Леонид Сёмин - Тревоги Голубого города

В этот же день произошло ещё одно знаменательное событие: в город-улей подбросили десять тысяч чужих детей.

Как по щучьему веленью, снялась водонепроницаемая крыша, за нею потолок, в город хлынули клубы дыма. Пожар!

Однако опять это была ложная тревога.

Человек вынул две улицы, в кладовых которых хранилось немного перги и мёда. А на место вынутых он поставил другие. Почти в каждом восковом доме лежал малыш. Одни были постарше, другие совсем крохотные.

— Чужие дети! — взроптали некоторые пчёлы. — Зачем они нам?..

Затем, когда потолок и крыша опять встали на свои места и пчёлы успокоились, стали рассуждать разумно. Ведь крайние улицы в последнее время совсем опустели. Старые труженицы, отжив свой век, умирали, а новых рождалось немного, потому что Пчелиная Мать ещё не приносила потомства. Наверное, Человек очень хитрый! Догадался, что город ослабнет, и подкинул чужих детей.

Пчёлы удивлялись, недоуменно разводили крыльями, но делать было нечего. Не будешь же смотреть равнодушно, как малютки умирают от голода. Поахали, поохали и принялись понемножку за дело.

Появились нянечки-кормилицы, и пошла обычная работа. Детям подкладывали кашки, подливали пчелиного молочка. Растите, будете своими.

Так и были приняты «подкидыши». Вырастут, никогда не узнают, что были рождены другой матерью.

К Голубому городу снова двигалась армия рыжих. Ти-Аха разделил её на две части. Одной назначил командовать опытного Хло. Другой руководил сам. Его армия должна захватить город чёрных, расположенный в земле, под Голубым городом, в то время как Хло нападёт на чудо-дворец, что находился между стенами пчелиного города. Небольшой отряд лесных великанов оставался в резерве. И совсем маленький отрядик был послан смотреть другие пчелиные города.

В покои мудрого Триусиногиоса вбежал запыхавшийся дозорный и с ходу выпалил:

— Движется армия рыжих! Их видимо-невидимо! Связь с землёй прервана. Есть первые раненые и убитые. Полчища лесных злодеев облепили все стены пчелиного городка, и вместо голубого он стал рыжим.

У Триусиногиоса от волнения взмокли усы-антенны. Но, как и подобало его сану, глава чёрных старался сохранить спокойствие. Он приказал немедленно поднять всю свою армию. Однако без лишнего шума…

А в Голубом городе началась невообразимая суета. К молодой Пчелиной Матери примчались стражницы от Главных ворот и Верхнего люка. Они наперебой говорили о муравьях.

Пчелиная Мать растерянно выслушивала. Тревожные сообщения следовали одно за другим.

Железные сестры единодушно заявили:

— Надо звать Человека.

С ними тотчас согласились Бабушка, Молчанка, вдруг ставшая разговорчивой, и Мухаобстекло. Мнений Хохотушки и Егозы не спрашивали, они были ещё молоды.

— А как его звать? Он же не понимает нашего языка? — спросила Егоза.

Железные сестры не обратили внимания на её вопрос…

Они собрали десятка полтора первых попавшихся на глаза работниц, объявили:

— Над нашим городом нависла опасность. Отправляйтесь немедленно за Человеком!

— Я видела его, — сообщила одна из пчёл. — Он строит новый пчелиный дом.

— Скорее летите к нему, — прошамкала Бабушка.

— Кружите перед его носом… бл-бл-бл-б… — забубнила Мухаобстекло.

— Бейтесь об его лицо, если он не будет вас замечать, — сказала Молчанка. — Он поймёт, что у нас что-то случилось…

Посланцы кинулись к выходу.

Человек не заставил себя долго ждать. Он пришагал на своих огромных ногах и некоторое время наблюдал за развернувшейся муравьиной битвой, за встревоженными пчёлами. Потом сходил в свой дом и принёс в банке какую-то жидкость. Снял с пчелиного города крышку. Здесь уже были тысячи муравьев — рыжих и чёрных…

Вдруг крупный ядовитый дождь посыпался из банки. Он посыпался, этот страшный дождь, на сцепившихся в мёртвой хватке муравьев. И тот, на кого упала хоть самая маленькая капелька, тотчас бежал прочь или тут же погибал. Кто из пчёл его нюхнул, махал в отчаянии крыльями и отлетал прочь. От этого запаха всех тошнило.

Обрызгав муравьев на крыше и потолке, Человек принялся мазать жидкостью стены. Муравьи кинулись бежать. Спастись удалось немногим. Смертельный дождь настигал беглецов.

— Вот так… Вот так… — говорил Человек. — Попробуйте-ка керосинчику. А под улей ещё золы насыплю — будете тонуть как в воде…

Отряд рыжих, стоявший в их резерве возле липы, с ужасом наблюдал, как разбегается армия.

Из чудо-дворца, куда Человек влил свою страшную жидкость, не вышел ни один муравей — ни чёрный, ни рыжий. Наблюдавшие это в ужасе закрывали глаза, представив себе, какой сейчас ад во дворце.

Мудрый Триусиногиос умер где-то в глубине своих дальних покоев от разрыва сердца.

Отряд рыжих, стоявший наготове под старой липой, в панике бежал.

Далеко-далеко виднелась Горелая сосна. Остатки армии вёл Хло. Он опять спасся. На этот раз спасся просто чудом. Будучи рядом с Человеком, Хло вскочил было на его одежду, отыскивая место, где бы вцепиться в тело своими острыми жвалами, как вдруг почуял смертельную опасность. Побегав по спине Человека, он кубарем свалился в траву и кинулся прочь.

По-человечески — семь дней. По-пчелиному — семь лет.

На седьмом году жизни молодые Пчёлы Трутневны всегда выходят замуж.

Взрослые женихи Трутни к этому времени держались поближе к Главным воротам. Ведь по правилам пчелиной свадьбы невеста заранее жениха не выбирает. Знакомятся молодые в полёте. Может быть, под самыми Облаками!

Невеста чувствовала, как бьётся её сердце. Так часто, вот-вот выскочит. Она нетерпеливо посматривала в сторону Главных ворот. Только раз она выходила из своего города.

Но пчёлы из свиты задерживали её, всё прихорашивали.

— Женихов собралось тысячи две! — вернувшись от Главных ворот, сообщили Егоза и Хохотушка.

— Ну и кумушки! — рассердилась Бабушка. — В нашем городе не более семисот мужчин.

— Не упади в воду, — предостерегали пчёлы. — Тебе ещё не рассказывали о Рыбах.

— Да не смотри на ворота, ещё неизвестно, какая сегодня Погода…

— Как бы не хлынул Дождь, — передавали от Главных ворот. — Надвигается чёрная Туча…

Но вот передали торжественное сообщение, что Туча прошла, Небо синее, Солнце в самом зените.