Николай Хайтов - Капитан Петко-воевода

Победа над Осман-агой и два последовавших за нею сражения — в горах Карлык и Шапкына, Гюмюрджинской околии, — еще более прославили имя Петко, и турки уже по-настоящему стали страшиться этого неколебимого, как утес, и проворного, как кошка, человека, который так метко стреляет и так ловко орудует саблей. И сверх того обладает редкой сообразительностью и хитростью. Почуяв опасность, его отряд может мгновенно исчезнуть, потому что у воеводы повсюду есть тайники, где припасено необходимое платье и где он вмиг может преобразить своих удальцов в пастухов или углежогов, пахарей или рыбаков и укрывать их в окрестных селах у верных ятаков столько времени, сколько потребуется. Помимо этого, Петко, несколько раз на себе испытавший предательство и измену, понял огромное значение разведки и создал в городах, селах и на пастушьих зимовках широкую сеть соглядатаев, которые следили за передвижением карательных отрядов и сообщали воеводе об их численности, вооружении и планах. Это давало Петко возможность успешно нападать на турок из засады либо же, в случае необходимости, вовремя уйти и тем сохранить свою чету. Эти соглядатаи подчас сопровождали турецкие отряды в качестве «помощников» либо «проводников», и никому и в голову не приходило, что это связные, ятаки воеводы.

Крепкую опору нашел Петко и среди местного болгарского и греческого населения, которое видело в нем защитника от произвола и бесчинства турецких властей. Петко отлично говорил по-гречески, и это позволяло грекам считать его своим соотечественником, они даже переделали на греческий лад имя отца воеводы — Киряк вместо Кирко. Благоразумный Петко не возражал против этих попыток причислить его к грекам, лишь бы они оказывали поддержку чете, даже сам стал именовать себя Киряковым, а не Кирковым, чтобы облегчить отношения с греческим населением.

Мало-помалу Петко стал любимцем и героем не только болгар и греков, но и турецкой бедноты и помаков (обращенных в ислам болгар). Этому во многом способствовало его вошедшее в поговорку благородство и необыкновенная доброта. О рыцарстве воеводы свидетельствует следующий случай, происшедший в селе Ташлык в окрестностях Маронии. Там жил турок по имени Селим Ходжа, славившийся своим богатством и тремя красавицами-дочерьми. Петко-воевода имел обыкновение облагать данью именно таких богачей, поэтому однажды, когда Селим Ходжа вернулся из мечети после дневной молитвы, Петко со своими молодцами окружил его дом. Захватив с собой несколько человек, он вошел к потрясенному, на смерть перепуганному Селиму, который был уверен, что гайдуки намерены обесчестить его дочерей, как это принято у обыкновенных разбойников. Петко, догадавшись, что всего более страшит Ходжу, приказал ему отвести дочерей в соседнюю комнату, а затем принести все золотые монеты, какие есть в доме. Обрадованный турок поспешил исполнить приказание воеводы, мигом вернулся и бросил на середину комнаты мешок, в котором было 2160 лиры.

— Прими, пользуйся на здоровье! — сказал он.

Воевода, не торопясь, отсчитал от груды золота 500 лир, а остальные отдал хозяину, объяснив, что пяти сотен ему вполне хватит для содержания отряда. Ошеломленный турок не верил своим глазам и долго не решался протянуть руку к неожиданно возвращенному золоту, а когда убедился, что слова воеводы — не шутка, кинулся целовать ему руку, благодарить, осыпать благословениями, потом крикнул слугам, чтобы приготовили «богатырям» вкусный кофе. Вскоре кофе был сварен и одна из дочерей Ходжи поднесла его «гостям». Один из молодых четников, грек по имени Лука, подмигнул девушке. Заметив эту вольность, нарушавшую строгие правила гайдуцкой морали, воевода приказал Луке немедленно снять оружие и покинуть чету. Этот поступок настолько потряс Селима Ходжу, что он до конца своих дней оставался одним из самых верных друзей и почитателей Петко.

Однажды, после многодневных голодных скитаний по горам, четники вдруг услышали перезвон колокольцев и направились в ту сторону, чтобы попросить еды. Уже смеркалось, когда они увидели козье стадо. Гайдуки окликнули пастушонка-помака, велели сварить им кукурузной каши и заколоть козленка, чтобы полакомиться жареным мясом. Тут выяснилось, что животные принадлежат не одному хозяину-богачу, а нескольким крестьянам из села Узундере. Не желая нанести ущерба какому-нибудь бедняку, Петко велел пастушонку заколоть своего собственного козла, пригрозив, в случае обмана, смертью. Паренек исполнил приказание. Насытившись, гайдуки разрубили оставшееся мясо на куски, положили в заплечные мешки и собрались в путь.

— Сколько стоит твой козел? — спросил воевода, развязывая свой кожаный кошель.

— Ничего не стоит! — отвечал тот. — Примите в подарок.

— Коли так, прими и ты от меня подарок! — сказал Петко, и в ладони паренька зазвенели несколько золотых монет, цена, примерно, пяти козлов.

— Отец у тебя чем занимается? — спросил воевода, заметив, что бурка на пареньке довольно потрепанная.

— В поле он, пашет. На коровах пашет, одна наша, другая — соседская.

Петко-воевода задумался, потом вынул из кошеля еще пять золотых и протянул пареньку.

— Отдай отцу, — сказал он. — Пусть купит пару волов и перестанет мыкаться с соседской коровой.

Как мы еще не раз убедимся, такого рода помощь была не исключением, а правилом. Гайдуцкий отряд Петко оказывал помощь людям независимо от их вероисповедания и национальной принадлежности. Петко был, пожалуй, единственным из всех болгарских гайдуков, кто сумел подняться выше религиозных и национальных различий, и потому в той кровавой эпохе он стоит как бы особняком, своеобразный рыцарь своего времени, не жалевший сил для защиты бедного люда, который платил ему за это любовью.

В сущности, эта любовь и была тем «секретным», победоносным оружием, которое давало Петко-воеводе возможность и в горах и на равнине чувствовать себя, как дома, и уходить из любой опасности.

После битвы со злополучным Османом отряд Петко дважды, 30 августа и 28 сентября, сразился с турками в окрестностях Гюмюрджины, и оба эти сражения принесли воеводе новую славу. А слава его к этому времени уже вышла далеко за пределы Гелибольского санджака (округа) и достигла Афин, где как раз тогда греческий революционный комитет готовил восстание на Крите. Руководители комитета поняли, как много они приобретут, если им удастся привлечь к освободительной борьбе критян отважного болгарина, и пригласили его в Афины для прохождения курса в военном училище.

Юный воевода обрадовался приглашению. Сознание того, что о нем знают в Афинах, что там возлагают на него надежды, не могло не польстить его самолюбию. К тому же осуществлялась его давняя мечта получить образование. Вот истинные причины, побудившие Петко покинуть родные края и отправиться в Афины.