Геннадий Дворянинов - Путешествие по лунной дорожке

Как только покинули берег, на котором было полным полно крупных, длиннохвостых игуан с тупыми, старушечьими рылами и общипанными редкими гривами вдоль туловища, тропинка поползла в непроходимые заросли папоротника. Он был так густ, что подруги с большим трудом пробирались сквозь его сплетения.

Недалеко от окна, где спала Даша, тоже рос папоротник, но он был низок и не густ, а его резные листья хорошо гнулись. Как же удивилась девочка, увидев, что на острове он покрывал всё сплошным ковром, а некоторые его стволы вытянулись выше деревьев и достигали длины двадцати метров! Их листья висели зонтиками, закрывая лунный свет, отчего сделалось мрачно и тревожно.

Чтобы было легче идти, впереди, сразу за удавом, опустив низко голову, шла пантера. Она своим гибким, сильным телом раздвигала заросли, и девочка с Жемчужиной проскальзывали между ними раньше, чем ветви успевали сомкнуться. За ними, громко пыхтя и отдуваясь, напролом лез могучий варан. Он специально шумел, чтобы отпугнуть хищников.

— Жемчужинка, неужели нет менее трудной дороги? — полюбопытствовала Дашенька. — Я совсем запыхалась.

— Я не могу тебе этого сказать, так как сама в первый раз иду к пещере и не знаю, где вход в неё.

Сова, всё это время молча летевшая впереди и зорко поглядывавшая по сторонам, слышала вопрос и ответ, хотя подруги говорили шёпотом.

— Чему тут удивляться? — произнесла она. — Ведь мы идём к тайному входу в тайную пещеру! Может быть нужно было ковры постелить и фонари повесить? — ехидно закончила Соня.

Дарьюшке стало неловко за свою ворчливость.

Постепенно заросли папоротника сменились густым тропическим лесом. Стволы секвой, перевитые фикусами и лианами, представляли сплошной шатёр, через который и вовсе не пробивался лунный свет. Лишь мириады светлячков мерцали на земле и в нижней части леса, освещая дорогу. Свешивающиеся вниз воздушные корни баньяна, сплетённые лианами в прочную тропическую сеть, не давали пройти. Даже сова и та крутилась и лавировала, словно гонялась за кем-то невидимым.

Когда путники вошли в заросли, перевитые плющом, их неожиданно атаковала огромная стая летучих мышей-вампиров. Они были величиной с большого сурка и уродливы до безобразия. Ничего более противного Даша ни до того, ни после никогда не видела. Их щетина торчала дыбом. Сплюснутая сверху вниз и растянутая вширь морда, была без носа. Вместо него, на свиноподобном пятаке, вдавленном сильнее, чем у самого коротконосого мопса, зияли большие, растянутые сверху вниз ноздри. Вылупленные глаза, сидевшие ниже этого пятака, были чёрными, как угли, и подобно им горели алчным огнём. А уши, как и у всех летучих мышей и лисиц, походили на тарелки локаторов, торчащих по бокам физиономии. Но самой устрашающей и противной была пасть. Она разрезала морду до ушей, нижняя её губа отвисала так, что за ней не было видно подбородка и посредине раздваивалась пополам. Язык, похожий на только что отрезанный от свежей туши кусок мяса, и готовый вывалиться длинной, лакающей кровь подмёткой, удерживался в зеве двумя длинными, острыми клыками, торчащими спереди из верхней челюсти. Вампиры были безобразны до немыслимости и страшны до загробной жути.

Эти уроды навалились на путешественников бесчисленной татаро-монгольской ордой, прокусывали у них кожу и жадно лакали кровь. Их было так много, что даже острые зубы пантеры, железная хватка пасти варана и смертельные удары его хвоста не смогли остановить их нападение. Они десятками падали, сражённые Гутаном, но снова сотнями нападали. Вампиры тучей закрыли небо, верхушки леса и всё вокруг. У Дарьюшки закружилась голова, а пантера и варан двигались всё медленней и медленней. Хватка их челюстей слабела, а сила покидала тела.

Кровожадные твари, питающиеся кровью и нападающие обычно на спящих, здесь были так агрессивны и ненасытны, что атаковали даже таких могучих хищников, как пантера и дракон. Они были уверены в себе, эти скалящиеся, визжащие и злобно грызущие друг друга из-за места на теле жертвы.

Худо пришлось бы путешественникам. Уже мутилось сознание, а тело кровоточило рваными ранами, хотя длился этот кошмар всего лишь мгновение.

Спасла их сова. Она, издав боевой клич: «У-у-ух!.. Ко мне, мои собратья!.. Смерть ур-родам!..» — призывая филинов и сов на помощь, бросилась в самую гущу мерзких кровососов, стала их рвать когтями и своим загнутым мощным клювом.

Её призыв услышали. Бесстрашные ночные охотники, как и всё на этом острове, были необычны — красивы и мощны. Каждый из них достигал величины гарпии, которые, как известно, охотятся даже на обезьян!

Через минуту от тварей не осталось и следа. Куча их валялась растёрзанных, а остальные, визжа, удрали.

У Дашеньки не было сил двигаться и даже говорить. Она еле слышно произнесла:

— Жемчужинка, что это было?… Кто они?… Я о них даже не слышала.

— Всё, Дашенька, позади… Это были летучие мыши-вампиры. Они не вернутся. Смотри,… сколько их валяется растерзанных!.. Посмотри!..

Тера зализала подругам раны, посадила их себе на спину, и все двинулись дальше.

Скоро лес стал редеть, а тропка поползла в гору. Появились растущие на деревьях голубые орхидеи, опускавшие почти до самой земли корни. Иногда попадались необыкновенной красоты розы, вьющиеся по стволам пальм и папай. В расщелинах искрились светлые озерца, цвели водяные лилии и блистал красотою тропический лотос; слышалось пение ночных птиц, треск цикад и плеск резвящихся заморских рыб. Стонали спящие бабуины, лаяли шимпанзе. Всё было наполнено таинственностью.

Минуло около получаса. Шок тех ужасных минут прошёл, и Дашенька с Жемчужиной тихо переговаривались, обмениваясь впечатлениями.

Лес становился ниже, а его сменяли заросли кустарника. Плющ и вьющаяся акация по-прежнему стелились под ногами. Подъём становился круче, тропинка вовсе исчезла, и Уду вёл их по ковру из трав и перевитых кустарников напролом, по известному одному ему маршруту. Впереди так же летела Соня, следя за тем, чтобы путники не сбились с дороги, и предупреждая об опасностях. Дашенька уже начала засыпать от усталости, когда сова, что-то шепнула Жемчужине. Та радостно поделилась с подругой:

— Соня говорит, что вход в пещеру уже близко!

— Как думаешь, в ней не очень страшно? — с сомнением просила девочка.

— Думаю, — не очень. Ведь она не для того, чтобы кого-нибудь пугать, а чтобы прятаться во время набегов врагов. Но я там не была, — повторила она.

Пока подруги разговаривали, лес стал снова гуще, и перед ними неожиданно возникла каменная стена. Это был крутой склон высокой горы, сплошь перевитый колючим кустарником.

На верхушках деревьев сидели три королевских грифа, а на земле стояла большая глубокая корзина, искусно сплетённая из гибких ветвей лиан.