Владимир Сисикин - Свет под землёй

— Крыс!

— Я, — словно из-под земли вырос Крыс, стряхивая пыль с ушей.

— Ты пойдешь наверх и убьешь Слона. Иглой. Это Слон всех тащит на воскресник. А без Слона там каждый сам по себе. Без Слона они с нами не сладят.

Крыс затрясся:

— Вы что, серьезно? Что я вам плохого сделал? Он же меня размажет!

— Не размажет, Крыс! Я все обдумал.

Крот достал пузырек с темной жидкостью:

— Здесь яд. Достаточно, чтобы убить сотню Слонов. Обмакнешь иглу перед тем, как уколоть. Понял? Еще ни один Крыс не побеждал Слона. О тебе будут рассказывать легенды. О тебе песни будут петь, Крыс! «Дивный Крыс, славный Крыс, храбрый Крыс Слона загрыз!» Что-нибудь такое.

— Песни ни к чему, — сказал Крыс. — На что мне огласка? Может, что-нибудь дадите?

— Все дам!

— Все — это ничего, — умильно завилял хвостом Крыс. — Мне лучше что-нибудь…

— Проси, дорогой.

Крыс замялся. Если бы он умел краснеть, то покраснел бы. Но у него это не получилось, и вместо застенчивого румянца шерсть на морде встала дыбом.

— Халат, — промолвил он, — халат дадите? Я тоже хочу в белом халате…

Крот захохотал:

— Тебе? Белый? Я же тебя на помойке нашел… Ладно, будет тебе халат.

— И чтоб про… помойку не вспоминать, — робко выставил еще одно требование Крыс.

— Годится.

— И чтоб… при хомах меня не бить. В одиночку — разве я против? А при хомах… авторитет падает, — прошептал Крыс.

— Хорошо, — великодушно согласился Крот, — буду бить в одиночку. Ступай, дорогой. И про сыщика этого не забудь, который моего поводыря разыскивает. Еще нападет на след…

— Два убийства! — ужаснулся Крыс.

— Иди, иди. Ты им уже счет потерял.

Крот сунул Крысу пузырек. Крыс рявкнул:

— Пусть провалятся!

И стремглав умчался в темный тоннель.

Захарка с криком кинулся за ним, но железная лапа Крота рванула поводок, и Захар упал на землю.

Сыщик понуро сидел на лавочке, сокрушенный своей неудачей. Что делать теперь, он не знал.

Достал письмо и в который раз начал изучать его через лупу.

— Слышь, друг, — раздался откуда-то сверху голос, — ты, что ли. Сыщик?

Шарик поднял глаза и увидел Воробья, сидевшего на пожарной лестнице.

— Ну, я сыщик.

— Это я написал, понял?

— Ты?

— Я, а че?

— Значит, ты — «неизвестный доброжелатель»?

— Не. Доброжелатель не я. А написал я. Понял?

— Не понял.

— Тупой, да? Козел попросил, я написал. Он неграмотный.

— Зачем ты написал?

Воробей, шурша крыльями, перелетел на лавочку и сел рядом с Шариком.

— Ты что, тоже неграмотный? Для хохмы, понял? Мне Козел грит: «Слышь, Николай!» Николай — это я, понял? «Слышь, — грит, — Николай, давай Муркиной письмо подбросим. Ты посмеешься, а я мыло заработаю». Ну, я согласился. Я страсть люблю посмеяться.

— Посмеялся?

— Не, — Колька вздохнул. — Не смешно получилось. И вообще. Понял?

— Что «вообще»?

— То. Я в такие игрушки не играюсь. Ну, дразнил я Захарку. Это ж не со зла. Посмеяться люблю, и все. А Тимофей решил на чужой беде нажиться. Пескулянт чертов.

— Спекулянт, — поправил Шарик.

— Да… — отмахнулся Колька.

Только скорей всего он не спекулянт, а похититель, — внушительно сказал сыщик.

— Иди ты! — испугался Воробей.

— Точно тебе говорю.

— Ну, друг, ты даешь! Как он меня на понял-понял взял, ты понял? Ну, я ему устрою красивую жизнь!

— Ничего не предпринимай без моего ведома. Ты мне уже задал работы с этим письмом.

— Ясненько, — согласился Воробей.

— Слушай, ты не знаешь, зачем Козлу мыло?

— Да он его собирает. У него вся квартира мылом забита. А сам не умывается. Смехота!

— А почему он тебе сказал клюквенным соком писать?

Воробей виновато потупился:

— Это я придумал. Для смеха. И череп придумал.

— Сейчас бы вот как треснул тебе, — в сердцах сказал Шарик. — Нашел, чем пугать бедную маму! Умишко у тебя, прямо сказать, воробьиный.

— Могет быть, — хихикнув, согласился Колька и вспорхнул.

Сделав круг над Шариком, он подмигнул черным смышленым глазом и крикнул:

— Артиста вы здорово уработали! Никогда так не смеялся!

— А ты видел?

— Всю сцену, от начала до конца. Покедова, умник! Понял?

И Колька полетел в свою квартиру под крышей.

«Ночью на свалке засада на Козла!» — решил Шарик.

Шарик совсем уже было решил отправиться к маме Муркиной, чтобы рассказать ей о последних событиях, как вдруг внимание его привлекла странная фигура, опустившаяся на лавочку. Это было довольно страшное существо женского пола в сатиновом платочке и с единственным зубом, торчавшим изо рта.

— Ох-о-о-хонюшки, — сказало существо тонким старушечьим голоском, — уморился… лась!

Оно достало из базарной кошелки грязную тряпку, большущую иглу и начало вышивать толстой черной ниткой.

Через некоторое время существо покосилось на Шарика и, явно желая завести разговор, сладко пропело:

— Отдыхаем?

Шарик неопределенно пожал плечами. Что-то подозрительное было в этой неопрятной фигуре. Глаза у нее были какие-то пыльные, и от нее тянуло погребом.

Шарик отодвинулся.

— А вы не знаете, — поинтересовалась фигура, — где живет Слон из седьмой квартиры?

— В седьмой квартире.

— Я неправильно выразилась. Я хотела сказать, где он сейчас находится? Вы не знаете?

— Он за саженцами поехал.

— За саженцами?

— Ну да, для завтрашнего воскресника.

— Ах вот как, — сказала фигура подчеркнуто безразличным тоном, — значит, воскресник все-таки состоится?

— Да, я думаю, Иван Иванович этого дела так не оставит.

— Какой упорный, — процедила фигура. — Он заслуживает то, что ему полагается. А скажите, вам известен сыщик, который занимается делом об украденном котенке?

Шарик чуть не ляпнул: «Это я». Но какое-то шестое, а может быть, и седьмое чувство, именуемое интуицией сыщика, подсказало ему, что делать этого не следует.

— Знаю, сказал Шарик. — Все время здесь был. Куда-то отлучился.

— Вы мне его покажете? — шепнула фигура. — Век прожила, никогда не видела живого сыщика.

— Обязательно покажу… Со временем…

Шарик не подозревал, что этим ответом он, может быть, спас себе жизнь.

Фигура придвинулась к Шарику и горячо зашептала ему на ухо:

— Хочешь, я подарю тебе хомяка? Правда, он дохлый, но его можно крутить за хвост. А ты мне все рассказывай и показывай. Я тут ничего не знаю, приехала из-за тридевять земель…

— Откуда вы знаете, что котенок украден? — неожиданно спросил Шарик.

Фигура так и подпрыгнула.

— Что с вами?

— Я… я… я иголкой укололся… лась… лось… ся… сясь…

— Откуда вы знаете, что котенок украден? — раздельно повторил Шарик.

— Что? — Фигура приставила лапу к уху. — Не слышу!

— Оглохли?

— Да. Ну, я пошла потихонечку, а то засиделась…