Геннадий Дворянинов - Путешествие по лунной дорожке

Жемчужина, Деф и остальные друзья пожелали ей удачи, хором произнеся:

— Ни пуха тебе, ни пера! Ты выдержишь экзамен.

Она не успела ответить, как, казалось неуклюжие, пингвины быстро и ловко выполнили приказ. Девочка очутилась на корме корабля. Её, поддерживая под локти, повели через почётный караул к владыке.

Страх у Дашеньки прошёл. Теперь её одолевало желание как можно скорее сдать экзамен на знание морских законов и пройти через Чистилище, чтобы они могли путешествовать дальше.

У подножия царского трона стоял большой стол, вырезанный океанскими мастерами из цветных кораллов. За ним в высоких креслах сидели семь самых мудрых обитателей подводных царств, представлявших собой экзаменационную комиссию. Возглавляла её старая, уважаемая всеми мурена Муа. Слева от неё расположились тритон, карась и морской ёж, а справа — черепаха, котик и седой дельфин.

Что толку описывать экзамены. Всем известно, что они нудные и иногда несправедливые. И если бы сказать, что Дашенька вообще не волновалось, то это, ясно, было бы сущей неправдой. Тот, кто хоть раз в жизни держал экзамен, не поверил бы. Да и те, что сроду не видывали их, слышали, как дрожат перед ними даже самые смелые и знающие. Экзамен не назывался бы экзаменом, если бы его не боялись и как следует не готовились к нему. Не мне говорить вам об этом. Я-то, пусть и сдавал их много, да уж забыл, как это бывает волнительно. Давно, ведь, их у меня принимали, очень давно.

А Дарьюшке-то каково было держать экзамен в первый раз в жизни? Да и не простой! От него зависела судьба друзей! Это ли не ответственность?!..

Не знаю как вы, а я болел за неё, сцепив руки и приговаривая: «Чёт, — не чёт, чёт, — не чёт… пускай Даше повезёт!..»

Возможно, помогли и мои заклинания, но справилась она блестяще, ответив без запинки на все, даже самые каверзные, вопросы. И когда хитрая мурена, стараясь сбить девочку с толку, ласково, словно лиса, растягивая слова, спросила: «А скажи нам, до — ро — гу — ша, какой закон моря тебе нравится больше других?», та ей без запинки умно ответила:

— Мне нравятся все! Каждый из них так важен, что без любого жизнь в морях и океанах была бы не справедливой!

Такой ответ понравился не только комиссии, но и Нептуну, и он повелел признать, что девочка справилась с экзаменом блестяще.

Однако чего вы ещё не знаете, кроме экзамена, всякого, желающего пересечь экватор, испытывают на умение быть весёлым и находчивым.

Находчивость девочка уже проявила, отвечая на коварный вопрос мурены. Но ей ещё предстояло доказать, что она вовсе не бука, умеет танцевать, петь и читать стихи.

Конечно, вряд ли стоит сомневаться, что Дашенька хорошо танцевала и пела. Она это сделала изящно, легко. Но более всего девочка поразила приёмную комиссию и грозного царя, рассмешив их, когда точно скопировала как важно, неуклюже переваливаясь с лапы на лапу, строго вели её под руки пингвины. Они и сами рассмеялись, что с пингвинами бывает один раз в столетье. Так было смешно.

Но экзамены на этом не закончились. Дашеньку ожидали куда более сложные, жуткие испытания. Ведь Чистилище не только выясняло: нет ли коварных намерений, не только очищало от дурных помыслов, но и испытывало смелость, находчивость и не боится ли экзаменуемый воды и темноты.

Как только Даша исполнила танец, Нептун хлопнул в ладоши. Тут же, откуда ни возьмись, перед нею возникло Страшилище. Оно было огромным, уродливым, чёрным.

Чтобы понять как безобразно, жутко оно выглядело, представьте чёрного скользкого слизняка величиной с крокодила, на котором сидит гадкий усатый таракан размером с драную кошку, шныряющую по помойкам. Представьте, что этот противный таракан крепко вцепился лапами в шею слизняка и они оба, вылупив на вас глаза, скалятся в ехидной, мерзкой улыбке. Как только всё это возникнет перед вашими глазами, и вам покажется, что нет ничего омерзительней, то я вынужден буду возразить: то, что вы увидели, есть красота и совершенство по сравнению с тем, что предстало перед девочкой! У Страшилища голова была в пять раз больше самого туловища, пасть в семь раз шире крокодильей, зубы походили на металлические прутья сенокосилки, были редки и загнуты вовнутрь, а вместо хвоста и плавников торчали голые хребтины. Но самыми несуразными, сверкавшими жадностью и ненасытностью, были глаза — стеклянные как медуза, каждый величиной с детский горшок. Эта океанская жуть своей уродливостью поражала всякое, даже самое необузданное воображение, была так противна, скользка и студениста, что Дашеньке сделалось холодно, руки покрылись мурашками, а губы перестали повиноваться. Она несколько минут не могла произнести ни слова, лишь воскликнув вот это междометие:

— У — у — ах!..

Дарьюшка не знала, что перед ней алчный и хищный глубинный удильщик, отличающейся невероятной прожорливостью и могущий проглотить жертву в три раза больше самого себя! Откуда ей было это знать…

Увидев его, даже Дашины друзья оцепенели. Они знали нрав этого обжоры. И хотя на церемонии прохождения через Чистилище никому без позволения не разрешалось произнести и полслова, чтобы не нарушить священнодействия, Деф, увидев перед кем оказалась девочка, тихо просвистел:

— Тс — вилей, тс — вилей, Да — юш — ка!..

Она поняла, что он хочет сказать: «Смелей, смелей, Дарьюшка!..»

И, как всегда, ей стало хорошо и спокойно. Она благодарно бросила на него взгляд и, лишь шевеля губами, шепнула:

— Спасибо, дружок!

Он кувыркнулся в знак того, что тоже понял её.

Ни с того, ни с сего Страшилище разинуло громадный рот и клацнуло зубам перед лицом девочки. Даша в испуге отшатнулась. А оно хрипло загоготало так, что с головы Звездочёта кубарем свалился осьминог Восьмой.

Видно, удильщик перестарался, так как Премудрый морж и мурена Муа бросили на него злые взгляды. Но это не смутило урода. Он бесцеремонно схватил Дашу за косу и прошипел:

— Следуй за мной, негодная девчонка, и пошевеливайся!..

В это время рядом уже стояли ещё два его помощника. Это были привыкшие жить за чужой счёт прилипалы, а поэтому готовые перед всеми кланяться и угождать. Они тут же присосались к рукам девочки так, что их невозможно было оторвать, и та не могла пошевелить пальцем. Её словно парализовало.

Она не успела опомниться, как на неё налипли десятки скользких, извивающихся угрей, морских звёзд, ползающих голотурий, жалящих медуз и колючих ежей. Их было так много, что девочка в одно мгновение скрылась в этом кишащем усами и щупальцами кошмаре и выглядела копошащейся кучей змей. Друзьям было жутко смотреть на неё. Но она не могла видеть, что происходит. Её глаза и уши залепили присоски противной, корявой каракатицы.