Михаил Каришнев-Лубоцкий - Охотники за мизераблями

– Высекать огонь я умею, а вот добывать очень быстро соль – пока не могу…

– Соль? – переспросила Чичетта. – Это такой белый порошок? Горький-прегорький?

И она скорчила такую уморительную рожицу, что мы с Маришкой и Уморушкой невольно расхохотались до слез.

– Да, Чичетта, это такой белый порошок, – подтвердил я, перестав наконец смеяться, – было бы неплохо посолить им нашу печеную рыбу.

Обезьянки о чем-то взволнованно пошептались, и Чичетта, получив согласие большинства, ринулась к себе домой. А вскоре, как раз когда жаркое было почти готово, вернулась обратно, держа в левой передней лапке маленький деревянный бочоночек.

– Это вам, Чучелло Чиппо, – протянула она мне свой подарок, – ешьте эту гадость и поминайте Великого Лу.

Поблагодарив Чичетту и других обезьянок за сувенир, я внимательно посмотрел на бочонок и увидел, что он состоит из двух частей. Я отвернул верхнюю половинку и убедился, что в нижней, большей половинке бочонка, была насыпана соль.

– Откуда она у вас?! Кто он – этот Великий Лу?! – спросил я обезьянок.

– Такой же, как ты, чучелло, – охотно объяснила мне Чичетта, подбежав поближе, – только он не белошерстый, а черношерстый. И здесь, – она ткнула лапкой себе под нос, – у него тоже растет густая длинная шерсть.

– Великий Лу называл ее «усы», – пояснил Чуччо.

– А где он? Я хотел бы познакомиться с ним и подружиться.

– И мы хотим подружиться с ним! – поддакнула Маришка. – Ваш друг – наш друг!

– Увы, это невозможно! – всхлипнула вдруг Чичетта. – Великий Лу уплыл! Много дней и ночей он мастерил себе плот и вот однажды он покинул нас, рыдая от горя и печали!

– Великий Лу любил нас, а мы любили его, – пояснил Чуччо, опасаясь, что новый чучелло и его юные спутницы не поймут причин всеобщего плача.

– От нашего друга остались нам на память всего три вещи: этот деревянный орех с белым порошком, именуемым «солью», небольшая доска, исцарапанная рукою Великого Лу, и его норка, такая же, как ваша, – сказала Чичетта, вытирая невольно выступившие слезы передними лапами.

– Вы покажете нам доску и норку Великого Лу? – спросил я добрых обезьянок. – Нам очень хочется взглянуть на эти царапины.

Обезьяны молча переглянулись между собой и все как одна дружно кивнули: покажем!

Мы решили не откладывать экскурсию к «норке» Великого Лу и к месту обитания неприкаянных скелетов в долгий ящик, и сразу после обеда было решено отправиться в поход. До жилища таинственного друга обезьян нам пришлось идти не менее часа. Хижина Великого Лу находилась на берегу чудесной лагуны и была точной копией нашей.

– Великий Лу несомненно человек! – обрадовалась Маришка, завидя это архитектурное сооружение.

– Великий Лу – чучелло! – подхватили сопровождавшие нас обезьяны, услышав знакомое слово.

Мы подошли к хижине и на мгновение застыли у входа.

– Заходите, исцарапанная доска лежит внутри норки! – радушно пригласил нас Чуччо.

Мы глубоко вздохнули и зашли в хижину. Самодельные стол и табурет, лежанка с пересохшим сеном вместо матраца – вот и все, что мы увидели в жилище Великого Лу.

В хижину заглянул Чуччо.

– Ну как? – спросил он, ожидая от нас криков восторга и восхищения (у бедняги Чуччо не было и такого «богатства»).

– Норка прекрасная, лучше, чем наша, – сказал я, жалея чувства доброй обезьянки. – Но где же доска с царапинами? Я что-то ее не вижу.

– Она под кроватью, – кивнул на лежанку Чуччо, – сейчас я ее достану.

И он, встав на четыре лапы, в два прыжка оказался у постели Великого Лу.

Бережно приняв из лап услужливой обезьяны кусок корабельной доски, я вытер тыльной стороной ладони слой пыли с нее и стал с волнением всматриваться в корявые строки, нацарапанные загадочным Великим Лу.

И вот что я прочел:

«Я, Луиджи из Палермо, моряк итальянского корабля „Санта-Лючия“, покидаю Остров Обезьян в надежде добраться до своей родины. Все мои спутники погибли в Проклятом Море, но я не боюсь его и бросаю вызов коварной пучине. Неизвестный друг, собрат по несчастью! Не поддавайся унынию, строй плот, плыви вперед! Море отступит перед смельчаком, ты будешь спасен!

И еще: не обижай, пожалуйста, обезьянок, они чудесные существа, они станут тебе настоящими друзьями, если ты сумеешь открыть им свое сердце. Да хранит тебя Бог и Пресвятая Дева Мария!»

– Луиджи из Палермо… – повторил я задумчиво имя храброго моряка, когда закончил читать его послание. – Странно, а почему он не поставил дату своего отплытия?

Чуччо, которому я адресовал свой вопрос, охотно объяснил мне:

– Великий Лу потерял счет дням, пока находился здесь.

– Но зато мы хорошо помним час его появления! – добавила Чичетта, просовывая в хижину свою головку. – Это случилось в обед, клянусь своим хвостом!

Я передал доску с письменами обратно Чуччо и попросил его беречь этот драгоценный кусочек дерева пуще собственного глаза.

– Мы не потеряем, не бойся, – заверил меня Чуччо, – у нас тут всегда находится стража.

– Вот и чудесно, – улыбнулся я, – а теперь нам с Маришкой и Уморушкой пора идти в другое место.

– Куда? – зажглись любопытством глаза Чичетты.

– К неприкаянным скелетам, – ответила Уморушка.

– Чуу!! – поразились Чичетта и Чуччо. – К неприкаянным скелетам!.. Да мы уже лет пять к ним не ходим и вам не советуем! Чучелло капутто – страшные существа, от них всего можно ожидать!

– Но мы должны узнать тайну их оживления, – объяснила обезьянкам Маришка, – иначе мы не сможем спокойно жить здесь.

– К вечеру мы вернемся, а днем скелеты не страшны, – успокоил я добрых обезьянок. – Так что не волнуйтесь!

– Если они нападут на вас, то прыгайте на деревья и удирайте по веткам! – посоветовала нам Чичетта. – Проверенный способ, клянусь своим хвостом!

Совет Чичетты был очень хорош, но нам не пришлось им воспользоваться: все скелеты мирно лежали в открытых могилах, скрестив на груди руки, и вовсе не собирались бросаться на нас. Рядом с могилами лежали поваленные деревянные кресты, и чуть в стороне от них валялась ржавая металлическая лопата.

– Какое безобразие! – возмутился я, увидев такую плачевную картину. – Разве можно тревожить покой умерших! Это святотатство, друзья мои, настоящее преступление!

– Наверное, кто-то искал клад в могилах, – сказала Маришка, с грустью глядя на поврежденные кресты, – пираты часто прятали в них золото.

– А по-моему, пираты здесь ни при чем, – заявила вдруг Уморушка, – во всем виновато Проклятое Море! – и она показала рукою на бившиеся о берег, совсем неподалеку отсюда, волны. – Был шторм, и могилы размыло, разве не так?

Уморушка посмотрела на меня и Маришку торжествующим взглядом.