Юрий Греков - Там, на неведомых тропинках

— Серый!

— Какой-такой серый? — рявкнул Хулиган. — Губернатору дерзить?! — Волк щелкнул зубами, и одним зайцем на поляне стало меньше.

— Правильно! — сказал Серый. — Начальство уважать надо. Хвалю!

Хулиган вытянул лапы по швам и заорал:

— Рад стараться!

И дальше все пошло как во сне: губернатор завтракал морковкой, обедал капустой, ужинал спелой брусникой. Все это доставляли ему зайцы, которые работали от зари до зари под надзором Одноглазого. Серый с каждым днем толстел и скоро уже еле влезал в мундир.

Серый нежился на солнышке и решал разные дела. Однажды после обеда он только задремал, как его разбудил пронзительный крик:

— Господин губернатор, спасите!

Серый недовольно приоткрыл один глаз: перед ним стоял дрожа, зайчишка, а позади облизывался Хулиган.

— Господин Серый, он хочет меня съесть! Спасите меня господин губернатор, ведь у меня четверо зайчат! — умолял заяц. — Вы же меня знаете — мы в одной школе учились!

— Я не могу нарушать лесные порядки, — равнодушно сказал Серый и прикрыл глаза. Уже сквозь дремоту он расслышал волчье чавканье.

Теперь, завидя Серого, зайцы пускались наутек, как от волка. А он поглаживал себя по толстому пузу и самодовольно ухмылялся: «Уважают!»

Серый так растолстел, что стал похож на бочонок с ушами. Целыми днями он лежал на мягкой траве кверху пузом и дремал. Мундир на него уже совсем не налезал. Он было хотел сшить новый, но сороки отказались: «Предателям не шьем!»

Губернатор приказал волкам свалить сорочье дерево и разорить гнезда. Волки грызли дерево, пока Вороватый не сломал зуб, и бросили. А сороки по всему лесу разнесли весть про посрамление губернатора, и весь мелкий лесной люд радовался втихомолку.

На этот раз Серый лежал на обычном месте. Негодный мундир валялся рядом. Фуражку губернатор повесил на веточку. И забежал в это время из другого конца леса волк проведать приятелей. Бежит, глядь — под кустом лежит толстый жирный заяц.

— Ух ты, пожива! — обрадовался волк. — Давно я такого не пробовал!

Серый приоткрыл один глаз и недовольно пробурчал:

— Чего надо? Сегодня не принимаю. Приходи завтра.

— Ах ты, нахал! — разозлился волк и щелкнул зубами... И вы думаете, в лесу кто-нибудь пожалел об этом?»

Старый Заяц закрыл тетрадку. Все ждали. Заяц снял свою капустную шляпу, вытер ею лоб и продолжал:

— Вот такая история. Вы, наверное, удивляетесь: спросили его про Ханыгу, а он про зайца-губернатора рассказал.

— Правда, удивляетесь?

— Ага! — простодушно подтвердил Тришка.

— Дело в том, что и Губернатор и Ханыга, как говорится, одного поля ягода. Оба — предатели. И оба — зайцы. Когда чудовища только появились в нашем лесу, попался им на дороге заяц. Очень они были голодные, и Ханыга (а это был он) и опомниться не успел, как Крыссем или Крысод, я точно не знаю, сгреб его за уши.

— Что вы хотите? — болтаясь в воздухе, заверещал Ханыга.

— Ха-ха! Он еще спрашивает, — сказал Крыстри. — Мы хотим есть!

— Да разве меня одного на вас всех хватит? — пискнул Ханыга.

— А мы жребий бросим, кому тебя есть! — успокоил Ханыгу Крысшес. — Не волнуйся.

— Не ешьте меня! — захныкал Ханыга. — Я лучше вам покажу, где много зайцев живет, на вас всех хватит!

— Если так, хорошо. Веди!

И предатель Ханыга привел чудовищ к Заячьей деревне, где жили и мама его, и' папа, и родные, и двоюродные, и троюродные братья, и много других зайцев — взрослых и маленьких. Не ищите ту деревню, ее нет. Спастись никому не удалось. А Ханыгу чудовища взяли к себе на службу. Много времени прошло с тех пор. И тому, кто увидит Ханыгу, и в голову не придет, что он когда-то был зайцем. От того, что он все время вынюхивает дань для хозяев, нос у него вытянулся — и стала у Ханыги волчья морда. Научился он есть мясо, грызть кости с хозяйского стола — и вылезли у него длинные желтые клыки. Все живое шарахается от этого страшного предателя. А он все рыщет и рыщет...

Старый Заяц помолчал и продолжил:

— Никто не пожалел Зайца-губернатора. Никто не пожалеет и Ханыгу. Только свободно вздохнет лес. Когда это случится, я не знаю. Но это обязательно должно случиться...

Вдруг откуда-то издалека донесся хриплый вой. Все насторожились. Потом донесся частый стук. Старый Заяц навострил уши, прислушался и сказал:

— Дятел телеграмму передает. «Ха-ны-га бли-з-ко прячь-те-сь все он и-дет к Си-не-му бро-ду».

Заяц-барабанщик сказал:

— А, это в стороне. Синий брод вон там! Дед добавил:

— Сюда он не догадается заглянуть. Но нам пора. Пока светло, нужно успеть домой добраться. А к вам мы через несколько дней снова придем — я тут одну штуку придумал, может, вам понравится...

Прошло несколько дней. Зайцы не появлялись. Ханыги поблизости слышно не было, и наши путешественники без помех занимались своими делами: запасались на зиму всякими корешками, грибами и ягодами. Только Никита ходил грустный — баклажаны не попались ни разу.

В это утро Тришка проснулся раньше всех. Высунув нос наружу, он увидел, что погода сегодня совсем особенная — золотистая. Тришка вылез через окошко. Потянулся. Потом сделал зарядку, умылся и стал думать, что ему делать, пока все спят. Думал, думал и решил поиграть в классики. Тришка очень любил играть в классики, но старшие над ним посмеивались, да в последние дни и времени не было. А сейчас, пока они спят, можно наиграться вволю.

Тришка подобрал щепочку, отошел в сторонку за кустик и принялся чертить классы. Начертил, примерился и прыгнул. И присел от удивления — прямо перед ним стоял большой белый гриб. Тришка пригляделся и удивился еще больше — это был тот самый гриб, который он сорвал вчера.

— Вот те раз! — поразился хомячок.

И тут у него за спиной что-то шумно вздохнуло. Тришка струхнул, и нерешительно спросил:

— Кто тут?

— Это я — Вчерашний день...

Тришка оглянулся — никого.

— Врешь, наверное?

— А какая кругом погода?

— Тришка оглянулся — погода голубая, точь-в-точь как вчера.

— И тут Тришке пришла такая мысль, такая мысль! — что он даже зажмурился и, немного подождав, осторожно спросил:

— А что — я и в Позавчерашний день попасть могу?

— Вообще-то можешь...

— А как?

— А как ты сюда попал?

Тришка и сам уже все понял, но было страшновато. Он еще немного побоялся, зажмурился и прыгнул. Не открывая глаз, спросил:

— Есть тут кто?

— Есть, — вздохнуло у него за спиной, — я. Позавчерашний день...

И тут Тришка решился. Уже не зажмуриваясь, он запрыгал по классикам, пока наконец не допрыгал до того дня, когда они решили убежать от Злого Хозяина. В доме было тихо. Тришка юркнул на кухню, влез в большой ящик под столом, и на самом его дне отыскал то, из-за чего он решился на опасное путешествие,— большой лиловый баклажан. Баклажан был такой большой, что Тришка и не стал пытаться его утащить целиком. Он быстро разгрыз глянцевитую кожуру, добрался до семян и стал набивать ими свои защечные мешочки. И когда уже больше не влезало ни одно, даже самое маленькое зернышко, Тришка вылез из ящика, быстро нарисовал новые классики и запрыгал назад.