Корнелия Функе - Король воров

На другом конце провода повисло зловещее молчание.

Ребята замерли, боясь пошелохнуться.

— Это, однако, очень интересно, — произнесла наконец Эстер скрипучим от недовольства голосом. — Но я хотела бы, чтобы господин Гец подтвердил мне эту информацию лично. Позовите его, пожалуйста, к телефону, и немедленно.

— Он, он… — Оса начала запинаться. — Его сейчас нет. Я только его секретарша. Он только что уехал по другому делу.

— Кто вы такая? — Эстер говорила теперь с неприкрытым раздражением. — Сколько мне известно, у господина Геца нет секретарши.

— То есть как это у него нет секретарши! — Голос Осы зазвенел неподдельным возмущением. — Что вы себе позволяете, черт возьми?! Господин Гец сказал бы вам то же самое, что и я, просто он сейчас в отъезде, по делам. Попробуйте перезвонить через неделю…

— А теперь, милочка, кто бы вы там ни были, послушайте, что я вам скажу. — Голос Эстер зазвучал еще резче и еще неприятнее, чем прежде. — Я уже оставила господину Гену сообщение на автоответчике, но думаю, не будет большой беды, если и вы ему передадите. Мой муж через два дня по делам службы снова будет в Венеции, так что я жду господина Геца во вторник в отеле «Зандвирт». А именно — ровно в три часа. Всего хорошего. — В трубке щелкнуло и раздались короткие гудки. Оса с удрученным лицом положила трубку.

— По-моему, не очень-то удачно у меня вышло, — пробормотала она.

— Нам надо смываться, — сказал Проспер, ставя папки, которые он просматривал, обратно на место.

Оса бросила на него встревоженный взгляд. Потом подбежала к книжному стеллажу Виктора и быстро сунула себе под свитер несколько книжек.

— Черт, вот было бы здорово, если бы хороший человек за кем-нибудь так гонялся! — Риччио в задумчивости опять пересчитывал языком дырки в зубах. — Какой-нибудь милый, к тому же богатенький дядя или дедушка, как в тех книжках, которые Оса нам все время читает.

— Эстер богатая, — проронил Проспер.

— Правда? — Риччио запихивал в рюкзак многочисленные усы Виктора. И накладной нос сунул туда же. — Так, может, ты ее спросишь, не захочет ли она меня взять вместо Бо? Я ведь не намного старше, и по части милого обхождения тоже многого не потребую. Ежели слишком часто колотить не будет…

— Колотить-то она не будет, — пробормотал Проспер, еще раз принимаясь обыскивать письменный стол. — Про какую же это фотографию она говорила? Вот черт, я же знал, что этот тип успел Бо щелкнуть, когда они голубей кормили. Риччио, возьми с собой фотоаппарат, может, пленка еще там.

Риччио невозмутимо водрузил фотокамеру себе на шею и напоследок еще раз подошел к зеркалу.

— Добрый день, синьора Эстер! — произнес он и, не раскрывая рта, чтобы не показывать свои щербатые зубы, улыбнулся слащавой улыбкой. — Не хотите ли стать моей новой мамой? Я слышал, вы детей не колотите и денег у вас полно.

— Даже не мечтай, Ежик, — сказала Оса, заглядывая в зеркало Риччио через плечо. — Тетушка Проспера хочет маленького хорошенького плюшевого мишку, а вовсе не ежика с испорченными зубами. Все, давайте-ка отсюда сматываться. А черепаху-мужа лучше всего взять с собой, иначе нам каждый день сюда бегать придется, пока этот сыщик у нас сидит.

— Может, Сципио тем временем в обители появился? — с надеждой предположил Риччио, когда они закрыли за собой дверь Викторовой квартиры.

— Может быть, — проронил Проспер. Но все трое не слишком-то в это верили.

Когда они вернулись в обитель, дверь им открыл Бо. — А Моска где? — возмутился Проспер. — Я же сказал, чтобы ты не смел подходить к дверям!

— А кому же еще? Моска занят, ему некогда, — ответил Бо. — Виктор показывает ему, как можно починить радио. — И, насвистывая, ускакал обратно в дом.

Когда Проспер, Оса и Риччио подошли к мужскому клозету, они увидели настежь распахнутую дверь, из-за которой доносился смех Моски.

— Нет, ну это вообще неслыханно! — воскликнул Риччио, остолбенев от возмущения. — Моска, черт возьми, чем ты тут занимаешься? Это у тебя называется охранять? Кто тебе позволил его развязывать? Моска испуганно оглянулся. На одеяле он стоял возле Виктора на коленях, держа наготове отвертку из своего инструментального ящика.

— Ладно, Риччио, не шуми. Он дал мне честное слово, что не сбежит, — сказал он. — Он в радио понимает. Похоже, починит нам приемник.

— Плевать я хотел на твое радио! — завопил Риччио. — И плевать я хотел на его честное слово! Этого субчика надо сейчас же связать!

— Послушай-ка, Ежичек, — Виктор с трудом распрямился на затекших ногах, — на мое честное слово просто так плевать никому не позволено, ясно? Не знаю, что ты на этот счет думаешь, но на честное слово Виктора Геца можно положиться на все сто.

— Вот именно, — подтвердил Бо, становясь перед Виктором, словно собираясь в случае чего его защитить. — Виктор теперь наш друг.

— Друг? — Риччио от возмущения чуть не задохнулся. — Ты что, малыш, совсем рехнулся? Да это наш пленник, он наш враг!

— Прекрати, Риччио, — оборвала его Оса. — Веревки — это полная чушь, достаточно просто на ключ его запереть. А из окошка клозета он не вылезет, слишком он для этого большой и толстый, верно?

Риччио с угрюмым лицом скрестил руки на своей цыплячьей груди.

— Ничего, еще посмотрим, что Сципио на это скажет, — заметил он с угрозой в голосе. — Уж его-то вы послушаетесь.

— Если он вообще появится, — буркнул Проспер.

— Как, я-то думал, вы с ним встретились? — изумился Моска, поднимаясь с одеяла.

— Мы больше двух часов у киоска проторчали, — сказала Оса. — Но он так и не пришел.

— Так-так, — пробурчал Виктор, снова усаживаясь перед сломанным радиоприемником. — Так-так-так. Но про черепаху мою вы, надеюсь, не забыли?

— Да нет. Мы ее даже сюда принесли. — Проспер глянул на Виктора. — Как понимать это ваше «так-так-так»?

Виктор передернул плечами, продолжая завинчивать какой-то болтик.

— Ну же, давай выкладывай! — накинулся на него Риччио. — Иначе твоя черепаха в последний раз сегодня ела!

Виктор угрожающе медленно повернул голову.

— Ты, как я погляжу, и вправду славный парнишка, — пророкотал он. — А что вы, собственно, знаете о вашем главаре?

Оса было раскрыла рот, но Виктор поднял руку и остановил ее:

— Да-да, знаю, он вовсе никакой не главарь. Уже понял, согласен. Но я не об этом спрашиваю. Еще раз: что вы вообще о нем знаете?

Ребята переглянулись.

— Как что? А что такого мы должны о нем знать? — Моска прислонился к кафельной стене. — О том, что с кем раньше было, мы особо не говорим. Сципио вырос в сиротском приюте, как и Риччио, это он сам рассказывал, но в восемь лет он оттуда сбежал и с тех пор один мыкается. Какое-то время один старый вор-медвежатник о нем заботился, обучал его всему, что в жизни может понадобиться. А когда старик умер, Сципио угнал на Большом канале самую красивую гондолу, положил в нее своего учителя и пустил по течению в лагуну. С тех пор он сам по себе.