Галина Александрова - Путешествие домовёнка Кузьки

— Хоть горшком обзовись, только в печку не лезь! Русалки, ундины — все одно, все едино! — ворчал Кузя. — Плавать-то все равно умеете!

— Плавать умеем, — согласились ундины и стали плавать, плескаться, в воде кувыркаться.

— Плавать умеете, а нырять, поди, нет! — поддразнил ундин Кузя.

— Еще как умеем! — хором закричали они и принялись так нырять, что волны подняли.

Вынырнули — мокрые, довольные. Блестящими глазами на домовенка смотрят что, мол, съел? А тот не унимается:

— Все равно — с закрытыми глазами, наверное, под водой плаваете.

— С открытыми, с открытыми! — возмутились нерусалки.

— А чем докажете?

Те закрутили головами, завертели, залопотали что-то — решают, как недоверчивому домовенку доказать, что все-то они умеют.

— Я придумал! — говорит Кузя. — Нырните-ка вы под воду и найдите там на дне кованый сундучок. Если уж его найдете — спорить с вами не буду.

Ундины обрадовались:

— Смотри и учись! — говорят.

Плюх-плюх хвостами и ушли под воду. Долго их не было, Кузя даже заскучал. И вдруг выныривает самая молодая и самая быстрая:

— Нашла, нашла! — и в руке сундучок держит.

Подплыла к берегу и Кузе его отдала — убедись, мол.

— Спасибо вам, ундины! — поклонился домовенок. — Лучше вас я в этом лесу никого не встречал!

Ундинам эти слова очень понравились. Они все подплыли к домовенку и стали спрашивать, чем они могут ему помочь.

— Отвезите меня вниз по речке. Я слово волшебное знаю — пожалуйста! — попросил Кузя.

Ундины согласились. Одна посадила домовенка с его сундучком себе на плечи, и они поплыли. Плыли долго, останавливались на бережку переночевать, Кузькины ножки размять, кувшинок собрать да пообедать.

На берегах много интересного видели. Много людей, много зверей, много городов, много деревень. И речка вскоре стала медленная и широкая. Только вот родной деревни Кузя так и не увидел. Так проплыли они всю реку до самого конца.

Кузя загрустил, закручинился, заплакал:

— Как же я заблудился? Как же мне домой попасть?

А молодая ундина ему и говорит:

— Не плачь, а то вода соленая стала!

Взрослая ее подружка ей возражает:

— Он не виноват в том, что вода стала соленая и невкусная. Просто речка приблизилась к морю, вот вода и посолонела.

И вправду река стала широкой-преширокой. Такой широкой, что конца-края ей стало не видно — нет земли, одна вода. Высадили ундины Кузю на этом последнем берегу:

— Прости, дальше не поплывем. А то просолимся и засохнем!

Махнули напоследок хвостами и уплыли восвояси.

А Кузя стоит на берегу моря и не знает, куда дальше ему отправиться.

— Ну, все. Приплыли. Вот он — край света. Дальше — нет ничего. Значит, я не в ту сторону плыл. Ой, голова моя садовая! Надо теперь обратно добираться! — загрустил домовенок.

Сел на камушек и стал смотреть, как волны морские на берег катятся. Посидел-посидел и видит — по волнам на большой рыбине бородатый человек плывет, а в руках у него — вилы для сена, только странные — прямые какие-то. Важный такой человек, видно — в этих местах его все знают и уважают.

— А если его знают, то и он все знает, — решил Кузя.

Взобрался на камень и руками стал размахивать, внимание привлекать.

Человек увидел Кузю, повернул свою рыбу и поближе подплыл — узнать, что ему надобно. Кузя представился человеку и пожаловался на свое горе.

Человек с вилами оказался морским царем, который этим морем управлял и все берега знал. Погладил царь седую бороду и пророкотал:

— Нет, домовенок, не видел я на берегах своего моря такой деревни. Только ты не грусти — за моим морем мир не заканчивается, и есть в нем другие берега и другие деревни. Тебе нужно дальше путешествовать.

— Как? — опечалился Кузька. — Смотри, какие у меня коротенькие ножки, какие маленькие ручки. Ни идти далеко, ни плыть долго я не смогу.

— Твоему горю я могу помочь, — ответил морской царь. — Видишь, тучи сгущаются, молнии блещут? Это надвигается буря страшная, шторм великий. Сейчас на море будут волны высокие, а в небе гром раздастся.

Кузя поежился:

— Страшно-то как!

— Не бойся. Эта гроза тебе поможет. Знаешь, откуда гром и молнии? Это по небу мчатся валькирии — небесные всадницы на своих черных лошадях. Лошади их копытами грохочут, подковами искры высекают.

— Ну и пусть себе скачут — мне-то что? — спросил Кузя, а сам дрожит от страха.

— А то, что эти всадницы везде летают, все знают. Может, они тебя и отвезут в родимый дом.

Сказал так и подхватил Кузю. У того аж дух захватило. А морской царь посадил домовенка на самую высокую волну и зашвырнул его высоко-высоко в небо. Подлетел Кузя выше облаков и видит: скачут лихие небесные всадницы, поют свои воинственные песни. Кузька изловчился и — прыг! — вцепился в хвост самой большой лошади.

И поскакали — только ветер в ушах свистит и сундучок по спине молотит. Кузька даже зажмурился — так страшно ржали за его спиной другие кони и так быстро проносились под копытами поля, леса и страны.

Но с зажмуренными глазами разве увидишь свою родную деревню? Набрался Кузя храбрости, открыл глаза и смотрит вниз. Сам только крепче в хвост вцепился. Смотрит, удивляется — до чего прекрасна земля с такой высоты! Все маленькое-маленькое, как игрушечное.

Любовался Кузя, удивлялся. Много интересного увидел внизу, много поучительного. И вдруг смотрит и глазам своим не верит — знакомая речка, знакомый лес. Вон и два домика Бабы-Яги — для хорошего настроения и для плохого. А вон болото, и по болоту кикиморы прыгают. А вон и домик — самый-самый лучший на свете!

— Ура-а! — закричал Кузя. — Домой прилетели!

Прилететь-то прилетели. Только вот всадницам было с Кузей не по пути — они на землю спускаться не собирались.

— Тпру! — закричал Кузя лошади.

Какое там! Разве до нее докричишься? Вон какой грохот и шум стоит. Да и до ушей этой лошади было — как до ярмарки на телеге.

Смотрит Кузя вниз с отчаяньем — деревня его все ближе и ближе. Вон и бабка Настя на порог вышла, руку к глазам приложила, на небо смотрит.

— Прощай-прощай, родимый дом! Унесут меня эти бешеные лошади далеко-далеко и бросят, косточек не соберешь! — запричитал домовенок.

И вдруг видит — его всадница шлем сняла и волосы распустила. А волосы у нее длинные-предлинные, до самой земли достают и теплым дождиком сыплются. Изловчился Кузя и схватил одну прядь, которая по ветру развевалась. Обхватил ее крепко-накрепко и соскользнул-полетел до самой земли.