Пол Стюарт - Хроники Края. Академик Вокс

– Да я… я ничего… я ничего не знаю… – бормотал пленник, звеня цепями. – Совсем ничего. Клянусь. Я мальчик на побегушках и только исполняю приказы тех, у кого в подчинении…

– Так-так-так, – поцокал языком генерал, качая головой. Он легко процарапал остриём булавки толстый нос дрыготролля. – Ты меня разочаровал, Хафнот. Глубоко разочаровал. – Голос генерала приобрёл железные нотки. – И мне это не нравится.

– Поверьте мне, я говорю чистую правду, – умоляюще произнёс дрыготролль.

– Когда ты действительно будешь говорить правду, быть может, я тебе и поверю, Хафнот, – сказал генерал. Он обернулся и внимательным взглядом изучил три маленькие баночки, поставленные в ряд на ящике. Выбрав одну из них наугад, генерал откупорил крышку и понюхал густую оранжевую жидкость. – Интересно, как она действует?

Широко раскрыв глаза и дрожа всем телом, Хафнот наблюдал, как генерал погружает булавку в сосуд. Когда булавка была извлечена из банки, на острие застыла крохотная капелька оранжевой смеси.

– Дай сюда руку! – скомандовал генерал.

Хафнот подчинился приказу. Кандалы, сковывавшие запястье, зазвенели. Генерал схватил пленника за руку и, вогнав булавку ему под кожу, отступил на шаг – посмотреть, что будет дальше.

От укола сразу же началось жжение, и бедняга беспомощно смотрел, как рука распухает всё сильнее и сильнее.

– Интересно, – подытожил генерал. – Прости меня, Хафнот, но ты, кажется, сказал, что в этих баночках косметические средства для шраек. Бальзам для перьев, блеск для клювов, крем для лап… – Он ткнул пальцем в раздувшуюся руку. – Пожалуй, это скорее похоже на яд…

Лицо Хафнота исказилось от боли.

– Я… я ничего не знаю… Она мне сказала…

– Она – это кто?! – грозно вскричал генерал.

Молотоголовые гоблины, заполнявшие верхние и нижние площадки, разом замолчали, обернувшись на крик: громовой голос генерала перекрывал шум толпы.

– Я… я не знаю её имени… – прошептал Хафнот.

Не говоря ни слова, генерал схватил вторую баночку, вытащил пробку и окунул булавку в раствор. На этот раз после укола кожа дрыготролля покрылась красными пятнами от плеча до кончиков пальцев. Через секунду сыпь превратилась в маленькие гноящиеся волдыри. Титтаг снова опустил булавку в жидкость и на сей раз поднёс её к лицу Хафнота.

– Гестера, – выпалил тот. – Гестера Кривошип.

– Так я и знал, – торжествующе заревел генерал. – Гестера Кривошип! – Он со смаком повторял её имя. – Гестера Кривошип! Старая ведьма, которая прислуживает этому выжившему из ума паралитику, Воксу Верликсу!

Генерал обернулся и призвал к себе кого-то из молотоголовых стражей – тот, расположившись на деревянной скамье, закалял над огнём железные болты своего арбалета.

– Эй, Головня, – гаркнул генерал, – выставляю тебе бочонок древесного грога! Этот малый подослан сюда из Дворца Статуй!

Молотоголовый боец ухмыльнулся беззубым ртом.

– Рад служить, сэр, – отозвался он.

Генерал повернулся к Хафноту. Лёгкая улыбка заиграла на его тонких губах, обнажая редкие гнилые зубы.

– Похоже, с тобой я напал на золотую жилу, – хмыкнул он.

– Я ничегошеньки не знаю, честное слово. Я её раб. Я делаю то, что мне велят, – хныкал дрыготролль. – Мне приказали отнести баночки шрайкам, а взамен получить флакон и доставить его обратно.

Генерала передёрнуло.

– Когда-нибудь я им всем сверну шеи. Они своё получат… – Он поднял горящие глаза и уставился на пленника. – А что было во флаконе?

Хафнот пожал плечами:

– Откуда мне знать? Ваша стража схватила меня до того, как я…

Генерал сплюнул.

– Нет сомнений, это связано с Воксом Верликсом, – заревел он. – Я давно хочу нанести визит этой жирной туше. – Он пробежал пальцами по лезвию своего ножа. – Надо кончать с ним. Пора показать ему, кто истинный хозяин Нижнего Города. – Генерал нахмурился. – Если бы я только мог пробраться во дворец, в эту чёртову крысоловку!

Титтаг замолчал и, насупившись, глянул на Хафнота.

– Постой-ка! – Зловещая улыбка заиграла на его тонких губах. – Ты говоришь, что ты раб Гестеры. Значит, ты отлично знаешь все входы и выходы во дворце Вокса. Тебе известно, где расставлены капканы и как избежать их. Если, например, – он хитро взглянул на несчастного дрыготролля, – какой-нибудь гоблин захочет нанести неожиданный визит так называемому Верховному Академику, как ему попасть в его личные покои?

– Неожиданный визит? – дрожа, переспросил дрыготролль. – В личные покои? Я… я всего лишь кухонный раб…

Генерал взял третью баночку и вытащил пробку. В воздухе запахло чем-то едким: разило гнилью перезревшей дубосмакли и несло ки`селью тильдячьего молока. Дрыготролль стал белым как простыня, когда генерал погрузил булавку в чёрную жижу. Трижды взболтнув баночку, он подошёл к пленнику и стал размахивать дымящейся булавкой в нескольких дюймах от его носа.

– Нет, нет! – завопил Хафнот. – Только не это! Умоляю вас! Ну пожалуйста, не надо! Я всё скажу. Всё, от начала и до конца.

Взмахнув мечом, Плут принялся бить желеподобного монстра, который возвышался над ним, широко разинув пасть с извивающимися как змеи присосками. Усилия были тщетны. Складка с оборками на брюхе чудовища задрожала, и камнеед проглотил Плута целиком. Ощущение было такое, будто его окунули в кипящую смолу.

Плут даже крикнуть не успел. Он едва дышал. Щупальца присосались к его лицу, опутали руки и ноги. Юноша пытался сопротивляться и не мог даже пошевелиться. Меч вывернуло из его слабеющих пальцев… Скоро сердце перестанет биться, и присоски сделают своё гнусное дело. Камнеед высосет из него всю кровь, и он станет похож на подвешенную на крюке тушу ежеобраза.

Плут беспомощно озирался, глядя сквозь желейную плоть душащего его чудовища. Он с трудом различил башни Нижнего Города. Острый приступ отчаяния охватил его: башни казались ещё дальше, чем прежде…

Вдруг раздалось шипение, камнеед затрясся, и рот его раскрылся от невольного спазма. Чудовище выплюнуло Плута с такой силой, что тот, вылетев из пасти, плюхнулся на гальку около ручейка. Затем последовал очередной приступ рвоты, и тварь в корчах извергла из себя какой-то круглый кожаный предмет, который чуть не ударил юношу по голове. Плут посмотрел на землю. Рядом с ним лежала его фляга, в ней не было ни капли.

В ту же минуту камнеед, испустив душераздирающий вопль, посинел, затем покраснел, из глаз у него с пронзительным свистом потекли струйки пара. Прозрачное тело запузырилось и забулькало, как кипящая вода в огромном котле. Из пасти задыхающегося монстра выскочил стеклянный пузырёк и разбился о камни.