Николай Хайтов - Капитан Петко-воевода

До того, как Петко-воевода появился в Родопах, там действовал другой прославленный воевода — Ангел. Грозный этот гайдук пал, как известно, 8 ноября 1860 года от пули своего же сподвижника у подножья горы Курудаг, держа в одной руке баклажку, а в другой ятаган. В восторге от неожиданной удачи, предводитель турецкого отряда, карагалар [1] Карагалар — офицерский чин в турецкой армии. Осман-ага приказал отрезать мертвому воеводе голову, насадил ее на кол и с кровавым этим трофеем поскакал в городок Кешан, торопясь похвастаться победой.

До смерти напуганные Ангелом, кешанские беи и агалары [2] Бей, агалар — представители турецкой знати. не сразу поверили, что «быстрокрылого» больше нет на свете, и Осману пришлось созывать людей, хорошо знавших воеводу, чтобы те подтвердили, что отрезанная голова и впрямь принадлежала грозному гайдуку.

Не описать ликование, охватившее турок не только в Кешане, но и в Адрианополе, куда Осман-ага привез голову воеводы, чтобы сложить ее к ногам Вали-паши и услышать из уст самого губернатора: «Молодец». Вместе с начальственной похвалой Осман получил то, о чем и не смел мечтать: чин бинбаши! [3] Бинбаши — офицерский чин в турецкой армии (тысячник). По радостному этому поводу несколько дней подряд завывали в Адрианополе зурны, день и ночь били барабаны: да услышат стар и млад о том, что враг султана Ангел, человек, который целых тридцать лет наводил на турок страх своим трубным басом, ныне мертв. Некому больше осадить беев, грабящих своих испольщиков, приструнить карагаларов, когда они, объединившись с разбойниками, истязают и убивают наживы ради, и всесильных откупщиков десятины, снимающих с бедняка последнюю рубашку. Некому больше нагнать страху на турецких головорезов, когда они бесчинствуют в беззащитных болгарских селах. Некому!

Радуется Осман-ага, радуются разбойники — головорезы, богатеи и сановники, и ни один из них не подозревает, что горы уже вскормили нового воеводу, не менее сильного и грозного, чем Ангел, и воевода этот отомстит Осману-аге и станет заступником беззащитной райи [4] Райя — низшие слои христианского населения в турецкой империи. .

Грозный и сильный, этот гайдук появился 7 мая 1861 года, всего через несколько месяцев после гибели Ангела-воеводы, в тех самых местах, где пуля, пущенная дрожащей рукой Георгия Влаха, пролила кровь героя. Звать этого гайдука Петко, ему нет еще и семнадцати лет, и бритва еще не касалась его нежных, как у девушки, щек.

В отличие от других болгарских гайдуков — таких, как Филипп Тотю, дед Илю Малешевский или Чакыр из Самокова, которые с малых лет проявляли буйный, непокорный нрав, дрались со своими сверстниками-турками и проламывали друг дружке головы, будущий воевода Петко провел детские годы кротко и тихо, ничем не отличаясь от восьмерых своих братьев и сестер, которые вместе с отцом и матерью работали в поле и пасли овец, добывая пропитание большой семье. В Доган-Хисаре, селе Ференской околии, где родился Петко, дети с шести лет помогают отцам во время пахоты, пасут телят, ягнят, мулов, ходят по дрова, а когда подрастут, годам к десяти, родители отдают их в батраки, к богатым хозяевам в другие села, чтобы приучались сами добывать себе хлеб насущный. Кирко, отец будущего воеводы, в этом отношении поступал, как все. И хотя десятилетний Петко умолял определить его к священнику, чтобы выучиться грамоте, отец, сам не умевший ни читать, ни писать, счел это блажью и послал сына пасти овец в турецкое село Дуралкьой. Два года батрачил там маленький Петко, потом, побыв некоторое время дома, отправился «на заработки» в околийский центр Фере, но вскоре вновь оказался в родном селе. В пятнадцать лет он опять выразил желание учиться и, хотя отец опять ответил отказом, Петко на этот раз не покорился и на свой страх и риск стал ходить к учителю Лефтеру в местное монастырское подворье, где два года учился писать болгарские слова греческими буквами.

Учение пришлось ему по душе, и он решил одолеть науку более мудреную, которой, по слухам, учили в Гюмюрджине и Фере, но тут как раз и случилась та злая беда, которая навсегда оторвала Петко от книг и сроднила с горами, превратив его в народного мстителя.

Беда случилась со старшим братом Петко — пастухом Матеем, который батрачил у богача Мехмеда Кеседжи в турецком селе Бахшибей. Прекрасный работник, Матей в то же время был на редкость веселым парнем и замечательно играл на кавале. Эти свойства пришлись бею по нраву, и со временем Матей стал его любимцем. Однако нашлись среди батраков завистники, которые не могли спокойно смотреть, как он, будто масло в воде, всплывает наверх, и решили «осадить» хозяйского любимчика. Вскоре представился удобный случай. Однажды, когда батраки стригли овец, подъехал к ним бей на белом коне. Завидев его, Матей якобы сказал пастухам: «Когда же, наконец, придет дед Иван [5] «Дедом Иваном» в Болгарии издавна называют русский народ. , чтобы и мы могли поездить на таком коне!» Впрямь ли произнес Матей те слова или оговорили его недруги — неизвестно, но один из батраков, некий Митю Кофтинов, в тот же вечер передал их бею и тем самым решил участь Матея и всей его семьи. Бей пришел в ярость и, недолго думая, решил погубить «заклятого своего врага». Матей почуял недоброе и стал потихоньку переправлять в Доган-Хисар свои вещи, намереваясь использовать поездку домой, чтобы больше не возвращаться к хозяину. А повод для этого у него был: 15 сентября в Доган-Хисаре — престольный праздник, и Матею, молодому парню, жениху, полагалось принять участие в праздничном гулянье.

Бей это понял, и когда, в канун праздника, Матей пришел на хозяйскую усадьбу за кормом для овец, бей не отпустил его сразу, а задержал до позднего вечера, заставив играть на кавале. Когда Матей играл на хозяйском дворе, туда зашел его двоюродный брат Вылчо. Предчувствуя недоброе, Матей попросил Вылчо подождать, чтобы вместе пойти в родное село. Вылчо согласился, а когда хозяин поздно ночью отпустил их и они двинулись в Доган-Хисар, то их подстерегли подосланные беем вооруженные турки — головорезы из села Чомлекчи и оба — Матей и Вылчо — были убиты, а тела их брошены в воды Марицы.

На следующее утро поползла по Доган-Хисару страшная молва о гибели обоих пастухов, родные и близкие бросились на поиски, но обнаружили лишь трупы, выброшенные рекой в прибрежный ивняк.