сливки на нем не были тронуты. А хлеб ты должен съесть так, чтобы корка его не была тронута. – Молодой человек надел на быков ярмо, взял мешок с семенами и пошел на работу. Быки пошли и стали среди кустарника, а лошадь пошла и стала среди речки. Молодой человек был в недоумении, подумал: эту землю пахать нельзя, а семена в воде тоже сеять нельзя, – и вернулся обратно.

Старик увидел, что работник вернулся обратно и сказал:

– Эй, почему ты вернулся?

Работник ответил:

– Дядя, я не мог пахать, – быки пошли и стали среди кустарников, а лошадь стала посреди речки. Вот я и вернулся обратно.

Старик сказал:

– Мои условия прочны, ты обязан был их выполнить, – и он схватил работника и хотел его зарезать. Работник успел бросить волос в огонь, но волос не успел сгореть, как ему отрезали голову.

Когда явился Гей-Мунчук, то дядя его был уже мертв. Старик поднял голову, увидел, что стоит молодой человек, и сказал:

– Сын мой, что скажешь?

Гей-Мунчук ответил:

– Дядя, я хочу наняться в работники.

Старик сказал:

– Хорошо, мне как раз нужен работник, только, если ты не выполнишь моих требований, то я тебя убью.

Гей-Мунчук спросил:

– Какие требования?

Старик сообщил ему те же условия, которые он раньше предъявил его дяде. Гей-Мунчук согласился. Он взял быков и лошадь и пошел пахать. Быки опять стали среди кустарника, а лошадь стала посреди речки. Как только Гей-Мунчук увидел это, тотчас поднял мешок с семенами и всыпал в реку. Затем он поднял дышло и так ударил по шее быков, что они упали на землю. Гей– Мунчук их зарезал, потом он постлал скатерть, взял чашку с кислым молоком и щелчками выбил снизу дырочку. Из этой дырочки он высосал вое кислое молоко так, что сливки спустились и прилипли ко дну чашки, а корку хлеба он аккуратно срезал, отложил в сторону, а мякоть всю съел. Поевши, он пошел домой.

Старик увидел, что Гей-Мунчук идет, а быков нет. Он сказал:

– Сын мой, что ты сделал?

Тот ответил:

– Хлеб я съел, кислое молоко, как ты сказал, выпил.

Старик увидел, что корка хлеба осталась, а с кислого молока сливки не тронуты. Он спросил:

– А быки где?

Гей-Мунчук ответил:

– Они стали среди кустов, сколько я их ни понукал, они не трогались с места. Я ударил их по голове, и они подохли, а лошадь стала посреди речки, я й всыпал семена в речку. Как ты со мной условился, так я и поступил.

Старик не знал, что ответить на это, и только спросил:

– А быки подохли или ты их зарезал?

– Зачем же им дохнуть? Я их зарезал, чтобы можно было есть мясо, – ответил Гей-Мунчук.

Старик сказал:

– Ну, делать нечего, в таком случае поедем, привезем быков. Когда отец умер, я ему поминки не устраивал, по крайней мере сейчас устроим поминки.

Они поехали, привезли бычьи туши и стали угощать народ.

Жена с мужем советовались – друг с другом, говорили, что Гей-Мунчук еще много неприятностей и горя им принесет. Не лучше ли уложить его спать, а самим сложить вещи и удрать от него. Гей-Мунчук их подслушал. Когда наступил вечер, то старик сказал:

– Эй, жена! Гей-Мунчук устал, постели ему постель, пусть он уснет.

Жена постлала постель. Гей-Мунчук лег в постель, завернулся с головой и нарочно стал храпеть. Жена потихоньку сказала мужу:

– Эй, муж, что возьмем с собой? – Муж ответил – Кое-что из вещей и несколько тюфяков уложи в мафраши [26], навьючим на лошадей и уедем.

Гей-Мунчук и это услыхал. Когда они были заняты укладкой вещей, он залез в один из мафрашей и спрятался между тюфяками. В середине ночи они уложили все вещи на быков и лошадей и поехали. Ехали до тех пор, пока не взошло солнце, и подтъехали к берегу моря. Муж сказал жене:

– Эй, жена, свари немного плова.

Жена ответила:

– Эй, муж, если бы Гей-Мунчук был здесь, то он насобирал бы сухих ветвей для очага.

Как только Гей-Мунчук услыхал об этом, то выскочил из мафраша и сказал:

– Тетя, я здесь, что прикажешь – исполню!

Как только старик увидел его, то про себя сказал – «Вай, вай – я погиб! Дело мое плохо!»

Гей-Мунчук стал собирать сухие ветви. Он услышал, что муж говорит жене:

– Когда наступит ночь, то сделай Гей-Мун– чуку постель у самого берега моря, а около него постели свою постель, а дальше мою. Ночью я скажу: «Эй, жена, отодвинься дальше», а ты скажи: «Гей-Мунчук, отодвинься дальше». Таким образом мы его столкнем в море и наконец отделаемся от него.

Когда они поужинали, жена постлала постели так, как сказал муж. Гей-Мунчук подождал и, когда они крепко заснули, взял осторожно женщину и положил в свою постель, а сам лег на ее место и заснул. Муж стал его толкать и сказал:

– Эй, жена, отодвинься дальше.

Гей-Мунчук стал толкать и сказал:

– Гей-Мунчук, отодвинься дальше.

Таким образом он толкал женщину до тех пор, пока она с шумом не упала в море. Гей-Мунчук воскликнул:

– Дядя, держи, баба упала в море.

Что было делать! Женщина утонула. Остались старик и Гей-Мунчук. Старик забыл уже про жену и все другое и беспокоился лишь о своей участи.

Когда наступило утро, Гей-Мунчук поставил большой котел на очаг, наполнив его водой, и, набрав сухих ветвей, подложил под котел. Вскоре вода в котле закипела. Тогда он обратился к старику и сказал:

– Дядя-джан! Я знаю, ты давно не купался, теперь разденься, я тебя выкупаю.

Как ни умолял старик избавить его от купанья, Гей-Мунчук не послушал, насильно раздел его, весь котел с кипящей водой вылил на него и обварил настолько, что тот умер. Потом Гей-Мунчук вернулся к матери.