Кай Майер - Мерле и Королева Флюидия

Мерле в нескольких словах сообщила ему об их пребывании в зазеркальном мире. Только о том, что последний призрак забрался в ее зеркало, она умолчала.

- Я их всех переловила, - сказала она и вынула шарик из кармана. Белые призрачные хлопья метались под стеклом, как угорелые.

Арчимбольдо схватил шарик и посмотрел на свет. То, что он увидел, его явно обрадовало, он с довольным видом качнул головой. "Вы хорошо поработали", - похвалил он девочек. И ни единого слова о раздавленном шарике.

- Теперь отдыхайте, - сказал он им, после того, как Унка перевязала Юнипе руку. Затем он кивнул Дарио, Боро и Тициану, которые заглядывали в дверь: - Остальных отловите вы трое.

Когда Мерле выходила из мастерской, она еще раз обернулась к Арчимбольдо:

- Что теперь будете с ними делать? - и показала на шарик в руке мастера.

- Брошу их в канал, - ответил он, пожав плечами. - Им будет неплохо там, в зеркальном отражении воды.

Мерле кивнула, будто ничего другого и не ожидала услышать, и пошла с Юнипой наверх, в свою комнату.

* * *

Новость облетела дом с быстротой молнии. Скоро будет праздник! Завтра исполнится ровно тридцать шесть лет с того дня, когда полчища Египетской Империи остановились у входа в Лагуну. Паровые суда и галеры бороздили море, а солнечные лодки были готовы обрушиться с неба на беззащитный город. Но Королева Флюидия не пустила врага в Венецию, и с тех пор горожане стали отмечать этот день как большой праздник. Одно из мест праздничных гуляний находилось неподалеку от мастерской. Тициан узнал о предстоящем празднике утром, когда ходил с Ункой на рыбный рынок, и рассказал Дарио; тот сообщил новость Боро, а Боро не удержался, чтобы не поделиться радостью с Юнипой и Мерле.

- Будет праздник в честь Королевы Флюидии! Совсем рядом, за углом! Развесят бумажные фонарики, прикатят бочки с пивом, будут угощать вином!

- Только не вас, недоростков, - заметил, усмехнувшись, Арчимбольдо в ответ на ликование Боро.

- Мы не недоростки, - проворчал Дарио. И добавил, презрительно покосившись на Юнипу: - По крайней мере, большинство из нас.

Мерле хотела заступиться за подругу, но ей это не понадобилось.

- Если взрослые... - вдруг с вызовом заметила Юнипа, - если взрослые по ночам всюду нас суют, по запертым шкафам шныряют и еще кое-чем занимаются, то, конечно, ты уже очень взрослый. Может, не так, Дарио?

Парень стал красный, как перец. Мерле глядела на Юнипу с изумлением. Неужели она пробралась ночью в комнату мальчишек и выведала их секреты? Или она своими зеркальными глазами может теперь сквозь стены видеть? От такой мысли ей стало не по себе.

Дарио сжал кулаки со злости, открыл было рот, но Арчимбольдо осадил его кивком головы и несколькими словами: - Успокойся! Иначе никто не пойдет на праздник! Но если вы завтра к заходу солнца управитесь со всей работой, то я не буду вас...

Конец его фразы утонул в восторженных воплях. Даже Юнипа сияла, как солнце в полдень. Будто с ее лица сбежала всегдашняя тень.

- Все же хочу вас предупредить, - сказал мастер. - Ученики ткацкой мастерской там тоже будут, но я запрещаю вступать с ними в драку. Наш канал стал, к сожалению, настоящим полем боя. Я не допущу, чтобы о вашей междоусобице узнал весь город. О нас уже и так немало говорят. Повторяю, никаких перебранок, никаких стычек. Чтобы косого взгляда в их сторону не было. - Его глаза остановились на Дарио. - Понятно?

Дарио шумно вздохнул и согласно закивал. Другие тоже хором обещали не задирать ткачей. По правде говоря, Мерле была рада наказу Арчимбольдо, потому что больше всего на свете ей не хотелось враждовать с подмастерьями-ткачами. Да и у Юнипы пальцы еще не совсем зажили, хотя за прошедшие три дня порезы затянулись.

- А теперь за работу, - сказал мастер, успокоившись за своих питомцев.

Мерле не могла дождаться праздника. Она волновалась оттого, что снова окажется в толпе людей. Ей вовсе не надоели обитатели зеркальной мастерской, - за исключением Дарио, - но она скучала по шумной жизни городских кварталов, по крикливой болтовне женщин, по безудержному бахвальству мужчин.

И вот наступил долгожданный вечер. Ребята вышли из дому всем скопом. Мальчишки бежали впереди, а Мерле и Юнипа не торопясь шли за ними. Арчимбольдо смастерил Юнипе очки с темными стеклами, чтобы ее зеркальные глаза не привлекали внимания.

Они зашли за угол, где канал Изгнанников впадает в более широкую водную улицу. Отсюда их взору открылись вереницы домов, расцвеченные огнями: фонари горели и в окнах, и в открытых дверях. В этом месте на другой берег канала был перекинут узкий мостик. По берегам горели свечи, мерцали разноцветные фонарики, на пешеходных набережных сидели люди, - кто на стульях и креслах, вынесенных из дому, кто на подушках или на белых шахматных фигурах. Кое-где угощались разными напитками, но, как с некоторым злорадством отметила Мерле, Дарио был явно разочарован: вино и пиво пили очень немногие, поскольку это был праздник бедных людей. Никто не мог позволить себе тратить деньги на виноград или ячмень, - и то и другое исчезло бы без следа на подступах к городу. Кольцо Фараонова воинства даже после долгих лет осады было так же трудно прорвать, как в самом начале войны. В повседневной суете об осаде забывали, но никто не сомневался в том, что даже мышь, не говоря о лодке контрабандиста, не прошмыгнет мимо вражеских сторожевых постов. Конечно, можно было, - как делал Арчимбольдо, - раздобывать вино, однако дело это было трудное и опасное. Бедный люд обычно пил воду, а по праздникам довольствовался соком и самогоном из местных фруктов или овощей.

На мостике Мерле увидела ученика-ткача, того, кто во время налета на мастерскую первым скинул маску. С ним стояли двое других мальчишек. У одного из них было багровое, словно солнцем обожженное лицо: не иначе, как оттирал мочалкой клей, налитый ему под маску Мерле.

Их вожака Серафина нигде не было видно. Мерле с некоторым удивлением отметила, что она его невольно ищет глазами и даже как будто раздосадована, что нигде его не находит.

Юнипа, напротив, веселилась от всей души. Она не переставала всему удивляться. "Видишь, вон там?", "Гляди-ка сюда!" - то и дело шептала она Мерле, хихикала, а порой хохотала так громко, что люди на нее оборачивались. Внимание многих привлекали и ее черные очки. Такие обычно носили богатые модники, не очень-то любившие гулять вместе с простым народом, а застиранное платьице Юнипы свидетельствовало о том, что она не из дворца сюда явилась.

Обе девочки стояли у мостика и потягивали сок, наполовину разбавленный водой. На том берегу скрипач заиграл веселый танец, к нему присоединился и флейтист. Юбки молодых девушек замелькали в пестром хороводе.