Сказки Северной Африки. Газель с золотыми копытцами

— Чей это дворец? — удивился царь.— Что-то прежде я его не видал.

— Твой, о царь времени,— ответствовал дервиш.— Входи в него.

Вошел царь во дворец. А там — мраморный бассейн с переливающейся водой. Захотел царь искупаться, скинул одежды, залез в воду и тут же превратился в женщину, а дворец с бассейном пропал. Остался царь в женском обличье один на пустынном речном берегу. Случилось проходить мимо бедуину.

— Кто ты? — спросил бедуин женщину.

— Не знаю,— молвил царь.

— Ступай за мной,— приказал бедуин.

Пришли они к его жилищу, а там сидят три бедуиновых жены да двадцать детей. Набросились три бедуиновых жены на царя в женском обличье — одна помыкает, другая шпыняет, третья ругает всяческими словами. В конце концов бросили они ему какие-то объедки как собаке. Наутро встали и говорят:

— Возьми грязное белье и постирай.— И сунули ему большую кучу грязного белья.

Пришел царь на реку, снял с себя одежды, погрузился в воду, а как вышел из воды, тут же принял свой прежний облик, и тотчас же рядом оказались дервиш и вазир.

— Ну как? — спросил вазир царя.

— А теперь ты,— скомандовал царь,— полезай в воду! Скинул бедный вазир свои одежды, погрузился в воду и тоже превратился в женщину. Сразу же появился бедуин и ну кричать:

— Ах ты, дочь шестидесяти собак! Целый день ты стираешь мое белье! — И давай охаживать вазира палкой.

Прыгнул вазир обратно в воду и предстал перед царем в истинном своем обличье.

— О царь времени,— взмолился вазир,— давай отдадим твою дочь замуж за сына почтенного дервиша.

В тот же день сыграли во дворце свадьбу, веселились сорок дней и сорок ночей. А на прощание дервиш сказал:

— Помнишь ту рыбку, Хасан, которую ты трижды отпускал? Этой рыбкой был я.

Жил некогда один купец, и был у него единственный сын. Каждый день давал купец сыну пятьдесят динаров да приговаривал:

— Бери, дитя мое, покупай, что душе угодно. А коли будет еще нужда, приходи.

Так и жил юноша, забот не зная. Пил, ел, развлекался. Но однажды крепко задумался: «Не годится мне каждый день просить денег у отца, надо самому отправляться в дальние страны, купечествовать». Пошел он к отцу и говорит:

— Дай мне, отец, сто динаров. Пойду по белу свету, на людей посмотрю, торговать научусь.

— Что ты, сынок! — воскликнул купец.— Неужели тебе в отцовском доме плохо живется?

Но юноша твердил свое:

— Хочу стать купцом.

Делать нечего, собрал купец сына в дорогу, а мать вынесла свое ожерелье и говорит:

— А это тебе от меня. Если понадобятся деньги, можешь продать ожерелье.

С тем и уехал юноша. Отцовские деньги истратил он в один день — не на баловство и развлечения, а на помощь бедным людям. Осталось у него одно ожерелье. Совестно ему стало, что истратился, так и не начав торговли, и пошел он куда глаза глядят.

Долго ли, коротко ли шел юноша, видит: сидит рыбак, рыбу сетью ловит. Подошел он к нему и говорит:

— Рыбак, закинь свою сеть, посмотри, каково мое счастье!

Закинул рыбак сеть и вытащил маленькую коробочку.

— Отдай мое счастье! — попросил юноша рыбака.

— Клянусь Аллахом, я отдам тебе эту коробочку, заплати прежде сто динаров.

— Сто динаров за одну коробочку?

— Да, сто динаров!

— Но у меня ничего нет, кроме ожерелья.

— Тогда давай ожерелье.

Вручил юноша рыбаку ожерелье, а сам пошел своей дорогой.

Шел он, шел, пока не оказался в пустыне. Жажда его томит, голод мучает. «Открою-ка я коробочку, посмотрю, что там есть»,— подумал юноша. Открыл он коробочку и не успел глазом моргнуть, как выпрыгнул оттуда маленький человечек.

— Слушаю и повинуюсь, о юноша! Что тебе надобно? Проси, что хочешь.

— Я голоден.

— Закрой глаза, потом открой их.

Сделал юноша, как велел ему маленький человечек, глядь, а перед ним — скатерть с разнообразными яствами. Поел юноша, взял коробочку и дальше пошел.

Шел он, шел, пока не пришел в другую страну. Видит: стоит дворец, весь сложенный из человеческих черепов. И кого юноша ни спрашивал про тот дворец, никто ему не отвечал. Только одна бедная женщина рассказала:

— У нашего царя есть дочь. Все у нее имеется, чего душа пожелает, однако она никогда не смеется, не улыбается, слова вымолвить не хочет. «Пускай,— говорит царь,— разговорят мою дочь в три дня. Кому это удастся, тому отдам ее в жены. А кому не удастся, того велю казнить».

— Теперь мне понятно, чьи это головы,— молвил юноша.

Достал он коробочку, открыл ее и говорит:

— Настал твой час. Разговоришь царскую дочь?

— Слушаю и повинуюсь,— отвечал человечек.— Как придешь во дворец, спрячь меня под подсвечник.

Пришел юноша к царю, говорит, что хочет попытать свое счастье.

— Сын мой, ты слишком молод,— отвечает царь.— Следы хорошей жизни еще лежат на тебе. Взгляни на эти черепа.

— Меня не страшит подобная участь.

— В таком случае подпиши условия в присутствии кади [8] Кади — мусульманский судья, решающий дела в соответствии с предписаниями шариата. и свидетелей.

Подписал юноша условие, а царь скрепил его печатью и молвил:

— Ведите его к принцессе.

Привели юношу в покои принцессы, оставили одного. Тут-то и засунул он коробочку под подсвечник. Сидит, ждет. Вдруг видит, входит принцесса.

— О госпожа, дочь царя, приветствую тебя,— молвил он.

В ответ ни слова.

— Мир с тобой, принцесса! Молчание.

— Ну, будь по-твоему. Коли ты не хочешь со мной говорить, может, подсвечник согласится? — Повернулся юноша к подсвечнику и говорит: — Мир с тобой, царский подсвечник!

— И с тобой мир и благословенье Аллаха.

— Поведай нам какую-нибудь историю, чтобы скрасить печальное время, в которое мы живем.

— Так слушай же.

Жили в древние времена три брата,— начал подсвечник.— И была у них двоюродная сестра. Каждый из братьев хотел жениться на ней. Спорили они, спорили, так ничего и не решили. Тогда люди той страны сказали: пусть каждый отправится в путешествие, и кто вернется с самым ценным подарком, тот и возьмет девушку в жены.

Ехали братья, ехали, глядь — развилка трех дорог. Разъехались они в разные стороны, и каждый нашел, что хотел. Младший брат — источник живой воды, средний — ковер-самолет, а старший — всевидящее зеркало. Съехались они у развилки, старший брат взглянул в свое зеркало и говорит:

«Братья, сестра наша умирает».

«Летим»,— молвил средний.

Сели они на ковер-самолет и в мгновение ока очутились в своей стране. Сестра их уже едва дышала. Взял тогда младший брат живой воды и влил несколько капель ей в рот, и девушка тотчас ожила, будто ничего с ней не было.