Туве Янссон - Опасный канун

Солнце заходило тихо и спокойно.

И тут пол начал вращаться. Вначале он кружился медленно, затем стал набирать скорость, так что чай заплескался в чашках. Стол, стулья и всё Муми-семейство скользили по кругу, как на карусели, и точно так же скользили по кругу зеркальный шкаф и бельевой.

Кружение прекратилось так же внезапно, как и началось.

Гром, молнии, дождь и ветер тоже прекратились.

— Ну и в чудной же мир мы попали, — сказала Муми-мама.

— Это всё невзаправду! — воскликнул Хомса. — облаков-то ведь не было. Да и молнии целых три раза ударяли в бельевой шкаф и не разбили его! Ну а дождь и ветер и что всё закружилось, так это…

— А ещё этот, что смеялся надо мной! — воскликнула Миса.

— Ладно, теперь всё позади, — сказал Муми-тролль.

— Надо быть очень, очень осторожными, — сказал Муми-папа. — Это опасный дом с привидениями, тут может случиться всё что угодно.

— Спасибо за чай, — сказал Хомса. Он подошёл к краю гостиной и вперился в темноту. «Они совсем не такие, как я, — подумал он. — Они чувствуют, различают цвета, слышат звуки и вращаются вместе с полом, но что именно они чувствуют, видят, слышат и почему они вращаются — над этим они нисколько не задумываются».

Вот исчез в воде краешек диска солнца.

И в эту самую секунду вся гостиная озарилась светом.

Муми-семья удивлённо подняла глаза от чашек с чаем. Над ними сверкала дуга из лампочек, поочерёдно красных и синих. Они обрамляли вечернее море, словно венком из звёзд, и было очень красиво и приветно. На полу тоже обозначился круг света.

— Это для того, чтобы никто не упал в море, — высказала предположение Муми-мама. — Как всё-таки хорошо устроена жизнь. Однако сегодня случилось столько волнующего и удивительного, что я немножко устала. Поэтому, полагаю, мне пора на покой.

Но прежде чем натянуть одеяло на нос, она поспешно прибавила:

— Разбудите меня непременно, если произойдёт что-нибудь новое!

Позже вечером маленькая Миса пошла побродить у кромки воды. Она увидела, как луна восходит и начинает свою одинокую прогулку в ночи.

«Она как я, — печально подумала Миса. — Совсем одинокая и такая же круглая».

Она почувствовала себя такой заброшенной и беззащитной, что из глаз её невольно потекли слезы.

— Чего ты плачешь? — спросил Хомса.

— Не знаю, плакать так отрадно, — ответила Миса.

— Но ведь плачут обычно от горести, от печали, — возразил Хомса.

— Да вот… луна, — неопределённо сказала Миса и высморкалась. — Ну, словом, луна, ночь и грусть…

— Ну-ну, — сказал Хомса.

Прошло несколько дней.

Муми-семья начала привыкать к своему удивительному дому. Каждый вечер, точно в закатный час, зажигались красные лампочки. Муми-папа обнаружил, что в дождливую погоду красные бархатные портьеры можно задёргивать, а под полом есть маленький чулан. Он имел куполообразную крышу и находился внизу, у самой воды, так что провизия была на холодке. Но самым чудесным открытием было то, что на потолке было полно картин, ещё более красивых, чем та, с берёзами. Их можно было поднимать и опускать как угодно. И самой любезной сердцу была картина, изображавшая веранду с выпиленным лобзиком узорочьем, она напоминала о Муми-доле. В сущности говоря, все они были бы совершенно счастливы, если бы не пугались так страшно всякий раз, когда жуткий смех прерывал их разговор. Этому некто, который фыркал на них и никогда не показывался, Муми-мама взяла за обычай ставить плошку с обедом в тёмный угол с бумажными пальмами, и обед всегда аккуратно поедался.

— Во всяком случае, это кто-то застенчивый, — сказала она.

— Это кто-то, который ждёт, — сказала дочь Мимлы.

Однажды утром Миса, дочь Мимлы и фрёкен Снорк сидели и причёсывались.

— Миса должна изменить причёску, — сказала дочь Мимлы. — Прямой пробор ей не идёт.

— Чёлка ей тоже не пойдёт, — сказала фрёкен Снорк и взбила мягкие волосы между глаз. Она слегка подровняла кисточку хвоста и извернулась посмотреть, лежит ли пушок на спине так, как положено.

— Хорошо чувствовать себя сплошь покрытой пушком? — спросила дочь Мимлы.

— Очень, — довольная, ответила фрёкен Снорк. — А ты, Миса, пушистая?

Миса не ответила.

— У Мисы должна быть взбитая причёска, — сказала дочь Мимлы и начала укладывать волосы в пучок.

— Или сплошь в маленьких локонах, — сказала фрёкен Снорк.

Миса вдруг топнула ногой.

— А ну вас с вашим дрянным пушком! — крикнула она со слезами в голосе. — Всё-то вы знаете! А ведь на фрёкен Снорк даже платья нет. Я никогда, никогда не буду ходить без платья, лучше умереть, чем ходить без платья!

Миса разразилась рыданиями и бросилась через всю гостиную в коридор. Рыдая, бежала она в потёмках всё дальше и дальше и вдруг стала как вкопанная. Ей сделалось ужасно страшно. Она вспомнила тот жуткий смех.

Маленькая Миса перестала плакать и ощупью боязливо пошла назад. Она всё искала и искала дверь в гостиную, и чем дольше искала, тем страшнее ей становилось. Наконец она нашла дверь и торкнулась в неё.

Но дверь эта не вела в гостиную. И комната была совсем другая. Слабо освещённая, с длинным рядом голов. Отрубленных голов на страшно длинных и тонких шеях, с необычайно пышными волосами. Все они смотрели в стену. «А если они уставятся на меня? — в смятении подумала Миса. — Представь себе: если они уставятся на меня?..»

Она так испугалась, что не смела пошевелиться и лишь как зачарованная смотрела на золотисто-жёлтые, чёрные, рыжие локоны.

Между тем фрёкен Снорк, помрачневшая, сидела в гостиной.

— Не ломай себе голову из-за Мисы, — сказала дочь Мимлы. Она вечно волнуется по пустякам.

— Но она права, — пробормотала фрёкен Снорк и поглядела на свой живот. — Мне надо платье.

— Нет, — сказала дочь Мимлы. — Не будь дурочкой.

— Но у тебя-то есть платье, — возразила фрёкен Снорк.

— Так то ведь я, — беззаботно сказала дочь Мимлы. — Послушай, Хомса. Должна ли фрёкен Снорк ходить в платье?

— Да, если она зябнет без него, — ответил Хомса.

— Нет, нет, постоянно, — заявила фрёкен Снорк.

— Или в дождь, — сказал Хомса. — Но тогда, пожалуй, разумнее будет раздобыть плащ.

Фрёкен Снорк потрясла головой. Некоторое время она стояла как бы в раздумье, затем сказала:

— Я пойду и устрою всё с Мисой.

Она взяла карманный фонарик и вышла в маленький коридор.

Коридор был пуст.

— Миса! — тихо позвала фрёкен Снорк. — Мне нравится твои прямой пробор, да, да…