Владимир Руткивський - Бухтик из тихой заводи

Электричка вынырнула из-за поворота и плавно остановилась у перрона. Из переднего вагона вышли две женщины и огляделись по сторонам.

На перроне было пустынно. Только в зале ожиданий виднелись пассажиры да у дверей багажного отделения о чём-то разговаривали железнодорожники. Чуть дальше, за станцией, начинался лес. Неширокая песчаная дорога рассекала его надвое. Она вела к детскому лесному санаторию.

Постояв немного, женщины подняли дорожные сумки и пошли по этой дороге. Сначала они шли молча, потом одна из них сказала:

— Мы с вами, кажется, встречались.

— И я вас помню. Вы приезжали к мальчику, чернявому такому. Его, если не ошибаюсь, Серёжей зовут?

— Верно. Вы его знаете? — удивилась Серёжина мама.

— Мне о нём Оля писала, моя дочь. Наши дети очень дружны.

— Вот как. — Серёжина мама вынула из сумки зонтик, потому что начал накрапывать мелкий дождь. — Я рада с вами познакомиться.

— Я тоже. Ваш Серёжа очень помог Оле.

Идти, разговаривая, куда приятнее, чем просто идти и молчать: дорога кажется ближе и легче.

— И чем же он помог? — спросила Серёжина мама.

— Пока не знаю. Оля обещала мне рассказать при встрече. — Олина мама переложила сумку в другую руку.

— Да, скоро увидимся и обо всём поговорим. А завтра я увезу Серёжу домой.

За кустами кто-то насмешливо хмыкнул. Но обе мамы были так увлечены разговором, что не обратили на это ровно никакого внимания.

— Скоро я наконец смогу обнять свою дочь, — говорила Олина мама. — Знаете, она у меня всегда была немного болезненной… А теперь, после гибели отца… и говорить не приходится… Сейчас будет поляна, поросшая ежевикой, а за ней — санаторий.

И верно: впереди была поляна. Только вместо детского санатория за ней виднелась… железнодорожная станция, которую они только что покинули.

Мамы растерянно переглянулись.

— Быть этого не может! — наконец сказала Олина мама. — Мы ведь с вами шли всё прямо и прямо. Мы никуда не сворачивали, верно?

— И всё же вышли к станции. Наверное, слишком заговорились и не заметили, что повернули обратно.

Они снова двинулись по дороге, ведущей к лесному санаторию. Но теперь уже не разговаривали, а внимательно смотрели по сторонам.

Результат был тот же. Через некоторое время они снова очутились на железнодорожной станции.

— Ничего не понимаю, — сказала Серёжина мама. — Ведь я сколько раз здесь была!

Она остановила проходившего мимо железнодорожника и спросила:

— Скажите, пожалуйста, как нам пройти к детскому санаторию?

— Идите прямо и прямо, — ответил железнодорожник и показал на дорогу, по которой они уже два раза прошли. — И никуда не сворачивайте.

— Но мы, видите ли, всё время возвращаемся назад, — Олина мама была в отчаянии. — Может, здесь ведутся ремонтные работы или есть другая дорога?

Железнодорожник недоверчиво оглядел женщин. Он, наверное, подумал, что над ним подшучивают.

— Никакие работы здесь не ведутся, — сухо ответил он. — И дорога к санаторию только одна — вот эта.

Железнодорожник ещё раз показал на дорогу и ушёл.

Теперь мамы шли осторожно и останавливались чуть ли не на каждом шагу.

— Боюсь, что мы снова выйдем к электричке, — почему-то шёпотом произнесла Олина мама.

На этот раз она ошиблась, потому что железнодорожной станции видно не было. Но легче от этого не стало, так как дорога вдруг начала раздваиваться.

— Вот и верь после этого железнодорожникам… — вконец расстроилась мама Серёжи.

— Кажется, к санаторию нужно идти в эту сторону, — предположила Олина мама и показала направо.

— А мне кажется, что нужно идти налево, — неуверенно возразила мама Серёжи.

Они поспорили и пошли по разным дорогам.

Но вскоре мамы встретились снова. Оказалось, что они шли навстречу друг другу по круговой дороге.

— Не знаю даже, что и подумать, — сказала Олина мама. — Прямо наваждение какое-то!

— Колдовство, — поддержала её мама Серёжи. — Что же нам теперь делать?

И вдруг она услышала за спиной чей-то голос.

Вздрогнув, она оглянулась. Но вокруг никого не было.

— Вы что-нибудь слышали? — прерывающимся голосом спросила она Олину маму.

— Я? Нет… Ой, посмотрите сюда!

Прямо перед ними возвышался дуб с большим дуплом. И в этом дупле сидела странная птица и рассматривала их немигающими круглыми глазами. Её острый крючковатый клюв непрестанно открывался и закрывался. Казалось, птица хотела что-то сказать, но в последний миг передумывала.

— Филин… — прошептала Олина мама. — Значит, мы с вами зашли в самую глухомань. Я слышала, что филины живут только вдали от людей.

Словно соглашаясь с ней, филин кивнул и жутко захохотал. Затем взмахнул крыльями и медленно полетел между деревьями.

Дождь перестал. Но на землю опустился такой густой туман, что нельзя было увидеть даже пальцы вытянутой руки.

А в это время Серёжа с Олей стояли у дороги и не сводили с неё глаз.

— Электричка давно ушла, а мамы всё нет, — дрогнувшим голосом произнесла Оля. — Наверное, с ней что-то случилось.

— Да ты не волнуйся, — сказал Серёжа, хотя сам волновался не меньше. — Никуда она не денется.

— Тебе легко так говорить, — возразила Оля и вдруг всхлипнула. — Я же хорошо знаю свою маму! Она у меня такая рассеянная, с ней всегда что-то случается!

— Но и моя мама тоже должна приехать…

— Значит, что-то случилось с обеими.

Оля не могла удержаться от слёз.

— Не плачь, — упавшим голосом успокаивал Серёжа. — Ты вот что… пойди оденься, и мы сами отправимся им навстречу.

Оля кивнула и пошла к санаторию. И в эту минуту на опушке леса показался Бухтик. Его лицо сияло от радости.

— Ура-а! — завопил он, сообщая новость. — Вы не уедете, вы оста… — Но вдруг голос его осекся, и он спросил: — Серёжа, почему у тебя такое лицо? Что-нибудь случилось, да?

— Случилось, — сказал Серёжа. — Бухтик! Что ты ещё натворил?

— Ничего. Это всё Даваня придумал.

— Может быть, — согласился Серёжа. — Но подговорил его ты. Разве я не прав?

Бухтик искоса взглянул на Серёжу и наклонил голову.

— Я его почти не уговаривал, — не сдавался он. — Это Даваня сам подговорился.

— Нет такого слова — «подговорился».

— Почему нет?

Беда с этим Бухтиком! То он хочет узнать, как врач Николай Владимирович определяет болезни. То требует рассказать об устройстве телевизора — он собирается построить его у себя в заводи. То объясняй ему, почему в русском языке нет такого слова — «подговорился»… А теперь вот эта история с мамами.

— Бухтик, не хитри. Что вы с ними сделали?

— В лес завели. Они поплутают немного, испугаются — и уедут домой. А вы здесь останетесь. Вы же хотели здесь остаться, правда?