Барбара Слэй - Карбонель

— Как это ужасно: украсть котенка, — Розмари задыхалась от негодования.

— Да, — сказал кот, глядя в окно, как будто там он видел не крыши и трубы, а что-то совсем иное. — Я был таким маленьким, что глаза мои были голубыми, а хвост не длиннее твоего мизинца. Но уже знал королевские правила. Я выучил их, как только открыл глаза. До сих пор помню, как моя мама, красивая персидская кошка, говорила: «Сынок, никогда не забывай, что ты принц. Веди себя в соответствии с этим, даже если не будешь чувствовать себя принцем или выглядеть как принц», — я никогда не забывал ее слов и никогда не терял чувства собственного достоинства. Нередко, когда я от голода не мог заснуть, я повторял эти правила вслух, пока наконец не вызубрил их.

— Бедный котик, — нежно сказала Розмари.

— Но были моменты, — продолжал Карбонель, — когда я летал с ведьмой, чувствуя себя как рыба в воде. Это было в дни, когда мы улетали в бесконечное небо, когда под ногами похрустывал Млечный Путь, когда ветер рвал мои усы, а шерсть вставала дыбом. Какое наслаждение — прыгать и нырять в полночном небе, когда Земля, вертящаяся далеко внизу, кажется не больше теннисного мячика.

Он стоял, выгнув спину, и какие-то странные кошачьи звуки вырывались из его горла. Уже спустились сумерки, и его глаза горели в темноте. Розмари немного подождала, пока гортанные звуки не утихнут, а затем робко положила руку ему на спину и погладила по взъерошенной шерсти. Кот успокоился и снова пришел в себя. Она нежно гладила его, и только подергивающийся кончик хвоста выдавал былое возбуждение.

— Но почему ты не убежал от нее? — спросила Розмари через некоторое время.

— Потому что колдовство было слишком сильным. Оставалось только ждать, пока пророчество не исполнится до конца. Оно звучало примерно так:

— А ты был среди звезд?

— Конечно, почти каждую ночь. Со многими я был на «ты». Но не начинай опять об этом, не заводи меня.

— Я, кажется, начинаю понимать, — воскликнула Розмари, подпрыгивая на кровати. — Мои фартинги с изображением королевы Виктории — это Три Королевы, и они тебя выкупили у… у…

— Называй ее лучше миссис Кантрип. Она теперь живет под этим именем.

— И теперь ты свободен! Ох, Карбонель, как здорово! Я так рада!

Но Карбонель, похоже, не разделял ее радости.

— Это еще не все. Пророчество исполнилось, и я свободен от НЕЕ. Я не раз пытался убежать, я был котенком с характером, но ОНА, естественно, ловила меня. В наказание и для того, чтобы усмирить мой нрав, она наложила на меня другое заклятие и, пока оно не будет снято, я останусь рабом, только теперь твоим. Это было совершенно необычное, внезапное колдовство. Абсолютно в ее духе. Злодейка!

— Но я не хочу иметь раба! Карбонель, милый, как мы можем снять это заклятие?

— Я не знаю, — удрученно ответил кот. — В том-то и дело. Это было Молчаливое Заклинание. Самое худшее. Так как оно было молчаливым, я его не слышал. Но я знаю то, что его можно снять с помощью тех же предметов, посредством которых оно было наложено. Если ты хочешь его снять, ты должна найти шляпу и котел, метла у тебя уже есть.

— Ну конечно, я хочу снять заклятие и освободить тебя. Ты знаешь, что она сделала с этими вещами?

— ОНА продала их! И сделала это, когда я уходил по ее поручениям, чтобы я не знал, где они находятся. Когда мы их найдем, придется еще расшифровать Молчаливое Заклинание.

В темной маленькой комнате стало тихо, даже стук швейной машинки замер. Розмари обняла Карбонеля.

— Мы обязательно все найдем. Сначала нужно выяснить, что сталось со шляпой и котлом. Начнем поиски завтра, сразу после завтрака.

Она вдруг поняла, что безумно хочет спать.

— А сейчас пора в кровать!

Розмари тихонько прокралась к гардеробу и поставила метлу внутрь. Прежде, чем заснуть, она обхватила Карбонеля обеими руками: пока Розмари слышала, как Карбонель говорит, она постеснялась бы сделать это — и коту, похоже, это понравилось: он лизнул в ответ щеку Розмари. Она легла, спрятала ноги под ночную рубашку и уже собиралась заснуть, как вдруг подумала: «Он ведь не рассказал мне ничего про свой народ, про своих подданных и про то место, где находится его страна».

Она как раз думала, стоит ли из-за этого выбираться из кровати и идти за метлой, как вдруг проснулась и увидела, что уже наступило утро. Солнечный свет лился в окно, и мама стучала в дверь.

Розмари сразу вспомнила про события предыдущего дня и про Карбонеля. Она села на кровати и ласково его позвала, но не получила ответа. На кровати его не было, под кроватью — тоже, и даже на пыльном карнизе Карбонеля не оказалось. Тогда Розмари подумала, что все эти приключения ей приснились, но, заглянув в гардероб, она обнаружила метлу, которая показалась ей такой несчастной. Услышав, как Розмари сражается с дверью гардероба, которая имела обыкновение заедать, миссис Браун крикнула через дверь:

— Рози, одевайся скорее, малыш, завтрак уже готов. Я не хочу опаздывать в первый же день работы, — и Розмари решила, что надо поторапливаться.

Они могли готовить на кухне миссис Уолкер, где стояла огромная черная плита, но предпочитали пользоваться газовой горелкой и камином, которые были в их комнате. Чаще всего приготовление еды происходило именно здесь. Розмари делала тосты, а мама наводила в комнате порядок.

— Мне хотелось бы спросить миссис Уолкер о киске до того, как я уйду, но не уверена, что успею.

— Его нигде нет, мамочка. Пока я спала, он куда-то исчез. Но я уверена, что он вернется. И не называй его киской, ему не нравится. Его настоящее имя — Карбонель.

Мама снова рассмеялась:

— Какое величественное имя! Знаешь, если его причесать и откормить, я думаю, он будет очень красивым котом… Если вернется. Лучше подожду до вечера, и, если он придет, пойду уговаривать миссис Уолкер. Надеюсь, что мне это удастся. Тебе с ними будет веселее. Рози, дорогая, будь осторожна!

Через приоткрытую дверь миссис Браун почувствовала запах, который ни с чем нельзя спутать: это горели тосты. Мысль о том, что Карбонель может не вернуться, безумно огорчила Розмари, она забыла о готовке. Ну конечно, он вернется. Но все равно, тоску нагоняла даже сама мысль об этом. Когда вошла мама, второй тост уже зловеще дымился.

— Рози, как ты рассеянна! Сидишь и смотришь, как все горит.

— Прости, мам, я действительно задумалась. Мне пришло в голову, как будет ужасно, если Карбонель не вернется. Я сама съем подгоревшие края, честно.