Караван чудес (Узбенские народные сказки)

От злобы лицо Акбиляк стало желтым, как шафран.

— Возьми сорок тысяч воинов,— сказала она,— и поезжай в свою страну. Привези эту хитроумную босячку. Я хочу посмотреть на цвет ее крови.

— Повинуюсь,— сказал принц-балбес и побежал собираться е поход.

Он так торопился, что, пока спускался по лестнице, семь раз споткнулся, скатился, стукнулся, на руках, на ногах в семи местах кожу ободрал.

Отправился принц-балбес с сорокатысячным войском в Аджам.

Подойдя к рубежам Аджама, принц-балбес отправил с гонцом письмо отцу:

«Через три дня прибываю в город Аджам. Эй, отец, я владыка семи частей света, если мне не покоришься и не выйдешь встречать на дорогу, сравняю город с землей».

Получил письмо аджамский падишах, собрал своих четыреста длиннобородых мудрецов и сказал:

— Мой любимый сын приехал, прислал письмо, говорит, что ему подвластен весь мир. Раз так пишет, наверно, это правда. Если я к нему не выйду навстречу, то он по молодости лет сделает все, что вздумается.

Четыреста длиннобородых мудрецов только головами качали и бородами трясли.

Взял падишах своих визирей и длиннобородых мудрецов, выстроил их по сторонам дороги и сам встал посредине в пыли. Все стоят, повесив свои сабли на шее.

Едет принц-балбес, нос задрал, щеки надул, усы топорщит, на отцовских визирей и мудрецов даже не смотрит.

Остановил коня и кричит на отца:

— Эй, отец, я же тебе писал, чтобы ты истребил весь род моей жены до седьмого колена. А ты что сделал? Приказываю тебе, поставь сейчас же виселицу в восемьдесят аршин высотой и повесь мою жену с выдранными волосами, а я возьму лук и пущу ей стрелу в рот, чтобы она вышла у нее через ухо!

Перепугался падишах. Затряслись у него ноги и руки. Упал он лицом прямо в пыль. А принц-балбес давай визирей, вельмож и длиннобородых мудрецов саблей рубить.

Пусть принц-балбес, кричит, визирей и мудрецов саблей рубит, а вы послушайте про дочь бедняка.

Услышала она, что муж ее, принц-балбес, с сорокатысячным войском вступил в пределы государства Аджам, оделась воином, взяла в одну руку меч, в другую — щит и говорит отцу:

— Знаю я своего мужа. С трусом он храбрец, а с храбрецом —трус.

Подъехала дочь бедняка к ирамскому войску и кричит:

— Кто тут орет-похваляется, кто тут людей рубит-убивает?!

Увидел принц-балбес дочь бедняка со щитом и мечом — перепугался, саблю из рук выронил, с коня упал и прямо в кучу навоза головой зарылся.

Увидели это сорок тысяч ирамских воинов, и все сорок тысяч побежали быстрее джейранов.

Накинула дочь бедняка аркан на ноги принца-балбеса, вытянула его из навозной кучи и приволокла на городскую площадь.

Самого аджамского падишаха так нигде и не нашли. Куда он сгинул, что с ним сталось — никто не знает.

А правителем Аджама народ назначил дочь бедняка.

Перевод М. Шевердина

В давние времена какой-то шах сказал своему визирю:;

— Разве есть на свете кто-нибудь сильнее меня?

Визирь склонился в поклоне и ответил:

— О великий шах, есть предел и твоего могущества.

Шах рассердился:

— Эй, визирь, не найдешь ты на свете человека сильнее меня. Кого хочу — казню, кого хочу — брошу в темницу.

Тогда визирь привел к шаху его маленького сына. Мальчик захныкал:

— Папа, пить хочу!

Засуетился шах, вскочил с трона и подал сыну воды. Визирь сидел в сторонке и только посмеивался. Сын шаха заплакал:

— Папа, дайте молока!

По приказу шаха принесли молоко.

— Папа, смешай молоко с водой!— пролепетал мальчик.

Шах послушался и перелил воду в молоко. Но мальчик закапризничал:

— Папа, отдели воду от молока!

Тут царь рассердился:

— Как можно отделить воду от молока!

Ребенок стал плакать.

Тут визирь посмотрел на царя. Царь молвил:

— И правда, я не силен, ребенок сильнее меня! Недаром говорится: «Дитя — царь!»

Перевод И. Шевердиной

В стародавние времена жил жестокий шах. Много лет он притеснял и истязал народ. Изо рта своих подданных он вырывал последний кусок хлеба, душил их поборами да налогами.

Так награбил он столько золота, серебра и драгоценных камней, что не знал, куда все это девать.

Однажды собрал шах лучших мастеров и приказал им:

— Сделайте мне дерево чинару — ствол из яхонтов, ветки из хризолита, листья из изумруда, а плоды из жемчуга. А листва должна быть такая густая, чтобы сквозь нее не проникал ни один луч солнца.

Услыхал о шахском поведении народ, зароптал:

— Пока смастерят такое дерево, с нас, должно быть, и последнюю рубашку снимут.

Однако шах жестоко расправился с недовольными. Одним головы приказал отрубить, других — в яму бросить.

Через семь лет чинара была готова.

Приказал шах поставить свою кровать под драгоценным деревом и спал там.

Однажды утром почувствовал шах на правой щеке тепло. Открыл глаза и видит: сквозь изумрудную листву просвечивает пятнышко голубого неба величиной с копейку, и оттуда луч солнца падает на щеку.

Шах завопил:

— Какой-то вор похитил листок с моей чинары. Кто найдет злодея, того я до самой макушки золотом засыплю. А если вор не будет пойман, весь город сожгу и пепел развею по ветру.

Сидевший по правую руку шаха визирь посоветовал:

— Поставьте на ночь стражу из сорока воинов. Они подстерегут вора.

Шах согласился.

Сорок вооруженных воинов окружили чинару. Но когда подошла полночь, все они, как стояли, так и уснули.

Просыпается утром шах и видит — в листве еще одно пустое место, уже величиной с пятак. Пришел шах в такую ярость, что каждый волосок на его голове поднялся острой иглой.

— Палачи, ко мне!— закричал он.

Четырнадцать палачей черными птицами предстали перед шахом, выхватили из ножен отточенные сабли и сказали:

— Кому пришел смертный час, тому голову снесем.

— Казнить их!— приказал шах, указывая на воинов.

Но тут вмешался визирь.

— Если каждый день будете рубить по сорока голов,— сказал он,— то в государстве не останется войска. Посадите лучше воинов в темницу да приставьте к дереву другую стражу.

Воинов отвели в темницу.

А у шаха, надо сказать, было три сына.

Вот старший сын и говорит отцу:

— Дозвольте мне в эту ночь посторожить чинару. Я поймаю вора.

Шах согласился.

Стал старший сын сторожить чинару, да только не выдержал и заснул в полночь. Когда занялась заря, шах увидел среди листьев пустое место величиной с тюбетейку.

Тут же приговорил шах старшего сына к смерти.

— Я буду теперь сторожить,— вызвался средний сын.— Если не схвачу вора, казните меня вместе с братом!

Но в полночь сон ему смежил веки, а утром среди листьев оказалось еще одно пустое место величиной с большую лепешку.