Автор Неизвестен - Сказки народов мира; Тысяча и одна ночь

Литература на всех этапах своего развития сохраняет связи с фольклором, но характер таких связей изменчив. Это может быть заимствование сюжета, мотива, влияние фольклора на композицию литературного произведения, структуру художественного образа. Сказочная стихия определяет, например, внутреннюю логику образов и весь строй таких шедевров, как стихотворные сказки Пушкина, гоголевские «Вечера на хуторе близ Диканьки», «Конек-горбунок» П. П. Ершова, «Золотой ключик, или Приключения Буратино» А. Н. Толстого. Этот ряд легко можно продолжить, вспомнив сказки Гофмана, сказки для театра Карло Гоцци и другие.

В средние века значение фольклора для литературы было еще значительнее, потому что их художественные принципы были близки. К примеру, персонажи фольклора и средневековой литературы равно лишены выраженной индивидуализации. Поэтому сказочными образами и сюжетами насыщены сборники средневековых новелл Китая, Кореи, Японии, Монголии и Вьетнама, персидских, индонезийских, лаосских и таиландских поэм, французского «Романа о Лисе», рыцарских романов и многих других произведений. Особого упоминания заслуживает «Кхатхасаритсагара» — «Океан сказаний» — индийского поэта XI века Сомодевы; в «Океане сказаний» ученые насчитали свыше трехсот вставных историй, в которых сказка переплетается то с мифом, то с анекдотом, то с новеллой.

Сказки и поныне обладают огромным обаянием для всех нас, детей и взрослых, и поныне мы их читаем, слушаем по радио. Мы охотно смотрим фильмы, в том числе и веселые мультипликации, снятые по мотивам и сюжетам сказок, слушаем оперы «Руслан и Людмила», «Снегурочка», «Кощей Бессмертный», наслаждаемся «Лебединым озером», «Спящей красавицей», «Щелкунчиком» и другими сказочными балетными спектаклями. Репертуары детских драматических театров насыщены спектаклями-сказками, и читатель без труда назовет их сам.

С огромным успехом во всем мире идут сейчас пьесы, созданные по мотивам сказок. Сказочные герои появляются в индонезийском театре теней, и даланг (то есть ведущий актер) рассказывает об их подвигах и приключениях. А во Вьетнаме герои сказки плавают и ныряют в воде во время спектаклей традиционного театра кукол на воде.

Большие живописцы тоже не обошли сказочных героев. Вспомним Васнецова или Чюрлёниса, творчество которых пронизывает образность сказки. Я не говорю уже об иллюстраторах книг, которые, рисуя сказочных персонажей, волшебные предметы и сказочные царства, подарили нам целый удивительный мир зримых образов, помогающих нашему воображению, воспитывающих наш художественный вкус.

Сказочные персонажи запечатлены в камне, мраморе, деревянных барельефах. В некоторых странах Востока есть даже храмы в память персонажей сказки, в их честь устраиваются празднества.

В наши дни развивается литературная сказка, тесно связанная с фольклорной, многое у нее заимствующая. Появились писатели-сказочники на всех континентах. Это не только датчанин Ханс Кристиан Андерсен или шведка Астрид Линдгрен, но и вьетнамец То Хоай, японец Миядзава Кэндзи и многие другие. Пока существует человечество, оно нуждается в мечте, а следовательно, ему не обойтись без сказки, которая вдохновляет, подает надежду, забавляет и утешает.

* * *

«Как на образцы… хорошего искусства, передающего простые чувства, но доступные всем людям, я указал бы на почти все народные сказки, большую часть «Тысячу и одной ночи», — говорил взыскательный и весьма авторитетный ценитель народного творчества Лев Николаевич Толстой, перу которого принадлежат также и сказки.

Л. Н. Толстой справедливо выделил из всего богатства литературной сказки именно этот памятник — «Тысячу и одну ночь». «Причина всеобщего восторга перед «Тысячей и одной ночью», — писал известный арабист академик А. Е. Крымский, — лежит, конечно, прежде всего в том, что сказки ее содержат в себе как раз все те данные, которых мы ждем от хороших сказок: тут и занимательность фабулы, тут и романтическая фантастичность, и увлекательное сплетение элемента волшебного с действительным, и описание удивительных стран и приключений».

Популярность в Европе этого замечательного явления арабской народной литературы, начиная с XVIII века, когда появились первые переводы на французский и другие языки, поистине поразительна. Еще в начале нашего века, восемьдесят лет назад, академик А. Е. Крымский заметил, что если бы собрать воедино восторженные отзывы европейцев о «Тысяче и одной ночи», то составилась бы огромная книга.

А вот в самих арабских странах оценка этого памятника не столь единодушна. Многие арабские ученые-филологи говорят о нем как о собрании произведений вульгарных, простонародных, стиль которых часто страдает просторечием.

Действительно, свод «Тысяча и одна ночь» очень сложен по своему происхождению, и тайна его формирования, его истории учеными отнюдь еще не разгадана до конца. Однако совершенно ясно, что создавался он многими авторами на протяжении ряда веков. Создателями его были люди не очень грамотные, но нередко одаренные от природы — уличные сказители и чтецы, а их слушателями и читателями был прежде всего городской люд — ремесленники и торговцы, носильщики тяжестей и- погонщики верблюдов. Поэтому такую литературу обычно называют народной.

Ученые выделяют три этапа в формировании сборника и соответственно этому — индо-иранские, а также арабские, то есть багдадские и египетские (каирские) сказки и рассказы. Источники формирования свода многообразны, а пути формирования очень длительны. «У непосвященных в историю этой книги, — пишет советский арабист И. М. Фильштинский, — могло по традиции сложиться ошибочное представление, будто «Тысяча и одна ночь» — это собрание исключительно арабских сказок. На самом деле в создании этого грандиозного свода принимали участие своим фольклорным и литературным наследием многие народы, хотя окончательную форму он приобрел на арабском языке, прочно войдя в историю народной словесности».

В результате арабских завоеваний VII–VIII веков образовалась огромная арабо-мусульманская империя — Халифат, которую составили разные народы, принявшие арабский язык в качестве языка культуры и имевшие между собой тесные контакты. Предполагают, что в X–XII веках оформилась ранняя багдадская редакция «Тысячи и одной ночи». В нее вошли индо-иранские сказки из сборника «Тысяча преданий», переведенные с персидского, а также различные повествования из арабского фольклора. В переводе персидское название заменили на «Тысячу ночей». В собрании были помещены также и рассказы из других, не арабских источников, среди них — библейские притчи. Словом, уже состав ранней редакции был очень пестрым.