Геннадий Дворянинов - Путешествие по лунной дорожке

Удав, а за ним пантера и все остальные остановились. Тера растянулась на траве, зевнула, а затем закрыла глаза, всем своим видом давая понять, что её миссия окончена. Улёгся и Гутан. А Уду свернулся калачом в тугое кольцо.

Соня подлетела совсем близко к подружкам и что-то сказала. Но Дашенька ещё плохо разбиралась в языке зверей и птиц и не поняла её.

Жемчужина, тоже шёпотом, на ухо сообщила:

— Мы пришли. Нужно сесть в корзину и грифы поднимут нас ко входу в пещеру. Он располагается высоко в отвесной стене. Добраться без помощи птиц туда невозможно.

— А если они нас уронят?

— Но у нас нет другого выхода. Ты можешь попасть в коралловое царство только через него. Решай!

Седой, самый могучий гриф по имени Григ, обидчиво произнёс:

— Такого не бывало, чтобы грифы кого-нибудь уронили! А поднимали куда тяжелее вас! — и скомандовал: — полезайте в корзину! У нас мало времени…

Гутан и Уду равнодушно наблюдали. Но дремавшая Тера, любопытствуя, чуть приоткрыла левый глаз. Дашенька и Жемчужина, обняв их и поблагодарив, покорно уселись в корзину. Соня же не прощалась с подругами. Из всех присутствующих только она знала тайное заклинание, способное открыть дверь в подземелье.

Грифы, подхватили корзину за три хомута, торчавшие по её краям, и по команде седого Грига: «Айда!», одновременно ударили крыльями по воздуху. Она плавно поплыла вверх.

Дашенька, до этого сомневавшаяся: не опасно ли такое путешествие, захваченная прелестью полёта, панорамой гор, леса, озёр и рек, блиставших и искрившихся в лунном свете, тут же забыла свои страхи.

Чудная красота открылась перед ними. В озёрах и реках перламутром сверкала лунная дорожка. На тридцатиметровых деревьях, прицепившись хвостами к сучьям, вверх тормашками висели спящие обезьяны. А на макушках дремали райские птицы, попугаи, туканы и рыжие носороги с огромными наростами на могучих клювах, которых страшатся даже бабуины и змеи. Чуть ниже копошились опоссумы и ленивцы. На длинных тонких ветвях и воздушных корнях лиан да лесных орхидей висели гнёзда ткачиков. Лёгкий ветерок качал в них птенцов, напевая незатейливые мелодии. Внизу под скалами буйствовала наземная растительность. Чего там только не было!.. Около болотцев стелился зелёный ковёр таких разных оттенков, которых девочка не видела ни на картинах, ни на клумбах. Здесь росли дикие бананы, остролистые драцены и гименеи, цвели кувшинки хищной саррацении и змеями извивалась обыкновенная повилика. Было много зверей, птиц, вкусных плодов, но не слышалось рыка львов, злобного визга гиен и противного воя шакалов. Тут поселились счастье и удача, не было зависти и злобы.

Дарьюшка это почувствовала, увидев безмятежность спящей Природы. Ей сделалось так хорошо, как бывает, когда рядом любимые люди, звери и куклы, которые всё понимают, никогда не делают зла и не дуются по пустякам.

Чтобы удостовериться, что здесь нет вредности и обидчивости, каприз и скандалов, она полюбопытствовала:

— Жемчужина, а кто тут главный? Кто следит за порядком? Здесь так чудесно!.. Правда?…

— Да, здесь прекрасно!.. Управляют всем законы Природы. Только, не нарушая их, можно счастливо жить, без болезней и ссор.

Вход в пещеру находился высоко и был спрятан так, что никто не мог его найти. Да и добраться самому туда было невозможно. Грифы поднимались всё выше и выше, кружа вокруг горы, которая оказалась вулканом. При очередном витке они приблизились к ней вплотную и осторожно поставили корзину на выступающий над пропастью каменный карниз, что нависал высоко в небе, около самых туч, над южным склоном. С него открылся вид на половину острова и берег моря. Оно плескалось до горизонта, и видно было, как волны океанской зыби, набегая на риф, ломаются, становясь пенистыми и крутыми. Это была красивая картина. Здесь всё восхищало.

— Вылезайте! — последовала команда Грига. — Мы на месте.

Когда Дашенька покинула корзину, она увидела, что рядом, на примостившемся у края карниза раскидистом кусте, сидит Соня. Девочка, увлечённая красотою виденного вокруг, уже забыла о ней. Та прилетела раньше, напрямик, и ждала их. Она, обращаясь, к грифам, распорядилась:

— Вы больше не нужны… спасибо… Протяните ленту к подножию утёса игуан и спрячьте корзину в расщелину под кустом — она понадобится на обратном пути — и ступайте назад. Последнее указание совы показалась Дарьюшке странным, но она его оценила, когда возвращалась назад.

Грифы быстро, ловко выполнили приказ, крикнули на прощанье: «Уд-дач!», сложили крылья и камнем упали вниз.

Дашенька и Жемчужина еле успели помахать им вослед.

Соня, почему-то недовольным тоном прервала их:

— Идите сюда… Надо спешить…

Но куда она указала, идти было нельзя. Перед ними возвышалась отполированная отвесная стена скалы. Это была та самая скала из горного хрусталя, которую Дашенька видела, когда они скользили по радуге.

Соня подскочила вверх, раскинула свои двухметровые крылья и прилепилась к стене, вцепившись когтями в чуть видимые выступы. Она плотно приложила ухо, зажмурила глаза и тихо проворчала:

— Слушай меня, слушай!.. — А затем, ухая, то ли пропела, то ли продекламировала:

Как только Соня произнесла слова «здесь живёт малютка троль», скалы задрожали. Послышался скрип дробящихся камней, будто жернова-великаны перемалывали валуны величиной со слона, и стена перед ними, размером с половину двери, вдавилась в гору. Затем она стала медленно поворачиваться. Верхняя её часть поползла вовнутрь, наклоняясь вниз.

Через минуту каменная дверца улеглась на пол пещеры, вход в которую открылся перед изумлёнными подругами. Тут же на неё вспрыгнуло какое-то маленькое, юркое существо, похожее и на гнома и на глазастого, доброго африканского лемура потто, которому дали шутливое прозвище «еле-еле». Оно выглядело одновременно и добрым и смешным. Голова его была велика, а руки, с раскрытыми ладонями, коротки и разведены в стороны, будто он хотел сказать: «нету!..» Взъерошенные волосы полыхали рыжим-прерыжим цветом. Большие круглые глаза смотрели по детски удивлённо, словно он только что появился на свет. Уши торчали по сторонам, как у Чебурашки. Они загибались вперёд, и казалось, что он прислушивается. Рот был тоже велик, до ушей, и симпатично улыбался. А щёки больше походили на два аппетитных пончика.