Марк Рыклин - Пожиратель планет

Да вот только странное что-то началось. Сюлюкюны должны вваливаться шумной толпой. А тут всего один и как-то очень медленно и аккуратно зашел. И не в дверь, а почему-то прямиком из хлева. Медленно-медленно ночной гость начал прохаживаться по комнате. Поняли братья, что гость вокруг стола ходит, и знатно перепугались. Шаги тем временем становились все тяжелее и тяжелее, а сам посетитель начал хрипеть и стонать.

Тут уж поняли братья, что прятаться больше смысла нет. Закричали, перевернули стол и бросились наутек. Как позже оказалось – убежать они так и не смогли. На следующий день деревенские отправились искать незадачливых добытчиков. От одного нашли только голову, а второй лежал недалеко от дома на снегу и весь был покрыт синяками размером с наковальню.

Жила в этом доме семья много лет назад, а потом как-то затихла. Новостей никаких, в деревне появляться прекратили. В общем, как сквозь землю провалились. А нашел их в итоге местный почтальон. Привез им письмо, а вся семья сгинула, только везде в доме кровавые пятна остались. Бросился он бегом оттуда и всех остальных предупредил, чтобы не ходили в проклятое место.

Со временем история забылась, но страх перед проклятым местом остался. Так туда никто и не ходит – ни люди, ни сюлюкюны.

Ни для кого не секрет, что в якутских лесах, аласах и городах часто можно услышать звуки, у которых, казалось бы, совершенно нет источника. Местные стараются не обращать на них внимания, отмахиваются и говорят, что это какие-нибудь абасы беснуются.

На лето приехал парень к родственникам в один далекий северный городок. Время проводил на природе – гулял, купался и лазил по окрестностям. В какой-то момент, видимо, перекупался, да и подхватил воспаление легких.

Болел он неделю, а может быть и две. Скучно стало – лежишь в четырех стенах и ничего не делаешь. При первых признаках того, что он идет на поправку, парень сразу же побежал на улицу. Тем более что на дворе стоял погожий летний день.

Парень не спеша прогуливался вдоль озера и вдруг услышал странный далекий звук, как будто доски бьются друг об друга. На самом деле в самом звуке не было ничего особенного. При строительстве деревянных домов часто можно услышать что-то подобное. Единственное, что напрягало, так это то, что звук был ритмичным и, кажется, доносился откуда-то со стороны леса.

Чем ближе больной подходил к лесу, тем громче становился звук. Когда он вышел на опушку – стало ясно, что ритмичное постукивание досками доносится прямиком из чащи. Тут было бы уже неплохо и назад повернуть, но в парне взыграло любопытство. Что могут местные строить посреди леса?

Парень нашел тропинку, ведущую примерно в ту же сторону, откуда шел звук. Прошло уже некоторое время, а звук все никак не приближался. Но при этом и не отдалялся. Казалось, что он завис где-то метрах в двухстах перед парнем и летит прямо по ходу движения.

Спустя еще какое-то время любопытный исследователь заметил, что звук как будто слышится откуда-то снизу. Может быть, из оврага или какой-то низины. Однако все догадки почти что сразу были развеяны – он вышел на заброшенное лесное кладбище. Стоит он посреди могил, а снизу звук ударов о доски доносится: «тук-тук, тук-тук».

Испугался парень, да так сильно, что бежал аж до самого дома. Родственникам по приходу все рассказал. Те в свою очередь головами покачали, мол, примета это плохая, если во сне или наяву звук досок слышишь – к беде, но особого внимания на это обращать не стали. Мало ли что больному могло показаться? А через несколько дней у парня обострилась пневмония и он умер.

Как-то раз группа студентов-археологов направилась на практику в экспедицию на Крайний Север. Практики обычно проводились летом, так что никаких проблем с погодой быть не должно было. В качестве объекта было выбрано давно заброшенное лесное кладбище. Оно находилось недалеко от одной мелкой деревни, название которой дословно переводилось как «Две березы».

Разумеется, сами деревенские были категорически против этой экспедиции. Ведь если студенты ненароком осквернят чью-то могилу, то потом бед не оберешься. Особенно учитывая то, что они-то уедут через неделю или две, а местным здесь потом с этими растревоженными духами разбираться. Однако выказывать свое недовольство жители все же не решились, ведь экспедиция была согласована аж в самой Москве. Иными словами, любые протесты против экспедиции имели бы не мистические последствия, а очень даже реальные.

По приезде студенты выяснили, что «недалеко от деревни» – это очень растяжимое понятие. Идти пешком пришлось около десяти километров по полузаброшенной лесной тропинке, которая норовила то повернуть куда-то не туда, то и вовсе исчезнуть из виду. Лишь ближе к вечеру студенты добрались до заветного кладбища. Разместиться было решено на небольшой лесной полянке, расположенной недалеко от их цели.

В тот же вечер студенты собрались посетить древнее кладбище. На улице было еще относительно светло, а ждать совершенно не хотелось, поэтому, как только палатки были поставлены, студенты сразу же направились в лес. Само кладбище было на удивление большим, однако сложно было сказать – насколько, так как оно давно поросло деревьями. То тут, то там между деревьями виднелись заросшие мхами могильные камни и небольшие деревянные святилища. В предполагаемом центре кладбища на четырех огромных деревянных столбах высился необычайно большой арангас – деревянный наземный склеп. В таких склепах хоронили только самых могущественных шаманов.

Разумеется, арангас сразу же привлек к себе внимание студентов, мигом позабывших обо всем остальном на свете и собравшихся вокруг пугающей постройки. Зрелище было захватывающим. Нечасто увидишь большой деревянный ящик на столбах посреди леса. Весь вечер студенты ходили вокруг склепа и внимательно его изучали. Ближе к ночи, когда все уже решили возвращаться обратно, один из студентов споткнулся и случайно толкнул один из столбов. Древнее дерево хрустнуло, покосилось, и столб с треском повалился на землю. Ящик остался висеть, но был почти разбит. Молодые люди все обсудили и решили, что починят его завтра, ведь с собой у них не было никаких инструментов, а на улице уже давно было темно.