Григорий Абрамян - Мастер Триоль

Дирижелло замер и прислушался.

Шум повторился — не то кашель, не то вздох.

«Неужели крысы?!» — в ужасе подумал Дирижелло, но в следующее мгновение он услышал хорошо знакомый голос:

— Кажется, я вижу ученика Маэстро Гармониуса?

— Мастер Триоль! — воскликнул Дирижелло. — Неужели это вы?

— И в этом нет никакого сомнения, — ответил Триоль. — А вот и Партитура. Я её на всякий случай держал за пазухой.

Дирижелло схватил Партитуру и прижал её к груди:

— Как обрадуется Маэстро Гармониус!

— Ты что-нибудь узнал о своём Маэстро?

— Нет, — печально ответил мальчик.

— Эти волшебники умудряются исчезать тогда, когда больше всего нужны, — проворчал Триоль.

Лицо мастера было черно от угольной пыли. На лбу, между глаз, багровела здоровенная шишка. Волосы и борода были спутаны. Угольная пыль набилась в ноздри, и он поминутно чихал.

— Наконец-то я могу спокойно почихать, — весело сказал он.

— Как я рад, что встретил вас! — воскликнул Дирижелло.

— Ап-чхи!

— Как замечательно, что вы живы и здоровы…

— Ап-чхи-и-и!

— Но кто же был в мешке, который утопили в озере?

— Ап-чхи-и-и-и-и-и!

Триоль чихал минут десять. Потом, кряхтя и вздыхая, уселся рядом с мальчиком.

— Значит, ты думал, что с мастером Триолем можно так просто расправиться? Раз, два — и в озеро? — проворчал он. — Нет, сударь! — Мастер погрозил кому-то кулацком. — Я надул этих глупых тромбош, а вместе с ними их короля-самозванца!

— Кто же всё-таки был в мешке? — вновь спросил Дирижелло.

— Мешок, в котором я сидел, был плохо завязан. Мне ничего не стоило выбраться оттуда. Я набил мешок камнями, мусором и всякой всячиной. Словом, всем, что попалось под руку. Когда тромбоши поволокли мешок к выходу, я не выдержал и громко сказал: «Ну и болваны!» Тромбошам показалось, что это голос из мешка. Они начали топтать и колотить его.

Дирижелло рассмеялся:

— Значит, я нырял в озеро за мешком с камнями?

И мальчик рассказал Триолю о том, что произошло у озера Маримба.

Вдруг загремел засов, и в проёме двери подземелья показались братья тромбоши.

Они пришли проверить работу мальчика.

Мастер Триоль укрылся в своём углу, а Дирижелло сказал:

— Я не могу писать в темноте. Дайте мне свечку.

В руках у тромбош было по свечке.

— Оставь ему свечку, — сказал Квинтоша и толкнул локтем Квартошу.

Свечка Квартоши упала на пол и погасла.

— Нет, это ты оставь ему свечку! — сказал Квартоша и тоже толкнул Квинтошу.

Вторая свечка хлопнулась на пол и погасла.

— Я ничего не вижу! — закричал Квинтоша.

— И я ничего не вижу! — может быть, впервые в жизни согласился Квартоша с Квинтошей.

— Эй, мальчишка, где ты? — закричали они хором. — Иди сюда, а то мы поколотим тебя.

«Как бы не так! — подумал Дирижелло. — Дверь-то осталась незапертой!»

Он метнулся в угол, где прятался мастер Триоль, и схватил его за руку.

— Бежим! — шепнул он.

— Где Партитура? — так же шёпотом спросил Триоль.

— У меня, скорей!

И они выскользнули из подземелья.

В двери торчал огромный медный ключ.

— Ра-а-з! — И Триоль со скрежетом повернул его.

Братья тромбоши оказались запертыми в подземелье.

В темноте Квинтоша налетел на Квартошу и вцепился в него.

— Ура! — закричал он. — Я поймал мальчишку.

— Нет, это я поймал мальчишку, ура! — закричал Квартоша и в свою очередь вцепился в Квинтошу.

Каждый был уверен, что держит в руках Дирижелло. Они что было сил лупили друг друга и приговаривали:

— A-а, ты ещё драться вздумал? Так получай же — на тебе, на тебе!

А Дирижелло и мастер Триоль тем временем бежали прочь от Медного Замка.

Каждую минуту беглецы слышали голоса королевских стражников, которые перекликались друг с другом:

— Эй, как у вас там, всё ли спокойно?

— У нас спокойно, а у вас?

От этих возгласов ночь казалась неприветливой, тревожной, полной опасности.

Лишь главный страж города Великан-Бомбардон, привязанный к дереву, безмятежно храпел. Да так, что на городских воротах подпрыгивал замок.

Соблюдая все меры предосторожности, Дирижелло и мастер Триоль наконец благополучно добрались до Виллы-Челесты и укрылись под её хрустальными сводами.

Мастер Триоль внимательно обследовал каждый уголок Виллы и обнаружил вход, ведущий в глубокий подвал. И хотя сюда не проникал ни единый луч, в подвале было светло как днём: от хрустальных стен со всех сторон исходило голубое сияние.

В подвале было пусто, если не считать огромного сундука, который тоже оказался пустым.

— Здесь можно славно поработать, — сказал мастер Триоль. — Подвал настолько глубок, что никто за пределами Виллы не услышит ни единого звука. Нужно только перетащить сюда все мои инструменты, а заодно предупредить жителей Певучего Замка, что мы живы и здоровы.

Так они и сделали.

На следующее утро Какофон велел привести Дирижелло.

— Посмотрим, что он там нацарапал, — сказал Какофон.

Но вместо мальчика к нему привели братьев тромбош. Они колотили друг друга всю ночь и бросили это занятие лишь тогда, когда дядька Цуг-Тромбон распахнул дверь подземелья и крикнул:

— Мальчишку — к его прекакофонству!

До чего же разгневался Какофон, узнав, что Дирижелло сбежал! Он опять запрыгал на своём троне — Барабане.

Но на этот раз барабанная кожа не лопнула. Барабан был новенький, и Какофон подскакивал на нём всё выше и выше, пока не стукнулся головой об потолок.

— Вы понимаете, разбойники, болваны, кого вы упустили?! — надрывался он. — Ведь мальчишка не простой, а ученик Гармониуса. Да он ещё и Партитуру прихватил с собой!

Во все концы Капеллианы были посланы гвардейцы Какофона. Они обшарили все четыре замка города, обыскали там каждый уголок, и лишь в заброшенную Виллу-Челесту никто не догадался заглянуть.

К ночи, дрожа от страха, министры Какофона доложили своему королю:

— Его нигде нет…

Какофон заскрежетал зубами:

— Усилить охрану в городе. А этих растяп тромбош отколотить медными палками!

Приговор был немедленно приведён в исполнение.

Избитых, измятых, с повисшими усами и разбитыми носами, еле живых тромбош бросили в подземелье.

На прощание Какофон пригрозил:

— Вы будете валяться там, пока не позеленеете от сырости. А потом вас повесят на воротах моего королевства: пусть все знают, что значит плохо служить Какофону, нона-прима-децима-ундецима!

Поистине у тромбош было железное, вернее, медное здоровье. После перенесённых побоев они не только не вытянули ноги — они не потеряли способности спорить и ругаться.