Ютта Рихтер - Фрау Волле и аромат шоколада

– В Буркина-Фасо живут самые честные люди на свете, – повторил Мориц.

– Кто тебе сказал? – спросила мама.

– Папа, – ответил Мориц.

Мама вскинула голову:

– Он что, вернулся? Ты с ним виделся? Ну-ка, рассказывай!

– Нет, – ответил Мориц и улыбнулся.

– Что – нет?

– Папа мне это раньше рассказывал. Давно.

– Вот как.

Мама снова склонилась над столом. Она грызла кончик ручки, хотя нам это строго-настрого запрещала.

– А что ты пишешь? – поинтересовалась я.

Мама не ответила.

– Какие-то дурацкие бумажки! – фыркнул Мориц, пожав плечами.

Часы на церкви пробили одиннадцать. Этак скоро воскресенье пройдёт! Мы переглянулись, встали и пошли в большую комнату смотреть телевизор. Но на самом интересном месте мама заслонила нам экран.

– Ну мама! – возмутился Мориц и попытался как-то выглянуть из-за неё. Но мама стояла как стена.

– Вот что, детки, – начала она и щёлкнула пультом телевизора, – выключу-ка я его ненадолго.

– Это нечестно! – заныли мы с Морицем.

– Но вы же эту сказку сто раз видели, – сказала мама. – А вот этого не видели! – И она высоко подняла исписанный листок. – Послушайте-ка!

– Ну, как вам текст? – спросила мама. – По-моему, коротко и ясно!

Мы переглянулись и покачали головами.

– Зачем это? – спросила я. – Зачем нам какая-то чужая тётка, которая будет нас укладывать спать? Мы и сами можем! Нас не надо отводить в кроватку! И потом, ты же по вечерам дома.

Мама нахмурилась и опустила голову, а потом ответила:

– Больше не буду. Со следующей недели у меня начинаются ночные дежурства в больнице – с восьми вечера. Домой я буду возвращаться только в полвосьмого утра.

– Вот гадство! – проворчал Мориц.

– Но мне уже одиннадцать! – сказала я. – Я сама могу приглядеть за Морицем.

– Нет уж! – отрезала мама. – Пусти козла в огород! Да у меня на работе ни минутки спокойной не будет!

– Так купи нам собаку, – предложил Мориц. – Собаки – отличные помощники. Лучше всех – венгерские овчарки. Они знают, что делать, они бдительные и любят детей. Такая овчарка управляется с целым стадом. В Венгрии они пасут овец и свиней.

– Вот как? А если вы заболеете, собака сможет заварить вам травяной чай? Или сделать компресс?

– Такие собаки тоже бывают. Их называют собаки-помощники, – стоял на своём Мориц.

Но мама посмотрела на нас так, что стало ясно: тема закрыта.

– Мои дорогие, нам не нужна собака, нам нужна няня – это решено.

Мы с Морицем, конечно, приуныли. Ну скажите, пожалуйста, зачем нам какая-то няня? Мама наверняка заранее знала: нам это не понравится.

– Зачем тогда ты нас спрашиваешь? – проворчал Мориц. – Чего спрашивать, если всё уже решено?

– Да нас же в школе засмеют! – выпалила я. – Будут показывать пальцем: «Посмотрите, вон идут Мерле и Мориц! Ну, где же ваша нянечка?»

– А как они узнают? – удивилась мама.

– Да уж наверняка узнают! – буркнула я.

– Прекратите, – перебил Мориц и добавил: – Вот бы папа был здесь…

Но это он сказал совсем тихо: у нас был уговор – об этом не говорить.

Слава богу, вешать объявления на домах у нас запрещено, иначе бы мамино «Срочно ищу няню!» прочитал весь город.

И всё-таки пришлось повесить объявление на доску в супермаркете. Внизу на двадцати отрывных полосках был написан номер маминого мобильника, чтобы тот, кто ищет работу, мог оторвать кусочек.

Каждый день по дороге домой из школы мы с Морицем делали двадцатиминутный крюк: проверить, не оторвал ли кто номер. Так прошло пять дней. Мы уже начали надеяться, что желающих стать няней всё-таки не найдётся.

Но на шестой день наша надежда лопнула, как мыльный пузырь: мамин номер оторвали дважды. Теперь низ объявления стал похож на щербатую улыбку.

– Аккуратно оторвано, – заметил Мориц. – Это явно не дети, а тот, кто действительно ищет работу.

Предчувствуя недоброе, мы метались по квартире, как тигры в клетке, и то и дело выглядывали в окно. Мы ждали маму. Секунда утекала за секундой. Я поминутно смотрела на часы в кухне, но стрелки словно застыли на месте.

– А вдруг она симпатичная? – пробормотал Мориц. – Может, даже супермодель.

– Ага, или инопланетянка, – съязвила я, постучав себе пальцем по лбу.

– И разрешит нам телик смотреть, – не унимался Мориц. – А может, она маме ещё и не понравится…

– Только если окажется инопланетянкой-супермоделью.

– Это вряд ли, – вздохнул Мориц.

И я тоже так считала.

Наконец мы услышали, как звякнули мамины ключи, и, словно по команде, раскрыли тетрадки.

– Дети, я дома! – крикнула с порога мама. – Есть тут кто? – Она поднялась по лестнице. – Где же вы?

Мама распахнула дверь детской. Щёки её пылали, глаза блестели. Мы уткнулись в тетрадки.

– Ну-ка догадайтесь, кто сейчас к нам придёт? – прощебетала мама.

Мы сразу поняли: надвигается катастрофа.

– Няня, – прошептал Мориц.

– Верно, – рассмеялась мама. – Вот увидите: она вам понравится.

– А имя у неё есть? – спросила я.

– Естественно! Но пока я вам не скажу. Пусть будет сюрприз. Я вас позову, когда она придёт.

Из нашего окна был виден кусочек улицы. Мы прижались носами к стеклу. Фрау Тоцци, которая жила в Ястребином переулке, выгуливала свою жирную таксу. Вот она подошла к нашей двери. Мы с Морицем затаили дыхание.

– Уходи. Пожалуйста, иди дальше! – прошептала я.

Пёс задрал лапу и пописал на фонарный столб. Фрау Тоцци потянула его за собой.

– Уф, пронесло, – сказал Мориц.

Потом мы увидели Зое Зоденкамп. Они с мамой садились в машину. Зое подняла голову и махнула нам, а мы помахали ей в ответ. Следующим из-за поворота показался господин Полинг, бывший хозяин обувного магазина на Ратушной площади. Сегодня на нём была светлая соломенная шляпа. Он ходил, немного подволакивая левую ногу, и брызгал слюной, когда говорил, поэтому мы старались обходить его стороной.

Тут как раз фрау Веренбольд выкатила на край тротуара свой мусорный контейнер. Господин Полинг попытался завести с ней беседу, но она не остановилась. Лишь махнула рукой, словно отгоняя надоедливых мух, и покачала головой. А потом дверь за ней захлопнулась.

После этого долго ничего не происходило. Катастрофа не спешила.

Мориц снова уселся за стол.

– Сделаю пока домашку, – пробормотал он и выудил из портфеля учебник по математике.

Я плюхнулась на кровать и приготовилась к худшему. Вот если бы папа был здесь, нам бы никакая няня не понадобилась!