Наталья Русинова - Кикиморские сказки

Но все это одно притворство. Плакать кикиморы не умеют.

А если кто чужой ночью на Кикиморскую забредет — поскользнулся, и поехало! По всей улице на пятой точке проедет и хлоп в пруд! А до пруда не долетит — так в репейнике застрянет. Оттого и зовут нижнюю улицу Ежовкой: на своих боках проверено. Да, не святое место, и все тут.

А не попался никто — тоже не скучают. С верхней улицы на нижнюю кроме дороги ведет лестница. Толстенные сваи-столбы в гору вкопаны. Столбы дубовые — в три обхвата. Кикиморы на них гроздьями висят, подломят ступеньку, да за пятку хвать! Бегом с лестницы сбегать надо, во всю прыть (если ночью идешь, а днем ничего, не озоруют). Или на качели бегут. Качели подвешены над кручей к самой толстой ветке великанши-березы. Жуть, что за качели! Человек там голову сломит. А они — раскачаются посильней — взвоют, взвизгнут, будто их кипятком ошпарили, нарочно сорвутся — и катятся под гору! У них там и дорожки прокатаны — каталки называются. Ор стоит, гвалт, будто режут тут кого или щекотят до смерти. Ох, страсти!

Бабки и дусту в этот пруд сыпали, и святой водой кропили — а тем хоть бы что! Все сжирают! Не выводится напасть!

Кто помоложе — давно в другие места переехали. А бабкам куда трястись? Да и привыкли они на бережку. Вот и терпят.

Утром (если кикиморы слишком заиграются) собираются со всей улицы бабки, а главная у них — Федора Святогоровна — и метлами гонят кикимор в пруд. Только метел те и боятся. Поныряют, утихомирятся, день-то и спят в пруду — только носы над ряской торчат.

А ночью та же напасть. Не будешь же всю ночь с метлой бегать. Да и боязно! Так вот и живут кикиморские жители.

«И чего это бабушки нас не любят?» — задумалась Ненастя. Сидела она на древнем, покосившемся сарайчике, а сестренки по желобу мимо катались. Крыша на сарайчике вся зеленым влажным мхом обросла от того, что любят здесь иной раз кикиморки в мокрых юбках посидеть. Растопырит Ненастя пальцы — набегут тучки. Как соединит пальцы — так и хлынет дождь. Улица желобком вниз как горка спускается. Обмажут ее кикиморы глиной для удобного катания, плюхнутся на свои мокрые юбки и мчатся с визгом мимо Ненасти, руками ей машут. А она сидит, сама себе удивляется: «Что-то не играется мне. Я думаю много вопросов». Туча точнехонько над Кикиморской стоит, как приклеенная. И так каждую ночь.

Размышляет Ненастя: «Вот не верилось раньше, а теперь уже ясно — люди существуют. Особенно бабки! Характера грозного, неприступного! И что же делать? Хорошо бы подружиться!» — тут брови ее поползли домиком: кое-что толковое пришло ей в голову, и она в восторге свистнула в три пальца.

Сестренки все, как одна, забаву бросили, перед ней встали. Старшая у них Ненастя, большуха. Во всем ее слушаются. Да и интересно.

— Знаете что? — сказала Ненастя. — Мы тут всю ночь прыгаем, шумим, а нет чтобы старушкам помочь. Тогда они нас любить будут, подарков надают.

— Надают, надают, конечно, надают! Ты у нас самая умная, Ненастя! — затараторили кикиморки. О подарках им больше всего и мечталось. — А что же сделать-то? Да как к этим людям и подкатиться?

Ненастя молча обвела всех глазами:

— Лягушат мы уже полны бочки сажали — ничего хорошего не вышло!

— Ха-ха-ха! Крику-то было! Визгу! Аж до дна достало! — оживились кикиморки. Видно было, что это очень счастливое для них воспоминание. — Как люди-то забегали!

— И волшебную траву из омутов ворохами притаскивали, — сурово сказала Ненастя. — Так они ее нам всю в пруд назад спихали, и ругались очень. И метлами грозились. А волшебники из-за нее передрались бы — факт.

— Да, неразумные какие-то люди, — скривились кикиморки и опять захохотали. — А помните, как сом-то из-за этой травы посредь омутов за нами гонялся? Не сожрал чуть! Улизнули! Улизнули! Вон у Марфутки пол-лапы откусил. Зажило ли уже, Марфутка?

— Давно отросло! — заулыбалась Марфутка и сунула лапу им чуть ли не под нос. Вся лапка была темно-зеленая, а край, где было откуснуто, — светло-светло зелененький, как молодой листочек.

— Здоровско зажило! Красиво! Да на нас лучше, чем на собаках заживает! — обрадовались они. — Как новенькая лапка!

— Да не про лапку мы! Болтушки! — рассердилась Ненастя.

— А про что? — поинтересовались кикиморки.

— Про подарки и про дружбу, — постучала себя по лбу большуха.

— Ой, конечно! — всплеснули руками сестренки и стали слушать.

— А замечали вы, — сделала строгое лицо Ненастя, — что наши старушки с утра все моют и моют? И заборы, и крылечки: где ни накидаем тину — все моют.

— А зачем это? — изумились кикиморы и задрожали чуть-чуть. Тут им чудилась какая-то страшная тайна. — Тину-то зачем мыть?

— Любят мыть очень! — понизив голос сказала старшая сестра. — Как проснутся, так и за мойку!

— Ох ты! Тайна-то как открывается! — всплеснула руками Забава. — Что же дальше-то?

— Если и нам что-нибудь вымыть, — глубокомысленно закончила Ненастя, — вот они и рады будут! Подарков надают!

— Надают, надают! — завизжали от радости сестренки.

— Думаю, да! — скромно, но с гордостью сказала Ненастя. Все личико ее осветилось, а сестренки бросились ей на шею.

— А мыть-то что? — засуетились они.

— Окна! — указала пальцем Ненастя.

— Ой, точно! Только тряпок у нас нет, — растерялись они. — Сроду не было.

Ненастя обвела взглядом всю землю до горизонта, осмотрела кусты и озадаченно уставилась в тучу, как будто оттуда могли посыпаться тряпки. Пожала плечиками — нигде ничего! Взглянула на сестренок и вдруг вся вспыхнула от радости:

— Юбками будем мыть!

— Юбками?! — пооткрывали рты кикиморки. И вдруг захохотали. — А ведь точно! Ну и умна ты у нас, Ненастя! — мигом скинули юбки и огляделись. Мордашки у них снова вытянулись: куда макать-то? Ведер у них нет! Тазов тоже нет!

Заметили посреди дороги большую лужу, подскакали — в нее юбки и обмакнули! И пошла работа! Трут они окна кругами, стараются! «Вжик! Вжик!» — визжат стекла.

— Ой! — изумляются кикиморки. — Кляксы какие-то получаются, — растеряются так-то, да и обопрутся ладошкой о стекло. Отпечаток лапки и оставят. — Ой, смотрите, как здоровско выходит! Да и с загадкой! Надо этих отпечатков побольше наделать. То-то людям веселье!

Раздурились, разыгрались. Где руки отпечаток ставят, где и ноги! Совсем весело! Стойку на руках сделают, прогнутся, да лапами по стеклу как шлепнут!

— Это только мы так сообразить можем! — хвалятся. — Соображение у нас ого-го!

Стекла визжат, звенят! Вот-вот из рам вылетят.

— Ох, батюшки-светы! — трясутся под одеялами кикиморские жители. — Что они со стеклами-то делают? И выглянуть страшно. Ночью-то они прытки! Не побегаешь с метлой!

А кикиморы расстарались! Ни окошечка не пропустили. Не только на первых этажах, но и на чердаках — друг другу на плечи вскочили и помыли. В луже совсем воды не осталось.