Газель с золотыми копытцами : сказки Северной Африки

Прошел час, и снял нищий роскошные одежды, положил их обратно в сундук, вернул мешок с золотом на место и вышел из комнаты, а вор, само собою, за ним. Закрыл слепой за собою дверь, опустил занавеску, подошел к грязной циновке, лег на нее и сразу заснул.

Удивился вор всему увиденному. «Подумать только, этот попрошайка владеет драгоценностями, золотом, роскошной мебелью и пышной одеждой, но спит на изношенной и грязной подстилке! Больше того — он даже не позволил себе съесть целую лепешку, в то время как его мешок полон всякой еды!» — подумал вор. И еще он подумал: «Воистину этот слепец рожден для того, чтобы жить и умереть в бедности и скудости. Я выкраду у него все его сокровища».

В ту ночь вор глаз не сомкнул, внимательно следил за нищим. За час до наступления зари вор подбросил спящему дурмана. Потом открыл ключом комнату, вошел в нее, схватил большое шерстяное покрывало, завернул в него все драгоценности и золото и отправился к себе домой. Оставил сверток дома, вернулся, собрал оставшиеся ценности и украшения и тоже отнес к себе. На третий раз вор прикатил тележку, нагрузил ее доверху коврами и мебелью, отвез все к себе домой. После этого вор вернулся в дом нищего, уселся на стул около слепца и стал ожидать, что произойдет дальше.

Нищий проснулся много позже обычного и почувствовал, что голова у него тяжелая и что ему не по себе, к тому же откуда-то сильно дует — вор оставил дверь открытой. Встал, схватил палку, ощупал ею наружную дверь и обнаружил, что она открыта. Тогда он закричал и бросился к внутренней двери дома. Она тоже оказалась открытой. Войдя в комнату, где хранились его богатства, он стал ощупывать все, что было в ней, и с ужасом убедился, что комната пуста: ни сундуков, ни ковров, ни кресла — ничего нет.

Понял нищий, что потерял все свое достояние, которое копил долгие-долгие годы. Он дико закричал, закрыл руками лицо и горько расплакался. Вскоре иссяк поток его слез, и он встал, тяжело опираясь на палку. С трудом держась на ногах, спустился старик по лестнице и вышел на улицу.

Медленно и осторожно ступая, брел нищий по улице. Вор не отставал от него ни на шаг. Нищий шел и шел, пока не дошел до перекрестка, где сидел другой попрошайка, тоже старый и слепой. Этот нищий всякому, кто ему подавал, желал, чтобы пала на него милость святых.

Подошел первый слепой к старому нищему и окликнул его. Тот приветливо с ним поздоровался и пригласил сесть рядом. Слепой опустился на землю и горько зарыдал. Старик удивился и спросил, почему тот плачет. Всхлипывая и стеная, с большим трудом слепой рассказал обо всем, что с ним приключилось.

— О брат мой! — сказал старик. — Ты забыл всякую меру. Ну зачем, спрашивается, тебе дорогие ковры, пышные одежды, драгоценности и всякие украшения? Зачем ты представлял себя великим мира сего и воображал, что владеешь рабами, повелеваешь слугами и снисходишь благодеяниями до просителей, целующих тебе руки? Ты переступил через край.

Однако, исполнившись сострадания к товарищу, который потерял дорогое его сердцу сокровище, старик принялся его утешать:

— Если бы ты делал, как я, то ничего подобного с тобой не случилось бы.

— Куда же ты кладешь накопленные тобою деньги? Тут вор, сидящий поблизости, весь обратился в слух.

— Я, брат мой, меняю собранные деньги на золотые монеты и прячу их в моей палке. Для этого я и выбрал себе такую большую и толстую палку. И он протянул своему товарищу палку.

— Я выдолбил в ней сердцевину и кладу туда золотые монеты. Никому и в голову не придет, что внутри этой толстой и грязной палки, цена которой дирхем, спрятано целое состояние.

Слепой тяжело вздохнул и сказал:

— Что толку от твоего совета, теперь у меня нет и дирхема.

— Ну а как ты, брат мой, скопил все то богатство, что у тебя украли?

— Все это дали мне люди.

— Значит, иди и снова проси подаяние. И поступай так, как я тебе посоветовал.

Получив такой совет, слепой попрощался и ушел, чтобы снова собирать деньги. А вор даже не шелохнулся, остался на месте и продолжал наблюдать за стариком. Теперь у него появилась новая забота: как бы поскорее завладеть богатством второго нищего. Выждал он некоторое время и направился на рынок. Купил он там точно такую же палку, что была у старика, выдолбил в ней углубление и заполнил его солью, чтобы стала она такой же тяжелой. Потом вор вернулся и видит, что старик поставил свою палку рядом с собой и обнял ее руками. И стал вор думать, как обмануть старика и украсть его палку. И решил он подойти к старику, сделать вид, что споткнулся о палку, отшвырнуть ее ногой и подать вместо нее другую.

Так вор и сделал. Подошел он к старику, споткнулся о палку и пнул ее ногой. Но старик был начеку и удержал палку, не выпустил ее из рук. Так и не удалась вору эта уловка. Сел он тогда на землю и надолго задумался. Вскоре родился у него другой план: рано или поздно захочет нищий справить естественную нужду, и тогда уж непременно придется ему выпустить палку из рук, вот тут-то и можно будет подменить палку.

И стал вор ждать. Ждет он, ждет, все на старика поглядывает, наконец нищий встал и отправился по нужде. Но палку свою ни на миг из рук не выпустил.

Целых три дня выслеживал вор нищего, все время раздумывал, как бы его обмануть. Он давно уже обратил внимание, что нищий часто благодарит подающих ему милостыню словами: «Да падет на тебя милость святых!» И новый план созрел в голове у вора. Купил он большую лепешку, завернул в нее несколько кусков вкусного жареного мяса, подал нищему и говорит:

— Вижу я, о праведный человек, что ты всем, кто подает тебе милостыню, желаешь, чтобы снизошла на них милость святых. Это очень мне понравилось, и решил я одарить тебя. Возьми, поешь на здоровье.

С этими словами вор протянул нищему большую лепешку с кусками теплого жареного мяса и отошел в сторону.

Слышит, окликает его нищий:

— Вернись ко мне, добрый и праведный человек, вернись!

Не отозвался вор, не подошел к старику, а тот, не веря своему счастью, ел вкусную еду, и казалось ему, что и в самом деле кто-то из святых даровал ему свою милость.

На другой день вор проделал то же самое, выбрал самое вкусное мясо и положил его в лепешку вдвое больше прежнего. Снова изумленный щедростью подаяния нищий окликнул его, но вор не отозвался и бесшумно удалился.

На третий день вор повторил проделку, на сей раз стояло послеполуденное время, когда улицы и рынок опустели, люди спрятались от зноя. Подав угощение, вор не удалился, а дал нищему возможность поцеловать свою руку и попросить благословения.

— Чего ты желаешь, добрый человек? — спросил старика вор.

— Твоей милости, твоей милости, и ничего больше, — ответил нищий. — Я мечтаю совершить хадж.