Автор неизвестен - Сказки и мифы народов Чукотки и Камчатки

Стал Йинталат жить дома. Один в юрте жил. Не мог ни с кем вместе жить. Правда, была у него жена, но она в соседней юрте жила. Йинталат говорил своей жене:

— Не живи со мной вместе, пока мой разум совсем не наладится.

И еще говорил:

— Станем жить вместе, а вдруг я убью тебя или что-нибудь плохое тебе сделаю. Поэтому и боюсь пока жить вместе. Когда мой разум совсем поправится, тогда и скажу тебе: «Ну, жена, начнем снова вместе жить, по-прежнему».

И действительно, потом опять начали вместе жить. Имя жены Йинталата Навъяывыт. Прожили они пять лет. Йинталат умер.

Рассказал в 1958 г. житель сел. Палана Тигильского р-на И. И. Мохнаткин, бывший председатель колхоза, зап. и пер. А. Н. Жукова. Публикуется впервые.

Имеется несколько вариантов этого повествования. В одном из них охотник по имени Кэчгынтавав убивает лишь одного танга (иноплеменника), а остальные разбегаются.

Жил охотник чавчувен около Паланы. Ловкий был и сильный, очень хорошо из лука стрелял.

Однажды утром собрался он на охоту за дикими оленями. Уходя в лес, жене сказал:

— Если охота будет неудачная, скоро вернусь.

Взял с собой лук и стрелы и ушел пешком в лес.

Не дошел еще до высоких гор, как увидел в тундре двух диких оленей, очень крупных. Подкрался охотник поближе, но все никак не мог пустить в них стрелу. Много времени прошло. Наконец выстрелил охотник. Попала стрела в самца, да только подранила. Стал он большими прыжками в сторону гор уходить, а олениха стоит и смотрит ему вслед, как будто удивляется— что такое случилось? Но тут вторая стрела и ее настигла. Прямо в спину попала. Но и олениха ушла.

— Эх, неудача! — воскликнул охотник.

А раненые олени уходили все дальше в лес, в разные стороны. Подобрал охотник свои стрелы и пошел догонять самца. Долго гнался за добычей. Наконец догнал на удобном месте, где совсем близко можно было подкрасться.

«Эх, лучше бы совсем промазать, чтобы не заметил меня олень, — подумал охотник, — а уж вторую стрелу прямо в сердце пущу».

Пустил первую стрелу. Не шелохнулся олень, стоит как вкопанный.

— Ага, стоит олень! Сейчас ему вторую стрелу пошлю.

Но пока охотник лук натягивал, олень упал замертво. Очень крупный оказался самец. На себе такого не унесешь. Да и поздно уже, и от стойбища далеко.

Решил чавчувен остаться на ночь у добычи на лесной опушке. В прежние времена люди на Камчатке жили семьями, каждая семья отдельно. Селений не было. И каждая семья сама себя защищала. Бродили тогда по тундре небольшими группами враги. Чавчувены этих врагов называли тангами. Танги часто нападали на чавчувенские семьи и грабили их.

А у чавчувенов была такая ночная примета. Если куропатки ночью закричат, значит, враг близко: потревоженные куропатки, взлетая, всегда кричат. Чавчувены тогда или к обороне готовятся, или убегают.

Вот остался охотник на ночь в лесу. Освежевал добычу, насобирал большую кучу сухих дров и большой костер развел. Ярко разгорелся огонь. Охотник много мяса решил пожарить, чтобы с собой побольше взять. Надел на палки большие куски и поставил вокруг костра жарить.

Ночь наступила очень темная, без единой звезды. Было уже совсем поздно, когда охотник начал устраиваться на ночлег. Снял с вертел зажаренное мясо, положил около костра на чистую траву, а на вертела другие куски надел. Подложил в огонь сухих дров, и огонь еще ярче запылал. Только лег спать, вдруг слышит — где-то недалеко куропатка закричала. «Ну, — подумал он, — это или медведь поблизости бродит, или танги».

Охотник быстро костер потушил. Вслушивается, а сам думает: «Если я здесь останусь, убьют меня враги, если убегу, добыча им достанется. Нет, не отдам им свою добычу». Скоро опять услышал крик куропатки, уже близко, и начал на всякий случай поспешно готовиться к обороне. Набросал сухих дров в тлеющий костер — опять запылал огонь. Поставил повыше мясо вокруг огня. Отошел в темноту, смотрит: как будто люди вокруг костра сидят, лица у них огнем освещены.

А тут уже голоса слышны стали. Подошел охотник к костру, торопится. Сделал из второй, легкой кухлянки чучело, вместо лица кусок сала подвесил, отошел от огня и спрятался в темноте. Удобное выбрал место: все ему видно, что у костра делается.

Вдруг видит — полетели в чучело стрелы. Покачнулось чучело и упало. И куски мяса тоже попадали. «Плохо они мечут стрелы, — подумал охотник. — Даже мою тонкую кухлянку не могут пробить».

А танги — их было трое, — как чучело упало, подбежали к костру и закричали:

— Э, тут никого нет! Убежали. Только жареное мясо осталось.

Набросились голодные танги на еду — мясо уже совсем готово было.

Когда танги половину всего мяса съели, натянул охотник свой лук потуже и пустил стрелу в танга, сидящего под деревом. Стал танг медленно к дереву клониться. Двое других засмеялись и говорят:

— Что, брат, небось устал! Сморило совсем. Жирное мясо!

Охотник чавчувен был очень силен. Его стрела прямо в сердце врага попала. Пробила человека насквозь и далеко улетела. Танги и не заметили ничего. Опять с жадностью на мясо накинулись.

Охотник второго таким же образом уложил — только тогда третий догадался, что не сон его приятелей сморил, а умирают они. И то потому только догадался, что второй перед смертью вскрикнул. Вскочил танг и бросился было бежать, да недалеко ушел. Пустил охотник стрелу в ноги тангу, и пробила стрела икры обеих его ног. Присел танг от боли, в тот же миг охотник у костра оказался. Связал ему руки, раны на ногах смолистой кедровой корой покрыл и завязал сырой оленьей шкурой. Сразу кровь из раны перестала течь.

Утром, как рассвело, нагрузил охотник своего пленника мясом и повел к себе домой. Привел, жена-старуха не велит пленника убивать, говорит:

— Нельзя его убивать. Отпусти его лучше и накажи ему, чтобы передавал всем своим людям — пусть перестанут грабить и убивать чавчувенов. Охотились бы лучше, рыбу ловили, травы и коренья собирали. Многих наших людей танги ограбили, на голодную смерть обрекли.

Подумал охотник и сказал:

— Да, мне ведь эти танги ничего худого не сделали. Правда, если бы они меня поймали, конечно, ограбили бы и раздели. Они ведь ходят почти голые. Я из-за них сиротой остался. Напали танги на нашу семью, все разграбили, а родителей моих убили. Но все-таки отпущу я его, когда ноги заживут.

Отпустил пленника через три дня. С тех пор танги стали реже нападать. Многие таких врагов отпускали. А потом танги и совсем перестали разбойничать.

Рассказал Г. Кэчгэнки, зап. и пер. А. Н. Жукова. Публикуется впервые.

Жил когда-то в море очень большой бычок. Был он начальником над всеми морскими рыбами. Рот у него был такой что туда целая яранга могла войти. Был этот бычок очень старый. Даже спина окаменела от старости. Был он самый сильный и самый хвастливый среди морских рыб. Ну конечно, и выбрали его в начальники.