Елин Пелин - Ян Бибиян. Необыкновенные приключения одного мальчишки

– Прости, Ян Бибиян! – ответил Фьють. – Мы, черти, ничего не боимся, но три вещи внушают нам ужас: запах ладана, крест и кизиловые прутья. Увидев в руках бондаря кизиловый прут, я задрожал от страха и, пока добежал до вербы, три раза споткнулся.

– Подожди, – продолжал, всхлипывая, Ян Бибиян, – придет мой черед, я отплачу тебе за услугу!.. Помоги мне встать на ноги!

Фьють ухватил Яна Бибияна под мышки.

– Ох, больно! – хныкал Ян Бибиян, держась за то место, по которому гулял прут бондаря. Сквозь драные штанишки бедняги проступала кровь.

Фьють наклонился, поплевал на свежие раны, и они зажили.

– Больше не болит! Больше не болит! – приплясывая, весело напевал Ян Бибиян.

– И у меня все зажило! Только на голове, между рожками, вскочила шишка. Вот она… Ох, сильней разбаливается!..

Чертенок сжал голову руками, лицо его искривилось от боли.

Фьють и Ян Бибиян ночевали недалеко от города, на заброшенной мельнице. Они пришли сюда засветло и приютились в углу, на охапке соломы. После целого дня бродяжничества они крепко проспали до утра.

Родители Яна Бибияна махнули рукой на сына, но все-таки скучали по нему. Равнодушие их было, конечно, притворным. Они надеялись, что это будет для него наказанием и мальчишка возьмется за ум. Не когда их Ян Бибиян исчез на целую неделю, бедные старики решили, что с ним случилось несчастье, и встревожились не на шутку.

Мать Яна Бибияна целыми днями гнула спину за ткацким станком и молча плакала над участью непослушного сына. Отец бродил по рынку, расспрашивая знакомых и ребятишек, возвращавшихся из школы, не встречали ли они его сынишку… Лохматого, непослушного забияку, но все же любимого, дорогого родительскому сердцу.

Увы, никто ничего о нем не знал.

Вы, дорогие читатели, спросите:

«Все это так. Но чем же питался Ян Бибиян? Ведь без еды не может обойтись ни один человек, хорош он или плох».

Яна Бибияна кормил чертенок. Он умел становиться невидимым и проникать через самые маленькие отверстия, даже через замочные скважины. Фьють ежедневно отправлялся в город и забирался в большие магазины, где продавались всяческие соблазнительные вещи, пролезал в лавки, торгующие халвой, проникал в богатые дома, где, как подсказывал ему нюх, готовились особенно вкусные блюда.

Набрав разносолов, чертенок приносил их Яну Бибияну, который поджидал друга где-нибудь за городом.

Если бы вы, читатель, видели, как раздобрел Ян Бибиян от наворованной снеди! В глазах его появился блеск, на щеках заиграл румянец. Тело налилось силой, походка стала смелой и уверенной, как у дикого животного.

Убедившись, что чертенок очень привязан к нему, Ян Бибиян изменил отношение к приятелю: издевался блеск, на щеках заиграл румянец. Тело налилось способность становиться невидимкой.

Разозленный Фьють, пригрозив мальчишке дьявольской местью, исчез.

Ян Бибиян в первый же день почувствовал тяжесть этой потери и раскаялся в своем поступке. Но черти не любят тех, кто кается: дружеские чувства Фьютя остыли.

Одинокий и голодный мальчик заночевал на старой мельнице. Пробудившись, он спустился к зарослям ивняка и бурьяна у реки.

– Фьють, Фьють! – звал он. – Вернись' Обещаю никогда больше не колотить тебя так больно!

Чертенка и след простыл.

Ян Бибиян заглядывал во все дупла, под все ежевичные кусты, что, сплетаясь с бурьяном, образовали маленькие шатры. Фьютя не было нигде.

К вечеру отчаявшийся Ян Бибиян вернулся на мельницу. Остановился в дверях и, сокрушенно вздохнув, подумал; «Коли Фьють и завтра не появится, вернусь к отцу. Ничего не поделаешь – стану самым хорошим из мальчишек нашего города».

Он повторил эту мысль вслух и вошел внутрь.

Только улегся он на солому, как увидел перед собой тарелки, полные разной еды, хлеб и гору фруктов.

«Не забыл меня, рогатый!» – решил Ян Бибиян и накинулся на еду.

В это время снаружи донесся странный шум.

Хриплые голоса то перешептывались, то скороговоркой произносили непонятные слова.

Яна Бибияна пронзил страх: не стражники ли эго, посланные отцом на его поиски?!

Он выбрался из мельницы и со всех ног кинулся бежать, но, никого не увидев, остановился, а потом, пригнувшись, пробрался к вековой вербе и там, у толстого ствола, затаился. Но что это? Под раскидистой вербой двигались какие-то фигуры, слышались странные голоса.

Ян Бибиян всмотрелся пристальней. Под вербой совещались старые черные черти…

Черти собрались на важное заседание.

При виде этих страшилищ Яна Бибияна пробрала дрожь: черти были рогаты, тощи, длинные руки их болтались, как сухие ветви на ветру. Интересно, о чем они разговаривают?

Взошла полная луна, но ночь была темна. Рваные облака закрывали ночное светило. Временами оно показывало свой ясный лик, словно бедная красавица, облаченная в тряпье. Тогда черти поворачивали в ее сторону черные морды, и один из них сиплым, старческим голосом приказывал:

– Погасите луну! Погасите луну!

На вершину вербы с ловкостью белки взбирался старый черт и изо всех сил дул на луну. Черные облака вновь сгущались и заслоняли лунный диск.

Во тьме снова слышалось жуткое перешептывание. Сначала Ян Бибиян ничего не мог уловить; постепенно слух его обострился, он стал разбирать отдельные слова, а потом и целые фразы.

Черти докладывали своему главарю, кто какое зло причинил людям за минувший день и чем они думают заняться завтра.

Главарь вызывал своих подручных одного за другим.

– Атаман убийц! – хриплым голосом взревел он.

Поднялся черт, но не черный, как все остальные, а кроваво-красный. Он размахивал длинным вертелом.

– Говори!

Красный черт поведал страшные истории. Сегодня он заставил молодого человека убить своего брата, а несколько других подговорил стать разбойниками и зарезать торговца. Немало преступлений было совершено нынче по его внушению.

– Предводитель воров!

Вперед вышел дьявол, хитроглазый, длиннорукий, и доложил о содеянном.

Главарь шайки продолжал выкликать:

– Предводитель лжецов!

– Вожак лодырей!

– Искуситель гордецов!

– Главный зубоскал!

– Руководитель пьяниц!

– Атаман мучителей!

Ян Бибиян с любопытством разглядывал чертей, внимательно вслушивался в их рассказы, стараясь ничего не упустить.

В стороне от всех сидел погруженный в мрачную задумчивость пожилой черт. Глаза его были влажны, руки горестно повисли.

Главарь обратился к нему:

– А ты, старый Фьюфьюнко, что успел совершить? Ты уже не предводитель, но это не мешает тебе действовать по собственному усмотрению. Ты кому-нибудь напакостил?

– Нет, грозный начальник. Сегодня я ничем не могу похвастаться. Мой сынишка Фьють вернулся домой избитым. Пришлось его строго наказать.