Ричард Бах - Сказки американских писателей

А Мод, слегка перекусив, совсем освоилась и давай рассказывать всякие потешные истории про наш городок и про тамошний народ, так что Мистер Смертный Час и бабка прямо покатывались со смеху.

И вот начал Смертный Час носом клевать да позевывать, а потом и говорит своей бабке:

— Изрядный конец я сегодня сделал, дважды вокруг света и обратно. Дай-ка прилягу к тебе на колени и вздремну самую малость.

И тут же захрапел.

А пока Смертный Час спал, бабка с Мод Эпплгейт разговор завела и стала расспрашивать: кто она такая, и откуда родом, и зачем пожаловала. Тут ей Мод и рассказала все, как есть: что лежал Билли-Будь-Неладен-Бэнгтри с пулей в брюхе да помирал, любовь её верная, нелицемерная, что же ей и оставалось, как не пуститься вдогонку за Мистером Смертным Часом, упросить его и руку его удержать?

Выслушала бабка её рассказ и вздохнула тяжко-претяжко.

— Уж так мне жалко, что сердечко твое занято, — говорит. — Очень ты на меня похожа, какой я в молодости была. Моя бы воля, я бы внуку моему в жены именно тебя и выбрала. Я ведь стара стала, пора и на покой, только хочется мне, чтобы он остепенился да жил по-людски. А ты и молоденькая, и миленькая, и нраву хорошего, и коль старые глаза меня не обманывают, в колдовстве тоже кой-что смыслишь. Верно я говорю?

— Ну, — отвечает Мод скромно, — случается. Так только, шутки ради.

— А что бы такое, к примеру? — спрашивает бабка. — Из черной магии или из белой?

— Обеих понемножку, — говорит Мод. — Раз я наколдовала, чтобы братец мой младший не провалился по арифметике. А другой раз заколдовала пасторшу, чтоб она себе на шнурок наступила и прямо в кормушку с овсом шлепнулась.

И снова бабка Смертного Часа тяжело так вздохнула и говорит:

— Для новичка неплохо. Как погляжу на тебя — и к чему такой девушке ковбой завалящий, пьяница да картежник, и пулю-то схлопотал через свои дурацкие карты. Ну что ж поделать, уж коли тебе так хочется, так и быть, помогу. Стоит внучку моему таким манером задремать, тут же начинает говорить во сне, а как заговорит, можно задать ему три вопроса; трижды ответит чистую правду, а потом проснется. Говори, о чём мне его спрашивать?

— Спросите его, — говорит Мод, ни минутки не раздумывая, — что возьмет он за жизнь Билли-Будь-Неладен-Бэнгтри.

— Это один вопрос, — говорит бабка. — Три вопроса можно задать. Еще о чём его спрашивать?

Мод помолчала, подумала, а потом говорит:

— Спросите его, зачем он сестренку мою малую забрал из колыбели.

— Спрошу, деточка, — говорит бабка. — А ещё что?

И тогда Мод Эпплгейт наклонилась над очагом, так что рыжие её волосы будто пламенем рыжим вспыхнули, и примолкла, а потом всё-таки говорит, медленно так, едва-едва слышно:

— Спросите его, что он делает, коли станет ему одиноко. Ничего ей на это бабка Смертного Часа не ответила. Так и сидели они молча, пока Мистер Смертный Час и вправду бормотать во сне не начал. Тут бабка прядку волос на палец накрутила, а волосы у него чернее угля, и подергала тихонько.

А тот не проснулся, только спросил:

— Да? Что такое?

— Скажи-ка, внучек, говорит ему бабка в самое ухо, — что возьмешь ты за жизнь Билли-Будь-Неладен-Бэнгтри?

Тут Смертный Час заворочался во сне и говорит:

— Эх, бабушка, до чего ж она славная! У иных я бы глаз взял, у других десять лет жизни, а от неё я вот что хочу: пускай объедет со мной дважды вокруг света, а потом пусть поцелует меня в губы.

Услыхав его ответ, вздохнула Мод глубоко-глубоко и на спинку кресла откинулась.

— Внучек, а внучек, — говорит бабка, — она ещё кой о чём спросить тебя хочет. Зачем ты сестренку её малую забрал прямо из колыбели?

Снова Мистер Смертный Час во сне заворочался и говорит:

— Хворала она. И всё-то у неё болело. Вот и забрал я её, чтоб ей больше не плакать.

Услыхавши это, наклонилась Мод низко-пренизко и ладонь к щеке прижала.

— Ладно, внучек, — говорит ему бабка. — Ответь-ка на последний вопрос. Что ты делаешь, коли станет тебе одиноко?

Тут Смертный Час как вздохнет да как застонет и от огня отвернулся. Долго он шептал что-то, бормотал себе под нос, а потом всё же вымолвил еле слышно:

— Я тогда подкрадусь к окну и смотрю, как люди спят вдвоем, обнявшись.

И только он это сказал, как тут же проснулся, зевает вовсю, потягивается и говорит:

— Звезды небесные! А ведь я никак всхрапнул.

А вообще-то веселые они были люди, Мистер Смертный Час с бабкой, даром, что у него служба такая. Ох и славно же повеселились они в тот вечер! Мод вроде как и рада была, что приехала. Старушка принялась им рассказывать всякие поучительные истории про свою далекую молодость, да ещё кувшин ежевичной наливки на стол выставила. А сам Мистер Смертный Час такие развеселые мотивчики стал на скрипке своей выводить, что Мод не утерпела, соскочила с кресла, юбки подобрала и пустилась в пляс. Далеко лишь за полночь отвела её бабка в спальню. Глядь, а там возле хозяйкиной постели, высокой с пологом, стоит маленькая кроватка, свежим бельем застелена, нашу Мод дожидается.

Поутру платье Мод бабкиными руками было уж вычищено да выглажено, а на столе завтрак стоял — солонина и кофе с овсяными лепешками: надо же им подкрепиться перед дальней дорогой. А потом Смертный Час белого своего жеребца взнуздал, оседлал и к крыльцу подвел. У старушки бабушки прямо слезы навернулись, как пришло время с Мод прощаться. Расцеловались они, и говорит ей Мод Эпплгейт:

— Счастливо оставаться. Спасибо вам за ласковый прием. Кабы не Билли-Будь-Неладен-Бэнгтри, любовь моя верная, нелицемерная, осталась бы у вас, право слово.

Тут Мистер Смертный Час подсадил Мод на коня, сам вскочил в седло, и поехали они в гору, к заснеженной вершине, а оттуда прямо в небо! И всю дорогу сидела Мод Эпплгейт позади Мистера Смертного Часа, крепко за него держась, и до того ей было тепло и удобно, что даже удивительно.

Ну уж и прокатились они! Нес их белый жеребец все выше и выше, по грозовым отрогам к небесным пастбищам, где облачка-сосунки пасутся возле тучных белых мамаш, а вокруг грузные черные тучи набычились и охраняют. И понес он их в луга, где звезды цветут, и Мистер Смертный Час позволил Мод сорвать парочку и в рыжие свои волосы вплести. Когда же мимо луны проносились, Мод Эпплгейт дотянулась и пальцем её потрогала, а луна-то, оказывается, скользкая и как лед холодная. А вот к солнцу они не полетели, потому что, Смертный Час говорит, так и обжечься недолго.

Однако дело не ждет, пора было Смертному Часу и за работу приниматься, и отправились они в путь — дважды вокруг света. А как только пересекли безбрежный океан, Мистер Смертный Час закутал Мод в свой плащ-невидимку, и тогда стал ей открыт всякий дом в любом краю; и кого она только не повидала — и китайских жителей, и японских, и русских жителей, и африканских, и даже таких, что за всю жизнь словечка по-английски не вымолвили. Показал он ей пышные дворцы и убогие хижины, каких она в Техасе и не видывала; показал он ей и принцев с королями, и простой люд, да всего и не упомнишь, — а уж Мод, будьте покойны, во все глаза глядела. И приметила она, что в одном все люди на свете меж собой схожи: когда приходит Смертный Час, живым его не видно, потому они и плачут так горько. А вот кому время помирать приспело, те, как завидят его, приподымутся навстречу и улыбнутся, будто доброму другу. Очень Мод порадовало, что никто его совсем уж пропащим не считает. А ещё рассказывал ей Смертный Час по дороге про разные разности, на которые в путешествиях своих насмотрелся, — сразу видно, у такого человека не только коровы, да юбки, да выпивка на уме.