Мирзакарим Норбеков - Шухлик, или Путешествие к пупку Земли

Чувство Чу тоже пребывало в покое. Отвечало, конечно, на вопросы Шухлика, но без охоты. Словом, не горело желанием предчувствовать. Такая уж это страна Чашма. Как напьёшься из её источников – на всё начхать! Время неведения правило здесь наравне с халифом.

Наконец он принял Шухлика – горный гуль по имени Зур.

Бывает, увидишь человека, и он сразу тебе, что называется, покажется. Вот и Зур пришёлся рыжему ослику по душе – немного косой, как и всё в его стране, но симпатичный. Настоящий повелитель на троне, с какими Шухлику не доводилось встречаться.

– Чего бы ты желал, чужестранный осёл? – сурово спросил халиф. – Не хочешь ли полцарства? Сделай милость!

Шухлик низко поклонился.

– О могучий владыка, мне и своего сада хватает – еле управляюсь!

Зур смягчился, будто обернулся другим лицом, ласковым.

– Не суди строго нашу страну! Должна быть и такая на свете! Равновесие – её знамя! Мы завоевали его в великой битве, которая длилась века, но закончилась равновесием, процветающим по сию пору! То добро, что всем равно! А мы халиф-уравнитель… Тут и возразить было нечего, но Зур опять взглянул так грозно, что Шухлик поразился, с какой внезапностью менялось его лицо.

– Нам надоели придворные мудрецы! Если один скажет – «да», другой обязательно – «нет». Только для равновесия! Увы и ах! – оно часто приводит к неведению! Но мы-то знаем, – страшно сверкнул он глазищами, – что ты освободил из горшочка дурачину Малая, хотя ему ещё сидеть бы и сидеть. А он рожает каких-то утконосов! Странное занятие!

– Трудно судить, о владыка, простому ослу о тонких существах вроде джиннов, – потупился Шухлик.

Кстати, Малая за последнее время он почти не видел. Только раз повстречал у бассейна в саду, где тот перемигивался с русалками. Джинн воспитывал утконосов в загородной норе, куда никого не приглашал.

«Такое впечатление, что я больше тебе не господин», – сказал тогда рыжий ослик.

«Здесь господ нет – все равны, включая самого халифа, – отвечал равнодушно Малай, – впрочем, он единственный в стране неведения, кто знает кое-что о пупке Земли. Попробуй спросить!»

Но Шухлик и не представлял, с какой стороны подъехать. Пока что ему задавали вопросы.

– У тебя голубые глаза, осёл?! – прищурился Зур. – А это признак дурного нрава!

– В наших краях всё наоборот, – поглядел Шухлик на халифа и только тут заметил, что у него два лица и, к счастью, ни одного затылка. Вот почему он понравился рыжему ослику с первого взгляда!

Да, Зур-уравнитель был двулик и, вероятно, гордился этим. Он оживился, как девушка в новом платье, показываясь со всех сторон. И беседа сразу стала непринуждённей.

– Это мой преемник! – объяснял халиф. – Когда он спит, я бодрствую. А ради тебя оба не дремлем. Двумя лицами очень удобно следить за равновесием в стране…

Шухлик случайно задел старинную глубокую чашу, стоявшую у подножия трона, и задал свой первый вопрос.

– А оно у вас не шаткое?

– Оно у нас полное! – отвечал Зур, глядя, как чаша раскачивается.

Всё сильней и сильней. Ещё раз вправо-влево, и – рухнула об пол, разлетевшись на сотни осколков! Оба лица халифа были крайне удивлены и смотрели друг на друга, пожимая бровями.

– Когда большая чаша разобьётся, – вздохнул Зур, – осколки её не узнают друг друга!

Шухлик ожидал, что ему сейчас же отрубят голову, но ничего подобного. Напротив, халиф как будто обрадовался.

– Думаю, это к счастью! Мы отсидели в ней десять веков. Пожалуй, только иноземец способен кокнуть небьющуюся чашу в стране равновесия. Впрочем, она дорога нам как память!

Зур уставился на осколки четырьмя глазами, и чаша незаметно, полегоньку собралась и воскресла. Может, чуть иная, но не хуже прежней, хоть отсиди в ней ещё десять веков!

– Мысль сильная штука! – сказал халиф. – Но есть кое-что посильней! – И трижды позвонил в колокольчик, чтобы подавали кушанья, яства и всякую стряпню.

«Он знает о пупке, да не хочет говорить! – шепнуло Чу. – Сыграй с ним на интерес!»

Они уже отобедали, и, возлежа на подушках, услаждали взор танцами живота. Утомлённый обилием ровненьких, как кнопочки на баяне, пупков, не имеющих никакого отношения к его делу, Шухлик вдруг сгоряча брякнул.

– А не перекинуться ли нам… – и призадумался. – В шахматы! – подсказало Чу. – Ну да, если хоть один раз выиграю, ты, о владыка, укажешь, где искать пупок Земли!

– Или останешься навечно моим советником, – быстро согласился Зур, и первую партию выиграл так легко, в полтора хода, что сам не уяснил, как это…

А Шухлик-то впервые видел шахматы. Понятия не имел, какие фигуры куда ходят, и в чём смысл их передвижения. Так, переставлял копытом на авось!

В начале второй партии Зур-уравнитель сообразил, что просто обязан проигрывать. Иначе нарушится равновесие! С превеликим трудом сдал пешек, коней, слонов, затем королеву и, наконец, короля. На это и рассчитывало хитрое Чу.

– Какой тонкий замысел! – восхитился халиф. – Конечно, надо было в первой партии делать ничью. Но ты, чужестранный осёл, умён! Жалко, что не мой советник…

Он повернулся сначала суровым, а потом приятным открытым лицом. Но, как ни вертись, а раз проиграл, давай отчёт, выкладывай, что знаешь! Оба лица владыки так улыбнулись, растянувшись в длину, что напомнили праздничную флейту вроде свирели – с раструбом и дюжиной отверстий.

И запел Зур на прощание, как зурна, – нежно и сладкозвучно, но немножко вкривь-вкось, будто только что приложился к источнику неведения.

Казалось бы – изрядная белиберда. Но самое тёмное неведение озаряется подчас счастливыми прозрениями…

Шухлик настолько привык к устойчивому равновесию, что, покинув страну Чашма, сразу споткнулся и упал. Да вообще весь первый день пути то и дело падал. Странно, наверное, было смотреть со стороны.

Даже Чу ничем не могло помочь. Оно развлекалось, поглядывая на люд, помянутый Зуром-уравнителем, – на пешеходов, всадников и прочих путников. Все они казались недавно слепленными из красной глины, и тянулись куда-то бесконечной чередой.

– Тот купец потеряет много денег. Конечно, можно его предупредить, но утрата, в конце концов, пойдёт ему на пользу. Вон жеребец, который победит завтра на скачках. Хотя лучше бы для него прийти вторым, потому что его украдут через неделю, и он сломает ногу! А этот странник всю жизнь будет искать райский источник Каусар. Уже дряхлым стариком прильнёт в конце пути к обилию и полноте, то есть к истинной любви! Вот мальчик в придорожной пыли, сопливый и грязный, – он проживёт сто пятьдесят три года и покорит весь мир, открыв такие чувства, которые даже мне не снились…