Элинор Фарджон - Седьмая принцесса

Потому-то и перепугались министры, услышав, что Джон намерен поохотиться в Листвии. Потому-то и закричали они наперебой:

— Это запрещено! Запрещено! Запрещено!

— Да-да, матушка мне говорила, — подтвердил Джон. — Но мы всё же поедем завтра на охоту в Листвию.

— Ваше Величество! Не вздумайте снести забор! Против вас восстанут все матери и отцы, во всех концах королевства!

— А мы через забор перескочим! И поохотимся в Листвии! — Настояв на своём, молодой Король отправился наверх — предупредить Селину, чтобы подготовила к утру охотничий костюм. Селина стояла возле письменного стола и, опершись на швабру, читала стишок, написанный Королем.

— Не смей читать! — сердито сказал Джон.

— Ну и не надо! — Селина принялась изо всех сил тереть каминную полку.

Король ждал, что она скажет про стихи хоть слово, но Селина молчала. Тогда Король холодно произнёс:

— Я еду завтра на охоту. Будь добра подготовить всё необходимое.

— Для чего необходимое? — спросила Селина.

— Для охоты, разумеется! — ответил Король и в который раз подумал: «Глупей девушки я не видывал».

— Ах, вот оно что, — протянула Селина. — Вы, значит, поохотиться решили?

— Я же тебе только что сказал!

— Ну и куда вы поедете?

— В Листвию.

— Что-то не верится…

— Надеюсь, — вскипел Джон, — ты поймёшь когда-нибудь, что Я слов на ветер не бросаю.

Селина принялась стирать пыль со стола, да так размахалась тряпкой, что листок с королевскими виршами слетел на пол. Поспешно подобрав его, Король покраснел до корней волос и промолвил:

— Так ты, значит, это читала?

— Угу, — ответила Селина.

Воцарилось долгое молчание.

— Ну и? — робко спросил Король.

— Это у вас вроде как стишок? — уточнила Селина.

— Да.

— Я так и подумала… Что ж, комната убрана! — решительно сказала горничная и — ушла!

Король так рассердился, что смял листок со стихами и бросил бумажный шарик в только что вычищенную корзину для бумаг. Уж очень ему хотелось досадить Селине хоть чем-нибудь!

Настало утро, и кавалькада охотников устремилась в Листвию.

Нетерпеливый молодой Король на белом жеребце скакал впереди, а за ним — егеря и придворные. Вот показался вдали забор, и Королю почудилось, что он словно бы уменьшился со времён его детства. Забор обленили ребятишки: кто подлезть пытался, кто шеи тянул, чтобы поверх заглянуть, кто щёлку искал — да всё без толку.

— Эй, ребятишки, посторонись! — воскликнул Король и, пустив коня в галоп, перелетел через забор, точно на огромной белой птице. Сзади застучали копыта, но — перед самым забором все всадники осадили лошадей. Некоторые были отцами и успели так настращать своих детей, что и сами теперь боялись неведомой страны пуще всего на свете. А некоторые, хоть и выросли большими, оставались по-прежнему чьими-то сыновьями, и в то утро матери снова строго-настрого запретили им ехать с Королём в Листвию. Короче, отцы и сыновья, все как один, повернули назад. Лишь Король — сирота и холостяк, не отец, не сын, — пришпорив коня, перескочил через забор и очутился в Листвии.

И стало ему очень-очень грустно — ведь он ждал совсем другого! Приземлившись, конь утоп в палой листве по самые стремена. Впереди виднелся завал: сухие сучья и ветки, пожухлая трава, отмерший папоротник — всё вперемешку, всё заплесневелое и гнилое. Там же валялись кучи мусора — обрывки картинок, сломанные куклы, битые сервизы, ржавые трубы, старые птичьи гнёзда, выцветшие венки, лохмотья, расколотые стеклянные шарики, разрисованные книжки без обложек, коробки с остатками красок — потрескавшихся и непригодных для рисования. И ещё уйма всякой всячины — старой, грязной и рваной. Кое-что Король взял в руки: юлу с перетянутой пружиной и бесхвостого воздушного змея. Попытался было раскрутить юлу, запустить змея, но безуспешно. Рассерженный и озадаченный, он решил перебраться через завал — не может же вся страна состоять из одной бесконечной свалки!

За свалкой тянулась бескрайняя серая пустошь, ровная, как доска, и огромная, как пустыня. Пустошь длилась — ни конца ни краю. Король ехал без малого час, но ничего вокруг не менялось. Он вдруг испугался, что будет ехать среди этой пустоты вечно. Оглянувшись, он едва различил на горизонте завал, маячивший в невозвратной дали маленькой чёрной точкой. А вдруг он скроется из виду?! Как выбраться тогда из этой пустыни? Перепуганный Король повернул вспять и, нахлёстывая коня изо всей мочи, поскакал к завалу. Спустя час он приземлился за забором, в Велико-Трудании. И с облегчением вздохнул.

Ребятишки, прилипшие носами к забору, встретили его восторженными криками.

— Что вы вцдели там? Что вы видели?

— Ничего. Только кучу мусора, — ответил Джон.

Дети недоверчиво уставились на Короля.

— А в листве-то кто прячется? — спросил какой-то мальчик.

— Да нет там никакой листвы, только палая, — проговорил Джон. Дети смотрели на Короля, точно он отъявленный лгун. И он поспешил во дворец, к министрам.

— Слава Богу, Ваше Величество! — закричали они радостно. — Вы целы и невредимы! — И тут же, словно малые дети, спросили:

— Что вы там видели?

— Ничего и никого, — ответил Джон.

— Ни единой ведьмы?

— И ни единой принцессы. Итак, завтра я еду свататься в Сугробию.

Наверху, в своих покоях, Король велел Селине собрать чемодан.

— Куда едете? — поинтересовалась Селина.

— В Сугробию, к Принцессе свататься.

— A-а, тогда вам понадобится шуба и шерстяные варежки, — и Селина отправилась укладывать вещи. Король решил, что и стихотворение захватить не мешает, но мусорная корзинка была снова пуста. Чистоплотность горничной страшно разозлила Короля. Он даже не пожелал Селине «спокойной ночи», когда она принесла ему в кровать стакан горячего молока.

В Сугробии Джона никто не встречал, и он был немало этим удивлён. «Их же предупредили о моём приезде! Или, может, к ним сюда короли каждый день заглядывают?» — подумал он. Воздух был весьма свеж. Да нет, если честно — стоял трескучий мороз! На улицах Джону встречались прохожие, в окнах домов и магазинов тоже виднелись люди, но на него никто не обращал ни малейшего внимания. А если кто и бросит случайный взгляд — в лице его ничто не отразится. «Да и немудрено, — думал Джон. — Такие холодные, заиндевелые лица не исказит ни печаль, ни радость. Брр, до костей пробирает — и люди ледяные, и воздух ледяной… Не очень-то обнадёживающее начало».

Молодой Король всё же добрался до дворца, стоявшего на самой вершине горы, на сияющем леднике. Да и сам дворец сверкал, точно сделанный из чистого льда. Копыта коня то и дело срывались на скользком склоне, подъём длился долго, и к концу руки у Короля покраснели, а нос посинел от холода и ветра.