Юрий Степанов - Таблетки от непогоды

— Вот я тебя сейчас догоню! — закричал Зайчонок, видя, как Лиса от него удирает.

Гонится Зайчонок за Лисой. Весело ему и хорошо.

Теперь-то я знаю, кто кого догонять должен.

— Ой, пропала моя бедная головушка. Что будет с моей рыжей шубою? На кого я оставлю малых детушек? — запела Лиса.

Жалко стало Зайчонку Лису, не хотел он ей ничего плохого делать.

Ты почему не гонишься за мной? — удивилась Лиса.

— Очень ты грустную песню поешь, — сказал Зайчонок.

— Извини, — сказала Лиса, — я думала, за мной Волк гонится. Догоняй, я буду другую песню петь — веселую.

Снова Зайчонок стал догонять Лису, а она запела:

— Хорошо, когда не надо гоняться за зайцем. Хорошо, когда он сам бежит к тебе на обед!

Мыльный пузырь раздулся и стал больше Куска мыла.

— Прощай, предок! — сказал он небрежно и полетел над потоком машин и пешеходов.

Мыльный пузырь переливался всеми цветами радуги, блестел на солнце, а сквозь его стенки было видно голубое небо с легкими облаками. Пузырь гордился, что был надут воздухом современности, и старался улететь подальше от того места, где оставил своего серого родителя. Чтобы никто не догадался, что он имеет к нему какое-то отношение.

«Какое счастье, что я на него не похож», — думал Пузырь и любовался в витринах магазинов своими сверкающими отражениями.

Все, кто видел Мыльный пузырь, удивлялись его величине и говорили: «Акселерация!!!»

Пузырь плыл над толпой, гонимый городскими сквозняками, и свысока поглядывал на прохожих. Ему казалось — весь мир смотрит только на него одного. Восхищаются только им. Его величиной, блеском и радужным цветом.

Но мыльные пузыри лопаются. Лопнул и этот Пузырь.

Упала на жестяной карниз дома мутная капля. Каплю высушило солнце, и она превратилась в еле заметную пленочку серого хозяйственного мыла.

— Давай вместе жить, вместе работать, — говорит Байбак Еноту. — Одно дело на двоих — полдела.

Согласился Енот и говорит:

— Надо бы воды принести.

— Надо, — согласился Байбак, — без воды обед не сваришь, — а сам растянулся на травке, облаками любуется.

Енот принес воды и говорит:

— Надо бы дров наколоть.

— Надо, — согласился Байбак, — без дров обед не сваришь, — а сам лежит на травке, бабочками любуется.

Енот наколол дров и говорит:

— Байбак, надо бы обед сварить.

— Надо, — согласился Байбак, — уже давно есть хочется.

Енот сварил обед, поел и лег отдыхать.

«И чего Енот ко мне привязался, — думает Байбак, — почему это все я да я? Если Енот считаться стал, то и я буду считаться».

В это время на нос Байбаку сел комар и укусил его.

— Енот, — говорит Байбак, — надо бы комара согнать.

— Надо, — согласился Енот, — комар больно кусается.

Стало Байбаку невыносимо больно.

— Надо же комара согнать! — закричал он.

— Надо, — согласился Енот.

Байбак согнал комара и говорит:

— Так, Енот, дело не пойдет. Я ухожу от тебя. Делай теперь все сам.

Это было давно. Может быть, когда звери еще людьми были.

Решил Ленивец дом себе построить. Взял топор и стал рубить дерево. Утром топор подымет — вечером опустит.

— Что ты делаешь? — спрашивает его Ехидна.

— Рублю дерево, буду дом себе строить, — отвечает Ленивец.

— Тебе помочь?

— Не надо, — отвечает Ленивец, — куда мне торопиться.

И снова рубит дерево. Утром топор подымет — вечером опустит.

— Что ты делаешь? — спрашивает его Кенгуру.

— Рублю дерево, буду дом себе строить, — отвечает Ленивец.

— Тебе помочь?

— Не надо, куда мне торопиться.

Так рубил Ленивец дерево несколько лет. Он рубил, а дерево все толще становилось.

«Это хорошо, — думал Ленивец, — чем толще дерево, тем меньше деревьев на дом надо рубить». И продолжал работать.

Утром топор подымет — вечером опустит.

Ночью Ленивец забирался на дерево, которое рубил, и там спал, прицепившись к ветке, где прямо под ним свисали вкусные листья.

Только вот спускаться с дерева было все трудней и трудней. Толстым он стал, неповоротливым, да и годы уже не те.

Однажды Ленивец проснулся утром и сказал:

— Торопиться мне некуда: будет завтра день — завтра и работать буду.

Но настало завтра, а ему снова не захотелось спускаться с дерева. «Зачем нужен дом, если на дереве мне хорошо?» — подумал Ленивец и даже обрадовался, что не успел срубить дерево.

Так и остался Ленивец навсегда на дереве. Шерстью зарос, говорить разучился. За целый день бывает, не шелохнется. Некуда ему торопиться.

«А ведь когда-то был человеком!» — говорят о Ленивце.

Жук писал картины. Картины покупали и крыли ими крыши.

Однажды прилетела к Жуку Божья коровка.

— Точку на крылышках можешь поставить? — спросила она.

— Один момент, — сказал Жук и поставил точку.

На другой день к Жуку выстроилась очередь насекомых, а подлетавшие спрашивали:

— Здесь живет знаменитый Жук-живописец?

Несколько дней, с утра до ночи, ставил Жук точки, и ему это надоело.

Приняв последнюю посетительницу, он сказал:

— Все, на этой точке я ставлю точку на точках, — и заперся у себя в мастерской. Он решил написать ромашку, которая тянется снизу высоко в голубое небо и похожа на облако, ставшее лепестками.

На дверях мастерской у него висело объявление.

ТОЧЕК НЕ СТАВЛЮ

— Даже точку не может поставить, — говорили о Жуке, — а еще живописец.

О Жуке скоро забыли, зато прославился Кузнечик, который умел не только ставить точки, но еще и закрашивать лишние.

— Уже зима на носу, а я еще за берлогу не принимался, — сказал как-то Медведь, — где еще найдешь такого медведя?

— Я жир не нагулял и молчу, — сказал Кабан.

— Я орехов не запасла, шубку не сменила, — сказала Белочка.

— Орехи не желуди, а от твоей шубки мне теплей не будет, — хрюкнул Кабан.

— Если уж считать, кто больше всех не сделал, то со мной вам и тягаться не стоит, — пропищал Комар. — Не видели в лесу дворец до небес? Так это я его не построил. И все, что можно не сделать, я не сделал. Не сделал берлогу, не нагулял жиру, не запас орехов и не сменил шубку.

— Так ты еще над нами смеяться вздумал! — заревел Медведь — и хвать по Комару лапой. Но Комар вывернулся и улетел обиженный.

Поостыл Медведь и говорит:

— Пойду-ка я свою берлогу делать, видно, бездельем никого не удивишь.