Михаил Каришнев-Лубоцкий - Охотники за мизераблями

– Мы хотим есть, – сказал мне самый крупный синтекрыс, – а кроме вас есть некого. Так что не пытайтесь нас разжалобить.

– У вас этот номер не пройдет! – вскрикнула маленькая синтекрыска, и тут же получила от главаря лапой в лоб.

– Помолчи, Грыззи, мы разберемся без тебя…

Потирая ушибленное место, синтекрыска обиженно отползла в угол. Я понял, что наступил решительный момент и нужно что-то немедленно делать. Но что именно?! Недаром в кузове машины поддерживалась низкая температура! Тигриным прыжком я преодолел расстояние, разделяющее меня и спасительный пульт. Боясь ошибиться и второпях нажать не на ту кнопку, я надавил сразу на все. О, какой это был аккорд!! Под потолком зажужжала вентиляционная система, на стенах дружно заработали холодильные установки, – миг, и в рефрижераторе наступили ужасные заморозки. Синтекрысы, ошарашенные этими переменами, так и застыли, как статуи, даже не успев по привычке свернуться в калачики.

– К…к…кажется, мы п…п…победили… – пролязгала зубами Маришка.

– Не к…к…кажется, а т…т…точно! – поддакнула ей в ответ Уморушка.

Я хотела было сказать им, что до полной победы еще далеко, и что нам грозит так же, как и синтекрысам, этот страшенный холод, вновь заполнивший все пространство рефрижератора, но не успел: машина вдруг резко затормозила, и мы все трое рухнули на заледеневших чудо-грызунов. Через несколько секунд – мы даже не успели подняться на ноги – дверь распахнулась, и в ней показалось испуганное лицо мистера Альвареса.

– Что здесь происходит?! Кто вы такие?! – крикнул он нам, и мы увидели, как его правая рука невольно потянулась во внутренний карман пиджака.

Я понял, что этот владелец мороженных синтекрыс сейчас достанет пистолет, и тогда может произойти что-то непоправимое.

– Нам нужно в Вашингтон, мистер Альварес… Мы решили воспользоваться вашим рефрижератором… – заговорил я спокойным миролюбивым голосом, хотя это и стоило мне немалых усилий. – У нас нет денег, а нам позарез нужно в столицу…

– Я еду в Бостон, а не в Вашингтон. И откуда, мистер Заяц, вам известно мое имя?!

– Мы встречались с вами на таможне…

– Ах да… – вспомнил мистер Альварес. – Тогда другое дело… – Он посмотрел на разросанный по полу рефрижератора бесценный товар и, забыв о пистолете, схватился обеими руками за голову: – Что вы натворили, негодные?! Вы нарушили температурный режим! Теперь они станут добрее кроликов, у них пропадет вся агрессивность! А ну, выметайтесь отсюда живо! – и мистер Альварес сопроводил свою последнюю фразу красноречивым жестом.

Находиться в ужасном морозильнике вместе с синтекрысами, пусть и подобревшими, у нас не было большого желания, и мы охотно выполнили его требование.

– Счастливого пути, мистер Альварес! – пожелали мы торговцу синтекрысами. – Просим прощенья за доставленные неприятности!

– Счастливо оставаться… – буркнул Альварес, залезая в кузов, чтобы навести там прежний порядок. – Надеюсь, больше не встретимся…

Встречаться с мистером Альваресом нам тоже не хотелось.

В этот день нам, определенно перестало везти: после пережитых в рефрижераторе волнений мы проторчали часа два на обочине шоссе, пытаясь остановить хотя бы одну машину из потока сотен автомобилей, мчавшихся в восточном направлении. Увы, наши старания были напрасны, легковушки и грузовики, автобусы и контейнеровозы прошмыгивали мимо нас, даже не сбавляя ход.

– Будем стоять здесь до скончания века или пойдем искать местечко, где можно отдохнуть и привести себя в порядок? – спросил я своих спутниц, когда понял, что мое терпение и терпение юных путешественниц окончательно лопнули.

– Погладить одежду не мешало бы… – вздохнула в ответ Маришка. – После разморозки я выжала из платья литра два воды.

– А где мы утюг возьмем? – удивилась Уморушка. – В чистом поле утюги не валяются!

– Зато в чистом поле ферму найти можно, а в ней фермера или его хозяйку, – догадалась Маришка, – у них утюги наверняка имеются.

– Верно, Мариш, будем искать ферму, а не утюг, – кивнул я. И, посмотрев на своих усталых подопечных печальным взглядом, спросил их обеих: – В какую сторону тронемся?

– Туда, где дымок вьется, – тут же ответила Уморушка. И, сообразив, что мы ее не совсем поняли, махнула рукой в западном направлении: – Туда идти нужно, там кто-то что-то поджаривает.

– Ну у тебя и зрение! – поразился я восхищенно. – Как у горной орлицы, честное слово!

– В Муромской Чаще все глазастые, – скромно ответила Уморушка, – такими уж мы уродились…

И она, не дожидаясь от нас новых комплиментов, зашагала прямиком через поле ржи к далекому дому фермеров.

На этот раз фортуна улыбнулась нам: мы попали к прекрасным людям. Супруга хозяина фермы, добросердечная Ливия Джейсон, как только увидела нас и услышала о наших мытарствах, тут же распорядилась приготовить душ для гостей, сухую одежду и горячий сытный обед.

– Хорошо, мэм, я все сделаю, – кивнула головой ее служанка, получив указания. – Наверное, нужно и койки им застелить? Вряд ли они смогут идти дальше, не выспавшись хорошенько, мэм?

– Да, Бэсси, постели мистеру Джону и девочкам в свободных комнатах на втором этаже, им там будет удобнее.

– Мы привыкли не разлучаться… – робко заметил я хозяйке.

– Пожалуйста, можете разместиться в одной комнате. Ступай, Бэсси, гости валятся с ног от усталости.

После горячего душа и чудесного обеда нас так разморило, что мы еле-еле взобрались по лестнице на второй этаж в приготовленную для нашего отдыха комнату. Большая широкая кровать и мягкий диван были уже застелены белоснежными простынями и накрыты легкими летними одеялами.

– Располагайтесь, мистер Джон, устраивайтесь, девочки, – радушно пригласила нас заботливая миссис Ливия, – завтра мой муж Робертс или наш сын Джек проводят вас до станции в Догвилле. Спокойной ночи! – И она, ласково кивнув нам на прощание, ушла вниз.

А Бэсси вдруг беспричинно усмехнулась и, опасаясь рассмеяться еще сильнее, торопливо закрыла ладонью рот. Когда приступ смешливости у нее прошел, она убрала руку и виновато проговорила:

– Простите, пожалуйста… Это – нервы… Все будет о'кей, девочки, ничего не бойтесь…

И она, лукаво подмигнув нам, ушла вслед за своей хозяйкой.

– Странная она какая-то, – сказала Маришка, садясь на постель и снимая с ног сандалии, – смеется не известно над чем, подмигивает…

– Намеки намекает, – подхватила Уморушка.

Я тут же поправил ее по своей учительской привычке и объяснил, что намеки не намекают, а делают. Однако с сутью Уморушкиных и Маришкиных слов я, разумеется, согласился. Действительно, странная женщина эта Бэсси! Чего мы должны не бояться? Кого? Разве должно что-то случиться? И почему «все будет о'кей»? Так и не найдя ответов на эти вопросы, я улегся, пожелав девочкам спокойной ночи. Легли спать и Маришка с Уморушкой. Усталость наша была так велика, что вскоре мы все трое погрузились в сладостный сон.