Мирзакарим Норбеков - Шухлик, или Путешествие к пупку Земли

Непарнокопытная. Крепкое тело и лёгкие ноги. Словом, животное конского рода из семейства лошадиных, высшее млекопитающее.

«Асинус», – если уж говорить научным языком латыни.

Конечно, не осьмикрылая, но такая близкая, родная и любимая, что невозможно глаз оторвать. Лучше не видел видящий! Только представишь, взглянешь и – воспаришь!

Белая ослица по имени Севги, что означает Любовь. Она была так прекрасна, как весь мир и жизнь в нём!

– Удалась на славу, – впервые раздался голос молчаливого Чин, довольного работой, будто столяр-краснодеревщик, который завершил какую-нибудь изысканную мебель вроде табуретки.

Возможно, это покажется смешным – мол, подумаешь, табуретка. Так попробуйте её сколотить, чтобы не развалилась под первым же седоком. Сделайте хоть что-нибудь с любовью! К примеру, того же рыжего ослика, – живого и говорящего. Ну, хотя бы внутренним голосом…

Белая ослица ещё и слова не проронила, но общалась с Шухликом всеми своими чувствами. А это куда сложнее пустой болтовни с помощью языка.

Пока Шухлик и Севги спускались бок о бок с космической башни, недремлющая любовь соединила два чувства – Чу и Чин – в одно. То ли Чу-Чин, то ли Чин-Чу? Да, впрочем, не так важно имя. Главное другое, – оно было невероятной мощи!

Шухлик понимал, что способен теперь горы двигать и реки вспять поворачивать, день растянуть на год, а месяц сжать до крохотного мига, солнце затмить, луну остановить и звёзды уронить с неба.

Однако зачем всё это? Ему и в голову не приходило устраивать светопреставления!

Когда ты очень сильный, сто раз отмеришь, прежде чем отрезать. Более того, всеми силами добьёшься, чтобы резать вообще не пришлось!

Чин-Чу не разрушает, а созидает, излучая свет любви по всему миру, потому что любовь всегда стремится отдать и одарить.

Когда Шухлик и Севги сошли на землю, мама была тут как тут. Расцеловала их, пристально осматривая Севги со всех сторон.

– О, как она похожа на Валаамому ослицу, нашу прапрабабку! Ты, деточка, говоришь по-человечески?! Или только йогогокаешь, как все ослы? Ничего, я тебя воспитаю…

Учитель Диван-биби заглянул в глаза рыжему ослику и улыбнулся.

– Теперь, любезный садовник, если позволишь, буду называть тебя Ошик – влюблённый! Созывай гостей, потому что дерево просветления зацвело в твоём саду!

И впрямь, то скромное дерево, похожее на вишню, под которым совсем недавно полёживал Шухлик, оделось лёгкими белыми цветами, озарявшими всё вокруг.

Оно стояло, как облако, насквозь пронизанное солнцем, – дерево просветления!

И на душе рыжего ослика было также светло.

Немедленно собрались гости – рыбак и птицелов, обезьяна в долгом колпаке с россыпью звёзд, какие Шухлик видел только на небесном дне. Прилетел дикий осёл Кианг, будто Пегас, на приклеенных крыльях.

Явился пастух, деревенский житель, со смешанным стадом коз и баранов, среди которых ехал на стареньком трёхколёсном велосипеде приятель козёл Така.

– Хозяин Дурды очень переживал, когда обменял тебя на этот велосипед и мешки изюма, – сказал Така. – Изюм, к сожалению, съели. А велосипед по праву твой.

Пришёл двугорбый верблюд дядька Бактри с коровой тёткой Сигир. Все вместе, попивая зелёный чай у пруда и любуясь белой ослицей Севги, вспоминали такую давнюю и в то же время близкую жизнь на хозяйском дворе, когда Шухлик был совсем ребёнком.

Сидя под деревом просветления, рыжий ослик видел прошлое, настоящее и будущее.

В общем, ему всё нравилось, как занятно написанная книга, в которой не только он, Шухлик, но и все мы – герои. И вдруг услыхал нежную музыку, и сразу понял, что это долгожданная опера о жизни предка Луция.

Тотчас составился чудный струнно-духовой оркестр. Четыре енота с флейтами. Сурок дядюшка Амаки с трубой, в которую то и дело заползал, как в нору. Тушканчик Ука со скрипкой и собственным хвостом вместо смычка. Фокусник Хамелеон с особенной бесструнной балалайкой. Выдра Ошна томно прильнула к арфе, только что извлечённой со дна пруда.

Да чего тут перечислять? Даже джинн Малай делал вид, что играет на сопелке, напоминавшей чурбан без единого отверстия для дутья, однако мелодия выходила, как и требовалось, тонкая и чувствительная.

Разучивали так упорно, что ещё до захода солнца опера была готова к представлению.

Все обитатели садов и одарённые гости мурлыкали, чирикали, мычали, стрекотали, тявкали и блеяли не хуже сирен и русалок.

Удачное сложилось трио из кошки Мушуки, сороки Загизгон и жаворонка Жура, воплотивших в жизнь образ шести частей ночи.

Жон и Дил оказались на редкость звучными подголосками. Разъезжая по саду на трёхколёсном велосипеде, покрякивали и щёлкали носами, то есть изображали разбойников, едва не сгубивших предка Луция.

И у черепахи Тошбаки прорезался сочный, как манго, бас. Правда, она не знала, как его употребить. Только в середине двадцать седьмого действия вклинилась в постановку, сыграв короткую, но сильную роль мельничного жёрнова – когда-то, будучи ослом, его крутил Луций. Потом, разохотясь, спела ещё и партию медведя, задравшего, как поминалось в начале, одного скверного мальчика.

А Шухлик, глядя на Севги, так трогательно исполнил арию о свидании с возлюбленной под древом просветления, что сам учитель Диван-биби, обняв маму-ослицу, уронил счастливую слезу.

– Ошик, Ошик, Ошик! – повторял он, качая головой. – Какой влюблённый садовник! У такого и камень расцветёт – уродит гальку или щебёнку!

Когда опера подходила к концу, рыжий ослик разглядел в кроне дерева просветления едва светящийся прозрачный шар. С последними звуками шар благодарно вспыхнул и растворился среди белых цветов.

Лишь несколько лепестков, не удержавшись, поплыли в воздухе, и так долго не опускались на землю, что Шухлик улыбнулся и закрыл глаза, поняв, – никогда не упадут…

Давно известно – всё, чего ты не в силах постичь своим разумом, сразу отвергаешь, считая враньём, обманом или небылицами. В лучшем случае – сказками.

Однако не было ещё на свете истории правдивее, чем эта – о скитаниях рыжего ослика.

Попытайся всей душой понять её. Тогда и поверишь.

Ранним утром Шухлик лежал рядом с белой ослицей Севги под деревом просветления, а чувствами своими они странствовали по Вселенной.

Примечания

1

Книга «Рыжий ослик, или Превращения», Мирзакарим Норбеков, пересказал Александр Дорофеев.