Пол Стюарт - Хроники Края. Академик Вокс

– В каждом приличном доме обязательно должно быть гнездо птицекрысов, – сказал Феликс, и от звука его голоса тучи этой нечисти подняли тревожный гомон. – Если кто-нибудь из малоприятных аборигенов соберётся нанести нам визит, птицекрысы обязательно предупредят нас.

Ступеньки кончились. В полной темноте они теперь шли по какому-то древнему коридору. Феликс – впереди, а Плут всё так же семенил вслед за ним.

Вскоре они оказались рядом с занавесом из толстой звериной шкуры. Когда полог был отодвинут, за ним открылась резная поперечная балка, венчавшая дверной проём. Плут заглянул внутрь и ахнул.

Он стоял у входа в огромный зал. Широко раскрыв глаза от изумления, он прошёл внутрь вслед за Феликсом. Несмотря на грязные стены и почерневшие от копоти перекрытия, зал сохранил былое великолепие. Мраморные колонны подпирали высокий сводчатый потолок, с которого свешивались старинные лампы, а на полу была выложена мозаика. Явно это здание когда-то принадлежало какому-нибудь значительному лицу: или богатому купцу, или влиятельному члену Лиги.

Стены повсеместно были украшены дублёными шкурами головоногов, на загнутых вверх крюках было развешано охотничье оружие: кривые сабли, ятаганы, длинные тонкие копья и дротики, тяжёлые ловильные сети, унизанные кольцеобразными грузилами. В одном углу были собраны охотничьи трофеи: бивни, рога, черепа и шкуры. В другом находилась ниша, и в ней, на высокой платформе, стоял древний резной чан, над ним горел мигающий факел. Плут подумал, что сосуд напоминает ему Купель Водгисса, вокруг которой лесные тролли собираются на празднества, только тот был выточен из камня, а не из дерева. И в этот резервуар из щели в скале тонкой винтовой струйкой текла кристально чистая родниковая вода.

– Добро пожаловать в Подземный Дворец! – произнёс Феликс и сделал широкий жест. – Скромный дворец, я называю его домом. Ты, правда, вырос в канализации Нижнего Города, и любая халупа, где крыша не подтекает, покажется тебе раем.

Плут покачал головой.

– Поразительно! – пробормотал он.

Феликс хлопнул в ладоши.

– Ну, пошли, дорогой друг. Ты, должно быть, умираешь с голоду. Зачерпни ведёрко из бака, а я пока разведу огонь.

Плут радостно бросился исполнять просьбу. Он нашёл котелок и опустил его в чан, наполнив до самых краёв. Затем, держа котелок перед собой, пересёк зал, неловко ступая по пыльным плитам и расплёскивая воду, и подошёл к кострищу, где когда-то горели тяжёлые поленья.

Феликс стоял на коленях, разводя огонь. Он уже сложил костёр из разрубленных балок, досок и обломков мебели и теперь развязывал кожаный мешочек у пояса. Потом извлёк из мешочка кремень, железный стержень, горстку измельчённой дубовой коры, моточек тильдячьей шерсти и разложил все эти предметы у очага.

Оторвав несколько оранжевых шерстинок от мотка, Феликс поместил их на плоский камень. Поверху насыпал порошок из дубовой коры и, зажав кремень в одной руке и железный стержень в другой, стал высекать огонь. Ярко вспыхнула искра, и кора стала тлеть. Нагнувшись, Феликс подул. Сперва у него ничего не получалось, затем повалил дым, горка коры вспыхнула со щелчком, и вверх взметнулось пламя.

– Самое главное – подсунуть огонь под дрова и ничего не нарушить, – пробормотал юноша, подвигая камень. Веточки и тонкие прутики сразу занялись. Феликсу удалось засунуть камень в самый центр, и костёр разгорелся. – Вот так! – гордо улыбнулся он. – А где же вода?

– Вот, – ответил Плут, и они вдвоём подняли котелок и повесили на крюк.

Костёр жарко пылал. Плуту было поручено подбрасывать в огонь дрова из поленницы у стены, а пока вода закипала, Феликс занялся приготовлением пищи. Что-то снял с крюков, что-то достал с полок и принялся колдовать над супом.

Сначала он крупно нарубил овощи, потом нарезал ломтиками и стал пригоршнями бросать крошево в котелок: корни и клубни, лесные луковицы и сосновый чеснок, тонко измельчённые черенки дубовых побегов, кору и зелень, дольки сочной болотной крыжалицы, которая росла по топким берегам Краевой Реки. Затем он разделал тушки трёх зверьков: снежарика, скалистой ящерицы и ещё кого-то, подозрительно напоминавшего пёструю крысу, – и, опалив мясо над огнём, бросил его в кипящий отвар, для густоты добавив горстку овса.

– И напоследок самое главное, – пробормотал Феликс себе под нос, отвязывая от пояса ещё один мешочек. – Капельку приправы. – Он развязал верёвку, стягивающую горловину мешочка, и запустил внутрь пятерню. – Чуточку лесного перца, несколько штучек сушёной колоколицы, щепотка пушистой полыни и… – он задумался, – молотые бродячие водоросли на кончике ножа…

– Нет, только не бродячие водоросли, – запротестовал Плут. – Ты же знаешь, я их ненавижу. Что сушёные, что солёные, что маринованные…

Феликс расхохотался:

– А мне они всегда нравились. Ну, если не хочешь, не надо.

Он выложил приправы – семена, листочки и горошинки – на камень и, растерев их рукоятью кинжала, опустил пахучую смесь в наваристый бульон. Дразнящий, пьянящий аромат немедленно распространился по залу, и у Плута, голодного и продрогшего, потекли слюнки.

Сосредоточенно хмурясь, Феликс ощупал свой пояс ещё раз, открывая и завязывая мешочки. Плут заинтригованно смотрел на него.

– Куда же я его подевал? – пробормотал Феликс. – А-а-а, вот он где. – И, с торжеством вытащив штопор с костяной ручкой, Феликс потряс им в воздухе. – Давай, Плут, выпьем по бокалу доброго старого дубовина за нашу встречу!

Он выхватил бутыль из плетёной корзины, кое-как смастерённой из прутьев летучего дерева, вытащил пробку и наполнил бокалы тягучим янтарным напитком.

– На, попробуй, – предложил он Плуту.

Плут поднёс кубок к губам, глотнул и расплылся в блаженной улыбке. Сладкий фруктовый нектар обволок ему нёбо, смочил пересохшую глотку. Живое тепло разлилось по всему телу. Плут снова глотнул, закрыв глаза от удовольствия.

– Чудесное вино! Никогда в жизни ничего подобного не пробовал!

– Ещё бы! – усмехнулся Феликс. – Оно предназначалось для генерала Титтага. – Феликс хохотнул. Неделю назад на складах партия, готовая к отправке в Ульеподобные Башни, странным образом бесследно исчезла… – За Духов Тайнограда!

– За Духов Тайнограда! – подхватил Плут, залпом осушив бокал.

Было так здорово снова увидеть своего старого друга! У юноши кольнуло в груди при воспоминании о Церемонии Провозглашения, когда Феликсу дали понять, что ему никогда не суждено стать Библиотечным Рыцарем, в отличие от самого Плута. Он исчез сразу же, никому не сказав ни слова.