Альберт Иванов - Большое путешествие Хомы и Суслика

Но тут её всё-таки любопытство разобрало:

— Вы что, клад ищете?

Хорошо, что Заяц, известный трус, на это не клюнул. Скажи он, что клад, она бы всё равно не поверила. Откуда здесь, на лугу, кладу взяться? Клады обычно в тайном месте зарывают, в густом лесу. Хома прошлой осенью видел, как пришлый Кабан кучу жёлудей зарывал. Да и то — в самой чаще. Всего лишь какие-то жёлуди прятал, а не что-то немыслимо ценное!

— Я кого спрашиваю? — нетерпеливо пролаяла Лиса.

И тут Хому осенило:

— Яму копаем для Волка. Волчью! Замучил серый!

Вовремя вспомнил он, как недавно у ручья Лиса и Волк поцапались. Она рыбу поймала, а он отнял!

И теперь, услышав про волчью яму, Лиса мгновенно смягчилась.

— Сразу бы сказали. — И спрыгнула к ним. — Давайте рыть вместе!

Стали они втроём яму копать…

Лиса то и дело хихикала. Наверно, представляла себе, как Волк сюда загремит.

Хома был рад-радёшенек, что пока так легко обошлось.

Заяц, конечно, тоже был рад. И уважительно поглядывал на приятеля, не понимая, как это ему про Волка в голову пришло.

Но не было печали — внезапно и Волк появился! Не к добру вспомянули.

Выпучил он глаза на трёх замерших копачей и тоже спрашивает:

— Вы что, клад ищете?

Не хуже Лисы. Дался им этот клад! Будто ямы только в поисках клада роют.

Лиса хитро посмотрела на Хому, затем — на Зайца, и сладко ответила:

— Ловушку роем для Медведя.

Все знали, что Волк с Медведем не в ладах. Кто-то кому-то дорогу в лесу не уступил. Ясно, кто и кому. Волк — Медведю. Тот и помял его немного. Теперь при одном упоминании о нём Волк рычать начинал.

— Будем копать вместе! — прорычал он.

Стали копать вчетвером…

Жутко Хоме и Суслику. Если раньше хоть какая-то возможность была убежать, то сейчас и думать об этом забудь.

Копают они, копают. Особенно Волк старается — комья земли столбом вылетают!

— Чего кидаешься? — вдруг послышался грозный бас.

Бывают же такие совпадения! На краю ямы сам Медведь возник! Возможно, гулял и случайно сюда завернул. А может, издалека увидел, как земля фонтаном взлетает, и пришёл посмотреть поближе.

Он так и сел, увидав большую яму и четырёх, от мала до велика, землекопов.

— Вы что, клад ищете? — хрипло спросил он.

Эх, была не была! И Хома выпалил:

— Клад!

Зря говорят, что медведи неповоротливы. Словно небо обрушилось! Медведь махом отшвырнул в стороны Волка и Лису. И сам взялся за дело. Да как!

Хому и Зайца точно ветром сдуло. Тут же дали стрекача. Без особого приглашения.

С тех пор и осталась огромная ямища на окраине луга. В ней бы слон вполне поместился, да он здесь не водится.

А старательный Медведь, чтобы в дураках не остаться, всем говорил, что клад откопал. Но какой, умалчивал. Лишь важно кивал большой, умной головой. А большая голова, как известно, пустой не бывает.

Только большие ямы бывают пустыми. Но в этом самому убедиться полезно.

Правильно говорят, что если очень захотеть, любая высота покорится.

У Хомы давняя мечта была — на берёзу залезть. Она посередине луга одиноко росла. Высокая, до небес. С неё, наверно, всё хорошо видно. И рощу, и поле, и то, что за ним.

Не раз Хома собирался на ту берёзу подняться. Два раза! Но каждый раз Суслик его отговаривал.

А перед третьей, решающей, попыткой он особенно наседал:

— Не жалеешь ты себя, егоза. А вот мне тебя будет очень жаль!

— Почему? — удивился Хома.

— Брякнешься — и готов! — У Суслика на всё был готовый ответ.

— А разве ты меня не поймаешь?

— Как же я тебя поймаю, если вдруг ты мимо пролетишь?

— А если не мимо? — пронзительно взглянул Хома на лучшего друга, угадав, что больше всего беспокоило Суслика: мимо или не мимо.

— Тогда… — пробормотал Суслик. — Тогда тебе меня будет жаль.

— Видишь, всё не так уж-плохо, а ты за меня волнуешься.

— Я за себя волнуюсь, — потупил взгляд Суслик. — Я тебе не подушка, чтобы с такой верхотуры на меня падать. Сам лезешь, сам за себя и отвечай.

— Понял, — нахмурился Хома. — Значит, твоё дело — сторона?

— Ага, — просиял Суслик, — я лучше в сторонке постою.

Хома поглядел на Суслика безнадёжно и на берёзу полез. От него подальше.

Путь наверх оказался вовсе не трудным. Повсюду из ствола сучки выступают. Знай поднимайся, как по лесенке.

А потом и лучше пошло. Ветки появились — одна над другой. Лезь себе без остановки и вниз на Суслика не смотри, а не то голова закружится.

Суслик с тревогой следил, как Хома вверх карабкается. Понятно, Суслик не под самым деревом встал, а поодаль.

Все хотят на мягкое упасть. Хома, небось, только и мечтает, чтобы на него, Суслика, свалиться!

А Хома упорно лез и лез. Пыхтел и пыхтел. Не простое, выходит, дело. Чем выше, тем тяжелее. Берёза была какая-то бесконечная. Верхушки всё нет и нет…

«Может, её ветром отломило и унесло?» — беспокойно подумал он.

И крикнул, не оборачиваясь, Суслику:

— Погляди, верхушка на месте?

— Торчит, — откликнулся тот, — и мотается!

— Как это мотается? — сразу остановился Хома.

— Туда-сюда! — отозвался Суслик.

— Сильно мотается?

— Не очень!

— А я на ней удержусь?

— Удержишься. Если не сорвёшься! — подбодрил Суслик.

«Легко ему там, внизу, говорить, — сердито подумал Хома. — Не мог заранее предупредить, что верхушка качается! Я бы тогда не полез!»

Но пути назад не было. Перед лучшим другом опозоришься.

— В случае чего, всеми четырьмя лапами держись, — громко советовал снизу Суслик.

«И зубами!» — решил Хома, упрямо взбираясь выше и выше.

А вот уже и верхушка близко.

Хорош Суслик! Говорил, что она не очень мотается. Это как посмотреть. Если снизу, то, может, и слабо колышется. А если взглянуть вблйзи, то ой-ёй-ёй!..

Нет, Хома раздумал на самую вершину лезть. Даже здесь, перед ней, и то раскачивает сильно. И так достаточно высоко забрался, пора и поглядеть вокруг.

Посмотрел он отсюда вдаль, даже пятки похолодели от восторга. Диво дивное!

Зелёный луг, зелёная роща, зелёное поле… Голубое небо, белые облака…

Кстати, облака были гораздо выше, чем он считал. Когда он с земли глядел, берёза макушкой за них задевала. А теперь облака так отдалились, что ещё и другой берёзы не хватит, чтоб до них дотянуться.