Сказки для маленьких. Часть 1 - от А до Н

Вот старик взял обе сумы - и сердиту и хорошу - и пошел домой. Подходит ко двору и кричит старухе:

- Встречай меня с журавлем-сыном. Она на него быстро глядит:

- Поди-ка ты домой-то, я тебя отваляю!

Взошел в избу старик, зовет старуху:

- Садись за стол!

И говорит: "Двое из сумы!"

Двое из сумы вылезли, настановили и пить, и есть. Старуха наелась-напилась и похвалила старика:

- Ну, старик, я теперь бить тебя не стану.

Старик, наевшись, вышел во двор, хорошую суму вынес в клеть, а сердитую повесил на крючок; а сам по двору ходит - не ходит, только время проводит. Захотелось старухе еще выпить, и говорит она стариковы слова: "двое из сумы!" Вот вылезли двое из сумы с большими палками и начали бить старуху; до тех пор били, что у ней мочи не стало! Кличет старика:

- Старик, старик! Поди в избу; меня двое прибили!

А он ходит - не ходит, только посмеивается да поговаривает:

- Они тебе зададут!

Двое еще больше бьют старуху и приговаривают:

- Не бей старика! Не бей старика!

Наконец старик сжалился над старухою, вошел в избу и сказал: "двое в суму!" Двое в суму и спрятались. С тех пор старик со старухою стали жить так хорошо, так дружно, что старик везде ею похваляется, тем и сказка кончается.

Русская народная сказка

Разбился однажды у некоего пана горшок. Хороший такой, вместительный. Запечалился пан, что другой теперь покупать придётся. Ну, делать нечего, пришёл в гончарную лавку, да и сообразил обнову. Точь-в-точь взял, как прежний. Принёс домой, думает,

- Вот ведь штука-то – новый горшок, а от старого куда черепки, на помойку? Ровным счётом все тут лежат, до единого. Эх, садовая голова! Нет чтобы сразу сообразить, да и склеить, не пришлось бы тогда деньги тратить.

Тут его вдруг и осенило,

- Разобью-ка я этот горшок, да с тем вместе и склею. Вдвое ведь больше получится, а значит и вдвое дешевле. Буду тогда в прибытке!

Обрадовался несказанно пан и об пол горшок новый грохнул. Собрал черепки, да и засел с тех пор за работу.

Рассказывают ещё, что две луны тогда на небе всходило и одна из них потом в море упала. Ещё рассказывают, что куриные яйца раньше на деревьях росли, а уж потом из них цыплята повылуплялись, вот и не стало больше таких деревьев. Да мало ли чего говорят. Если все сплетни, что кругом рассказывают, слушать, так и для дела времени не останется.

Сергей Гришунин

Стояли два петуха - один на навозной куче, другой на крыше, но спесивы были оба одинаково. Кто же из них лучше, как потвоему? Скажи, а мы... останемся при своем мнении.

Птичий двор был отделен от соседнего деревянным забором, а на том дворе была навозная куча, и на ней рос большой огурец, сознававший, что он растение парниковое.

"А парниковым нужно родиться! - рассуждал он сам с собой. - Но не всем же родиться огурцами, надо существовать и другим породам. Куры, утки и все население птичьего двора тоже ведь живые твари. Вот стоит на заборе дворовый петух. Он почище флюгерного будет! Тот хоть и высоко сидит, а даже крыльями хлопать не может, не то что петь! Нет у него ни кур, ни цыплят, он занят только самим собою да знай потеет ярью-медянкой! Нет, дворовый петух - вот это петух! Как выступает! Словно танцует! А как поет - музыка! Послушать его, так узнаешь, что значит настоящий трубач! Да, приди он сюда, проглоти меня целиком со стеблем и листьями - вот была бы блаженная смерть!"

Ночью разыгралась непогода. Куры, цыплята и сам петух - все попрятались. Забор повалило ветром - шум, треск. С крыши падали черепицы, но флюгерный петух усидел. Он даже с места не сошел и уже не вертелся - не мог, хоть и был молод, недавно отлит. Флюгерный петух был очень разумен и степенен, он и родился стариком и не имел ничего общего с птицами небесными, воробьями и ласточками, которых презирал как "ничтожных вульгарных пискуний". Голуби-то побольше, и перья у них отливают перламутром, так что они даже смахивают на флюгерных петухов, вот только толсты они и глупы, думают лишь о том, как бы набить себе зоб, а потому и водиться с ними скучно.

Навещали флюгерного петуха и перелетные птицы. Они рассказывали ему о чужедальних странах, о воздушных караванах и страшные разбойничьи истории про нападения хищных птиц. Это было ново и интересно для первого раза, но затем шли повторения одного и того же, а это уже тоска смертная! Надоели ему они, надоело ему все. Не стоило ни с кем и водиться, все такие нудные, пошлые!

- Свет никуда не годится! - говорил он. - Все сплошная ерунда!

Флюгерный петух был, что называется, петухом разочарованным и, конечно, очень заинтересовал бы собою огурца, знай тот об этом. Но огурец был занят одним только дворовым петухом, и вот этот взял да пожаловал к нему в гости.

Забор был повален ветром, но грома и молнии давно уже не было.

- А что вы скажете об этом вот моем крике? - спросил у кур и цыплят дворовый петух. Малость грубоват он был, без изящества.

И куры с цыплятами вступили вслед за петухом на навозную кучу. Петух шагал вразвалку, словно кавалерист.

- Садовое растение! - сказал он огурцу, и тот сразу уразумел, как всесторонне образован петух, и даже не заметил, что его клюнули.

"Блаженная смерть!"

Подбежали куры и цыплята, у кур ведь всегда так: куда одна, туда и другая. Они кудахтали, пищали, любовались на петуха и гордились, что он из их породы.

- Ку-ка-ре-ку! - закричал он. - Цыплята сейчас же сделаются взрослыми, стоит мне прокукарекать об этом навесь мировой курятник.

Куры и цыплята закудахтали, запищали, а петух объявил великую новость:

- Петух может снести яйцо! И знаете, что в нем? Василиск! Никто не может выдержать его взгляда! Люди это знают, а теперь и все вы знаете, что есть во мне, знаете, что я всем петухам петух.

И дворовый петух захлопал крыльями, встопорщил гребешок и опять закукарекал. Кур и цыплят даже озноб прошиб, так им было лестно, что один из их семейства - петух из петухов. Они кудахтали и пищали так, что даже флюгерному петуху было слышно, но он и не пошевелился.

"Все ерундя! - говорил он сам себе. - Никогда дворовому петуху не снести яйца, а что до меня, то я просто не хочу! А захотел бы, то снес бы яйцо ветряное! Но мир не стоит ветряного яйца! Все ерунда! Я и сидеть-то здесь больше не хочу!

И флюгерный петух надломился и слетел вниз, но дворового петуха все-таки не убил, хоть и норовил, как уверяли куры.

Мораль?

"Лучше петь петухом, чем разочароваться в жизни и надломиться!"

Г. Х. Андерсен

Жила – была девочка. По вечерам, улегшись в постель, накрывшись теплым пушистым одеялом, устроившись уютно, девочка любила всплакнуть в подушку. Иногда о серьезных вещах, например тройка по чтению, или порвались колготки, иногда по пустякам, что Вася Пупкин посмотрел на нее сегодня без всякого выражения.