Дмитрий Молдавский - Русская сатирическая сказка

Особый интерес для уяснения некоторых черт творчества И. Д. Богатырева представляют сказки его покойного сына Сергея Ильича (1901—1946), крестьянина, участника гражданской войны, слесаря, гончара. С. И. Богатырев еще в юности воспринял от отца ряд сказок, которые тот теперь почти не рассказывает, а также его любовь к жесту, к драматизации сюжета. Отцовские сказки он несколько схематизировал, доводя их простоту до пересказа сюжета и стараясь приблизить их язык к литературному. Так, в рифмованной сказке «Не любо — не слушай» он говорит, ломая рифму: «Склал скирду на печном столбе», хотя следовало заменить форму «столбе» формой «столбу», по мнению рассказчика, неупотребительной. Поэтому не случайна в творчестве С. И. Богатырева сказка «Цыкае-мыкае», высмеивающая «псковское наречие», т. е. цокающий говор.

С годами репертуар И. Д. Богатырева изменился: кое-что забылось, некоторые сюжеты он перестал рассказывать. Но есть возможность в какой-то мере пополнить наши знания о сказках И. Д. Богатырева прошлых лет по сказкам его сына и, частично, А. И. Вавиловой. Так, если Илья Давыдович забывает о том, что герой его сказки «Война горшков» — солдат, который показывает старухе войну при помощи домашней утвари, берет «в плен» горшок с медом, то у С. И. Богатырева, слышавшего эту сказку в 1912 году, и у А. И. Вавиловой, слышавшей ее в 1923—1924 годах, еще жив прежний, более полный вариант. Если в современном репертуаре И. Д. Богатырева антипоповские мотивы не занимают первенствующего места, то у его сына сохранился особенный интерес к сказкам о попах. Ему известно большинство сюжетов сказок, высмеивающих представителей духовного сословия, которые он передает в манере исполнения отца.

Район Пыталово (Абрене, Яунлатгале), где живет сказочник, был в течение долгих лет отторгнут от Советской России и лишь незадолго до Отечественной войны вновь воссоединился с родной страной. Этим и объясняются многие характерные особенности творчества И. Д. Богатырева, отличающегося от творчества сказочников типа И. Сороковикова-Магая, М. М. Коргуева и Ф. П. Господарева, живших с 1917 года в условиях советского строя.

Традиционны в сказке Богатырева глупый барин, обманутый героем сказки «Нестерка», жадный помещик, приказывающий казнить своего верного слугу за то, что тот съел его голландского петуха, в сказке «Про Ивана-Управителя», недальновидный и злой царь Картауз, изгоняющий своего будущего спасителя (сказка «Про Ивана-Боярского и сына Витязя»), и др.

Но часто на полотне общих мест и постоянных образов делает он новые, яркие мазки.

Вот как нарисовал он картину мести героя волшебной сказки «Служил солдат двадцать пять лет»:

— Вы, — говорит этот герой своим товарищам, — постарайтесь, я вас всех награжу, денег у меня хватит. Покупайте бравнигов (браунингов, — Д. М. ) и патронов. А в городе солдатов мало... Оружие отбирайте у солдат и у городовых. А я как-будто буду царем соломенного государства... И государя задержим тогда...». И дальше: «...собрались все. Их уже несколько. Накупили бравнинков, патронов, все оружие. Одели их. Через неделю собрались и с других городов. Все караулы обезоружили городовых. Шашки отняли. В кучи склали...». Следы влияния революционных событий 1905 года на сюжет сказки налицо. Характер отношений к ним также ясен.

Иногда одной репликой, вложенной в уста героя, вскрывает И. Д. Богатырев свое отношение к представителям господствующих в прошлом классов. «Я, — говорит герой сказки «Нестерка», — знаю, святые о бедных не зоблются (не заботятся, — Д. М. ), как и богатые». Становятся князьями братья солдата из сказки «Рога»: «И поженились все. За таких князей, кто не выйдет — гулевые хлеба». Размышляет герой сказки «Козел-Самородок»: «Поеду я к государю продавать эти ковры. А то хуже будет: приедет полиция, отберет эти ковры без копейки...».

Но за сказкой об «Иване-царевиче» следует рассказ о «хорошем барине» — «московском Морозове», известном фабриканте-либерале, царь Картауз получает свое отвоеванное витязем царство, а грозные события сказки «Служил солдат двадцать пять лет» кончаются мирным воцарением Ивана, воплотившего в себе вековую мужицкую мечту о «хорошем царе». Однако любимый герой И. Д. Богатырева в сатирических сказках, которые преобладают в его репертуаре, — веселый, остроумный, хитрый и пронырливый, хотя по-своему честный бедняк, солдат. Это он обманывает, посрамляет недогадливого барина, жадного богатого мужика, глупую богатую старуху и т. д.

«Вот я жил богато», — с горькой иронией повествует герой одной из первых, записанных нами, сказок, — было у меня три лошади. Одна за целый день могла пройти не более чем три версты, другая же за это время успевала добраться с гумна домой, «третья — пегая, со двора набегала. Как станешь запрягать, под бока надо держать, чтоб не повалилась».

В другой сказке в дом к старухе попадает солдат. Старуха богата — «коров много — горшков много», ее разбирает любопытство, а какова же война? И солдат показывает ей «войну горшков», перебив большую их часть.

Делит барских гусей, не забывая и себя, Илья Богатырь, похищает жареного Гагана Гагановича солдат-постоялец, и т. д.

Своеобразная черта сатирических сказок И. Д. Богатырева — наличие в них элементов пейзажа, уточняющих место и время действия: «Морозяно зимой. Ночь месячна. Снег глубокий...» («Вот я жил богато»), или: « ... видна была деревня на горке через кусты» («Про Ваню-вора») и т. п.

Сатирические черты проникают и в фантастические сказки И. Д. Богатырева, не характерные вообще для него как сказочника (хотя он знает их около тридцати).

Илья Богатырев сложился как сказочник еще в дооктябрьский период, отразив в своем творчестве лишь перелом в крестьянском сознании, связанный с первой русской революцией.

Жил-был Нестёрка. У него была детей шестёрка. Воровать боялся, милостыню просить стыдился. Раньше барщина была. Три дня надо было барину работать со своим харчам. Жил Нестёрка только своим праведным трудом, как Богатырь. От барина никогда без спросу не уходил. Все добросовестно делал.

Задумался Нестёрка:

— Каким ремеслом прикажет мне бог жить?

Взял в котомочку хлеба и пошел. Идет дорогою лесной, раньше таких, как теперь, не было.

И едет навстречу ему Егорий Храбрый. На сивой лошади, золотые стремена.

[Нестёрка] издалека шапочку снял и говорит:

— Здравствуй, Егорий Храбрый, золотые стремена!

— Здравствуй, Нестёрка!

— Куда идешь, Егорий Храбрый?

— К господу богу.

— Вспомяни у бога меня. Я — Нестёрка, у меня детей шестёрка, воровать боюсь, милостыню просить стыжусь. А барину надо три дня работать. Чем скажет бог, каким ремеслом жить?