Николай Хайтов - Змей

— Увяз Калота с головой, ему моя голова понадобилась.

С этими словами прорицатель двинулся за стражниками, а Сабота следом за ним: сообразил, что в одиночку ему отсюда не выбраться.

«Подожду, погляжу, что дальше будет!» — решил он.

Часового в башлыке на посту уже не было. По коридорам, как ошалелые, носились боярские слуги — руками размахивают, горланят, что есть мочи.

Через много дверей прошли главный прорицатель, Сабота и двое стражников, пока, наконец, не остановились у двери, окованной золотом. Отворили ее стражники, впустили прорицателя и снова закрыли, а сами встали перед ней — ноги расставили, копья скрестили...

Саботе волей-неволей пришлось ждать.

— А ты кто такой? — спросили его стражники.

Оба были не в духе — видно, еще не успели напиться молока.

— Я с главным прорицателем, — соврал Сабота, не моргнув глазом.

Стражники опять хотели о чем-то спросить, но тут за дверью послышался крик.

— Как ты смеешь так разговаривать со мной? — орал Калота. — С ума, что ли, спятил? Наглец!

— А ты болван! — не остался в долгу прорицатель. — Давно пора скинуть тебя с престола! И старейшины тоже так считают, только вот трус этот, начальник стражи, все не осмелится... Что ты на меня уставился? И так-то ума в тебе незаметно, а как выпулишься — и вовсе дурак-дураком...

— Ах, так?! — Калота уже не кричал, а хрипел. — Значит, вот какую змею я пригрел у сердца!

— Перво-наперво, нет у тебя сердца! — быстро проговорил прорицатель, словно боялся, что не успеет высказать все до конца. — Будь у тебя сердце, разве ты задушил бы родного брата, чтобы завладеть его замком! Разве спихнул бы с берега в омут его жену!

— Замолчи! Убью! — задыхался от злобы боярин. — Убью! Утроба ненасытная! Я осыпал тебя серебром и золотом, а тебе все мало?!

— Золотом?! — вскричал прорицатель. — Это золото ты заграбастал у...

Вдруг послышалось: хрясть! — и прорицатель умолк. Окованная золотом дверь распахнулась, и Сабота увидел боярина. Стоит — гроза грозой, в руках окровавленный меч держит, а на полу корчится главный прорицатель. Все, кто проходил по коридору, сбежались к дверям. Раздались голоса:

— Наш боярин шутить не любит!

— Мало-помалу он так с нами со всеми разделается!

— Небось псов кормить надо, а они больно до человечьего мяса охочи!

Тут вмешался слуга, который, верно, тоже не пил утром молока с кореньями.

— Да вы что — сбесились? За такие слова знаете, что бывает? О, господи, боже мой! — запричитал он и поспешил отойти прочь.

Калота спрятал меч в ножны и приказал:

— Старейшин — ко мне! Всех! Немедля!

Один из стражников бросился исполнять приказание. Калота шагнул к толпившимся в дверях.

— А вам что тут надо, козлы вонючие? Убирайтесь! Живо!

— А ты, полегче, не ори! — огрызнулся воин со шрамом на лбу. — Видали? Теперь мы для него «козлы вонючие». Да кабы не мы, быть бы тебе в плену. Бой у Кривого утеса помнишь?

— Что-о? Что ты сказал?

Взбешенный Калота подскочил к нему, но тот и бровью не повел.

— Истинную правду сказал!

— А кто войском командовал? Не я? Разве не я впереди всех был?

— Был... пока неприятель улепетывал! А вот когда мы на засаду напоролись, ты первый дал тягу и со страху зарылся в стог сена. Забыл, как я тебя откапывал?

— Ха-ха-ха! — все так и покатились со смеху.

— Молчи! Гнилое семя! Вы что, ополоумели все?

Громкий шум заглушил его слова. Из ближнего коридора доносились яростные вопли.

— Это кто вор? Я?!

— Ты! Ты! Обобрал его жену. Самого убил, а потом разрыл могилу и снял с него пояс с серебряной пряжкой!

— Эй, дурачье! — заорал Калота. — Вас что, собаки бешеные искусали? С чего вы все сегодня взбесились?

— А тебя кто покусал? Чего лезешь, куда не просят? — отозвался кто-то злым голосом, и перебранка возобновилась:

— Все вы, стрелки, прохвосты и негодяи! Отсиживаетесь в кустах, пока мы бьемся врукопашную и крови своей не жалеем!

— А вы, меченосцы, грабители и подлецы! — гремело в ответ. — Мы вас прикрываем своими луками, а вы убиваете женщин, грабите жилища, могилы раскапываете!

— А вы...

— Нет, вы...

— Да уймутся они, наконец, иль нет! — гаркнул Калота и замолотил ножнами о каменные плиты пола. Только никто не обратил на него никакого внимания. В соседнем коридоре раздался звон мечей — значит, спорщики пустили в ход оружие.

— Где начальник стрелков? — кричал боярин. — Где начальник меченосцев?

— Тоже дерутся между собой во дворе, — ответил слуга, который проходил мимо с бутылью вина на плече.

Между тем Сабота топтался у окованной золотом двери, стараясь улучить минутку и прошмыгнуть к прорицателю, чтобы снять с него ладанку. Но стражник не сходил с места и смотрел в оба.

Сабота прикидывал, как поступить, да тут боярин, сам того не ведая, пришел ему на помощь — взял и послал стражника за охраной: видно, сообразил, что в крепости творится неладное.

Сабота не растерялся, кинулся к прорицателю, но только было протянул руку к ладанке, как дверь из соседних покоев отворилась и в зал влетела боярыня с кувшином в руке.

Сабота юркнул под каменный стол, накрытый толстой парчевой скатертью, и затаился.

Боярыня наткнулась на тело главного прорицателя и в ужасе отпрянула.

— Ой, что это?! — воскликнула она. — О, небо!

Послышались шаги, и появился Калота в сопровождении старейшин. Сабота из-под стола видел только ноги, но сразу распознал их.

Боярыня подбежала к мужу.

— Ты, я вижу, занялся делами и даже не испил молока!

— Успеется! Поставь кувшин и ступай! — попробовал боярин отослать жену, но не тут-то было.

— Нет, нет... Сначала молоко, а уж потом дела! Не уйду, пока не вышьешь!

— У заботливой жены муж в холе, — со вздохом сказал боярин.

Сабота услышал громкое бульканье — владелец замка пил молоко.

«Что-то теперь будет!» — подумал Сабота. Уши насторожил, ждет.

А боярин, отведав чудодейственных кореньев, прямо жене в лицо и ляпнул:

— Господи, какая же ты страхолюдина!

Стало тихо, потом старейшины как грохнут хохотом.

— Шутить изволишь, боярин, да не ладно выходит, — со злобой сказала боярыня. — Сплоховал ты на этот раз!

— Верно говоришь, сплоховал... В молодости, когда женился на тебе... Вот возьму да отошлю тебя назад, к твоему батюшке, боярину из верхнего Брода.

— Что ты мелешь? Как это я вернусь к нему через столько лет? Мне там делать нечего! — Боярыня еле сдерживалась.

— Как это нечего? — помолодевшим голосом воскликнул Калота. — Скажем, враг осадит вашу крепость, ты только поднимись на сторожевую башню. Как увидят тебя, все вмиг разбегутся. И ни войску урона, ни казне убытка! Ха-ха-ха! — гоготал Калота, довольный собой.

— Ха-ха-ха! — гоготали старейшины.

— Ты мне заплатишь за это! Брюхан! — прошипела боярыня.