Мария Фадеева - Олька-детектив

– Оля, пойдем за стол. Поговорить надо! – прогудела где-то у потолка Агриппина Микулишна.

Я помотала головой. Слезы опять просились наружу. Не пойду я ни за какой стол. Не буду я ни с кем говорить.

– Мне на автобус надо успеть. Потом на поезд. Некогда разговоры говорить.

– Давай, подсоблю! Но на дорогу поесть надо. Сил прибавится.

Бабушка Агриппина стала помогать укладываться. Потом сходила и принесла мою зубную щетку.

– Вроде все собрали! – оглядев комнату, сказала она. – Пойдем, Оленька! Перекусим, и я тебя на автобус провожу. Ты к матери поедешь?

Мне было удивительно. Не привыкла я, что взрослые не спорят, а наоборот помогают. Поэтому послушно пошла за стол. Гор еды не было. На столе стояла тарелка с сыром и хлебом и чашка чая.

– Бутерброды тебе сделать?

У Агриппины Микулишны голос был грустным.

– Да, пожалуйста!

– Хорошо, ты чай пей и кушай. А я пока настрогаю тебе в дорогу.

Я пила чай и ела любимый сыр. Бабушка возилась на крохотной кухоньке, как она только там умещается?

Без лишних разговоров мы шли к автобусу. Погода, такая солнечная с утра, испортилась. На небе гуляли хмурые, недовольные тучи. Собак и людей видно не было.

Бабушка поставила сумку на траву, и мы стали ждать. Молча.

Мне почему-то было стыдно. Вон она какая. Не спорит, помогает, провожает. А я? Разве так можно!

– С-спасибо вам! – чуть заикаясь, сказала я.

– За что, детынька?

– За все!

– Да, разве я не понимаю. Скучно у нас. Да и для городских необычно. Деревня. А в городе у тебя подружки пади, развлечения всякие.

Рассказывать о полном отсутствии подружек не хотелось. Бабушка тяжело вздохнула.

– Отец твой у меня гостил летом, пока мальцом был. Нравилось ему тут. А потом вырос и уж не приезжал более. Взрослым чудно тут больно.

– Папа у вас тоже в гостях был?

– Был, а как же. У нас природа. Воздух…

Не знаю, почему я спросила. Обычно я такие темы избегаю. Мама про папу не говорит, она плачет только. Баба Наташа тоже сначала плачет, а потом ругаться начинает.

– А какой он был? Я его совсем не помню.

Агриппина Микулишна опять вздохнула.

– Оно и понятно, ты крохой совсем была.

– Мне три года было.

Почему-то про кроху обидно слушать.

– Вот я и говорю – кроха совсем. А отец твой… шустрым был. Тут него дружок закадычный завелся. Ох, и хулиганили они…

Бабушка вздохнула и с мрачным видом стала изучать тревожное небо.

Странно слышать про взрослых, что они хулиганили в детсве. Как же тогда они стали взрослыми? Баба Наташа, например, такая строгая, а вдруг тоже в детстве хулиганила? Или взять Агриппину Микулишну. Страшно же представить, что она хулиганить может. Я даже сглотнула, представила девочку Гриппу и ее шалости. Бр-р.

Автобусом и не пахло. А вот тучи злились сильнее, заволакивая небо чернотой. На поляне перед деревней была только покосившаяся табличка с название «Лихово» и все. Не деревца, ни кустика.

– Дождь пойдет.

– Ливень. – отозвалась бабушка.

– Автобуса нет.

– Да он же сам по себе ездит. Топтыгин – наш сельский староста, все бьется, да куды там. Без толку. Гришка, водитель тобишь, как доберется до… хм… до этого самого… Хм.

Бабушка замялась. И стала пристально смотреть на дорогу. А меня прорвало:

– Там корова разговаривающая, и избушка на курьих ножках и гусь.

– Что гусь?

– Говорящий!

Стало неудобно. Мне что-то там опять привиделось. Я испугалась, что понятно, я в деревне первый раз. Испугалась, разревелась и прибежала вся в слезах в дом вещи собирать.

– Мне наверное все причудилось. – отчаянно краснея, сказала я.

Бабушка внимательно рассматривала тучи. Мне на нос упали первые капли.

– Ливанет сейчас! – почему-то шепотом поведала Агриппина Микулишна.

– Может быть, домой пойдем? – так же шепотом спросила я.

– Нет, не дойдем. – покачала головой бабушка и добавила. – Бежать надо, Оля. Бего-о-о-о-ом!

И она рванула с сумкой назад к дому. Я с ливнем за ней.

В дом мы прибежали совсем мокрые. Бабушка быстро стащила с меня мокрую толстовку и помогла разуться, потом стала раздеваться сама. Я чихнула.

– Ох тыж, простуда. Брысь окояная! – как-то по-особому фыркнула бабушка. – Надо тебя, Олюшка, в баньке попарить.

– Может не надо? – мне стало страшно. Вспомнилась почему-то баба Яга. Она тоже вечно всех парить бралась. Мисс Марпл удивленно приподняла брови. Она про баню в своей Англии и не слышала!

– Да не бойся. Банька – лечит. Пойду, затоплю. А потом будем чай пить с малиновым вареньем.

Сопротивлением бесполезно.

Меня вымыли в бане. Там было очень тепло и вкусно пахло травой, деревом и цветами. Бабушка завернула меня в огромное полотенце и на руках (во мне, на минуточку, тридцать пять килограмм) принесла домой.

Мы пили чай. Агриппина Микулишна пододвинула мне банку варенья и дала ложку. Столовую.

– Ешь. Это заместо аспирина.

Я щурилась от удовольствия, ела варенье, смотрела на бабушку и на дождь, который стеной лил за окном.

Бабушка, громко отдуваясь, пила чай из цветастого блюдца.

– Я, Оленька, врать не приучена. Деревня у нас непростая. Сложно объяснить все это. Папа твой деревню нашу называл сказочной аномалией.

– Как это?

От варенья я разомлела. Страха совсем не было, только любопытство. Видно на меня так варенье действует.

– Я сама не знаю. Но он говорил, что к нам сюда все сказки слетаются и живут тут какое-то время.

Что? Сказки? С этого места подробнее!

– Кто у вас есть? Вампиры, зомби? – вот тут надо прояснить. Если вампиры есть – то я домой сразу же. И с зомби мне не по пути. А если нет…

– Хто такие? Нету у нас нечисти. Бывает, залетает что лихое. Но, на то Николай Потапович есть да и Димка-кузнец!

Очень интересно. А, что вампиров нет – хорошо.

– Корова говорит? – надо все уточнить.

– Оленька, понимаешь, у каждого тут своя сказка!

– Как это?

Бабушка пожала плечами и отхлебнула еще чаю. Из кружки (я в такую кружку могу голову засунуть).

– Эх, Ольюшка. Тут как? Лучше все самой увидеть. Ты не бойся – сказочные тебя не тронут. Я всем рассказала, что ко мне внучка приезжает. Своих не пужают. А ты пообвыкнишьси скоро. Чай допила? Пойдем, уложу тебя детынька, и сказку расскажу.

Внезапно на меня напала сонливость. Веки тяжелыми стали, неподъемными. Я сонно кивнула. Бабушка отнесла меня на кровать и уложила, как маленькую, подоткнув одеяло. Глаза сами закрывались, а Агриппина Микулишна тягуче рассказывала, а может пела сказку. Я плохо помню о чем, на первых же «лю-ли лю-ли» я заснула.

Глава 4. А где автобус?

Бабушка где-то откопала книжку про приключения Тома Сойра. Сказать ей, что у меня телефон забит детективами, язык не повернулся.

Я лежала на стеганом лоскутном одеяльце в травяных зарослях и читала. Передо мной была мисочка с печеньем и стакан молока. Бабушка твердо решила докормить (раскормить будет правильным) до человеческого состояния.