Сергей Алмазов - Про Стёпу [СИ]

— Как, неужели я летал так долго? Мне показалось, что я летал минут пять-шесть…

Дядя Алик вспомнил, что при изучении «эффекта полостных структур» его часы также вели себя странно. Решили провести ещё один эксперимент. На этот раз летать была очередь дяди Алика. Стёпин папа подробно проинструктировал его по всем вопросам. Потом они сверили часы. Часы папы отставали больше, чем на 20 минут. Сравняв показания часов, они договорились, что через пять минут дядя Алик должен будет вернуться. Когда секундная стрелка часов дошла до верхней отметки, дядя Алик плавно оторвался от земли и по диагонали стал набирать скорость и высоту. Как только он поравнялся с верхушками деревьев, он действительно превратился в большой мыльный пузырь, внутри которого ничего нельзя было рассмотреть потому, что он отражал всё, что было вокруг него. Скорость его возрастала, и в какой-то момент времени пузырь исчез, словно растворился в воздухе. Стёпин папа машинально посмотрел на часы и отметил, что прошла минута со времени старта. Когда на его часах прошло 27 минут, светящийся шар опять появился. Он вынырнул из ниоткуда, и стал снижаться, постепенно уменьшая яркость своего свечения. Метрах в тридцати от земли шар превратился в дядю Алика. Но не совсем… Светящимися шарами были глаза дяди Алика. Таких глаз Стёпин папа отродясь ещё не видел.

— Неужели и у меня были такие же глаза? — подумал он и опять машинально посмотрел на часы. Прошло 28 с половиной минут.

Дядя Алик чуть-чуть не рассчитал и выкрутил рукоятку высоты до упора немного раньше, когда был ещё в воздухе на высоте около метра. Самолёт послушно выполнил команду и упал вместе с дядей Аликом в мягкую траву. Высота была небольшая, ватные штаны и телогрейка смягчили удар, и всё обошлось. Отдышавшись и придя в себя после головокружительного полёта, дядя Алик сверил часы со Стёпиным папой. Разность во времени составила 23 с хвостиком минуты. Таким образом, папы пришли к выводу, что время в «пузыре» замедлялось. Это было ещё одно их великое открытие. На сегодня великих открытий было достаточно и, прихватив самолёт, папы отправились в дом.

Все их манипуляции остались никем не замеченными. Мама рисовала у себя в мастерской, а Соня вместе со Стёпой с утра отправились на речку.

Со времени их путешествия на Остров Баскервилей, Соню не покидала мысль о бедных муравьях, которых оккупировали наглые ломехузы. Она не могла смириться с мыслью, что скоро все муравьишки погибнут или превратятся в каких-то мутантов — псевдоэргатов. Дни и ночи напролёт Соня продумывала план спасательной экспедиции. Какие только варианты она ни рассматривала. От самых фантастических — типа создания армии управляемых роботов-муравьёв и войны с ломехузами, до разборки муравейника по прутику и эвакуации всех живых муравьёв с последующей реабилитацией их в муравьином вытрезвителе…

Как это ни было похоже на Соню, но на этот раз она решила действовать обдуманно, и не бросаться опрометчиво в очередную спасательную афёру. Душа подсказывала ей, что на этот раз дело действительно серьёзное и торопиться не следует. Когда все предложения разума были рассмотрены и отвергнуты, Соня решила прибегнуть к помощи Души. Сформулировав чётко и внятно свой вопрос, она села на кровать и принялась очищать свой разум от шума. В этот раз ей удалось угомонить свой ум довольно быстро. Через пять минут лист перед ней был уже абсолютно белым. Ум молчал. Молчала и Душа. Ни шороха. И тут раздалось знакомое жужжание. Это Муся вдруг решила размять затёкшие крылья и сделать кружок-другой вокруг Сониной головы.

— Муся, ну как тебе не стыдно? — подумала Соня.

Муся, как будто услышав эти мысли, моментально затихла. Но Соня уже не могла избавиться от мыслей о ней. Как навязчивая муха, слово «Муся» стало лезть на белый лист, жужжать в ушах и даже щекотать в носу.

— Муся. МУСЯ. МУ-СЯ!!! — кричало оно.

— Стоп. Муся… А ведь Муся-то как раз — это то, что мне и нужно, — обрадовалась Соня и расцеловала испуганную муху.

— Муся, ты должна будешь найти царицу муравьёв и всё рассказать ей. Пусть она прикажет своим солдатам прогнать этих противных ломехуз и никогда больше не пускать их…

Муся внимательно слушала Соню, слегка повернув голову набок — как собака.

— Дело очень опасное, ты можешь отказаться, — говорила Соня дрожащим голосом, понимая, что отправляет Мусю на верную смерть. Но другого выхода у Сони не было. И Муся это понимала. Ни один мускул не дрогнул на её мужественном… в общем не дрогнул. Ни один. Ради Сони Муся была готова на всё. Она молча выслушала все инструкции и наставления по технике безопасности. Соня раздобыла у папы план муравейника и весь вечер они с Мусей прорабатывали различные варианты проникновения в царицыны покои, и возможные пути отхода…

— Эх, жалко что «уменьшатора» у меня нет. Я бы пошла с тобой, — сокрушалась Соня, обдумывая, какие ещё непредвиденные обстоятельства она не учла. Наконец подготовка была закончена, и Соня с Мусей забылись тревожным сном. Всю ночь Соню мучили кошмары. Ей снилось, что Мусю захватили коварные ломехузы, привязали на прутик лапкми кверху — как поросёнка, и тащат её на костёр. Муся беспомощно таращила на Соню свои красноватые глазки, а Соня ничем не могла ей помочь. Потом Соню осенила блестящая мысль. Она крикнула Мусе:

— Лети!

Муся послушно зажужжала и поднялась в воздух вместе с прутиком и несколькими ломехузами, которые несли её на костёр. Жужжа, она стала кружить вокруг Сони, пока та не проснулась. Муся — бодрая и бесстрашная, рвалась в бой и действительно жужжала у Сони на подушке. Соня вскочила, моментально собрала свой рюкзачок и, слегка подкрепившись, они вместе отправились к Стёпе, с которым накануне договорились обо всём.

Стёпа был верный товарищ. Он не стал отговаривать Соню и был готов на всё ради её спокойствия. Впрочем, ему тоже было жалко несчастных муравьишек и, если был шанс им помочь, то Стёпа не мог им не воспользоваться.

Проходя мимо Сашиной норки, Соня печально посмотрела на то место, где они так нехорошо расстались с Сашей. Что-то внутри толкало её позвать Сашу — помощники им сейчас были очень нужны, но мысли о возможной встрече с Серёжей не позволили этому чему-то воплотить его намерение.

Стёпа не мог не заметить эту внутреннюю борьбу на Сонином лице. Он всё понял и, чтобы подбодрить Соню сказал:

— А Саша наверняка дрыхнет, как… суслик.

Соня горько усмехнулась в ответ — она тоже поняла, что Стёпа пытается её подбодрить. Но тут из-под земли зазвучал знакомый голос:

— …Кто обзывается — сам на себя…

— Саша, выходи! — обрадовалась Соня и бросилась к норке.

Саша не заставил себя долго ждать и уже торчал как столбик, щурясь от яркого солнца. Соня кратко обрисовала ему план их миссии и предложила принять в ней самое непосредственное участие. Саша не вполне разделял Сонину озабоченность судьбой муравейника, но делать ему было нечего, и от скуки он решил принять предложение. Теперь путь экспедиции лежал к дяди Бориной сторожке. Ещё издали, подходя к ней, они услышали звуки гитары, и голос самого дяди Бори. Это обнадёживало — ведь без дяди Бори никакой экспедиции состояться не могло. Подойдя ещё ближе, они услышали следующее: