Элис Броуч - Шедевр

Добравшись до сумки, он задумался: где бы найти безопасное местечко? В конце концов решил, что наружный кармашек ему подойдет, и залез под кожаный клапан. Удобно — есть за что держаться и все вокруг видно.

Он, должно быть, снова заснул, но вдруг очнулся от громкого стука — распахнулась дверца. Было уже совсем светло. Худой бородач вынул сумку из шкафа, положил на стол. Потом быстро собрал разбросанные по комнате вещи, подхватил сумку и торопливо вышел.

Оказавшись на улице, они двинулись по тротуару в плотной толпе прохожих. Люди вокруг были одеты по-зимнему и закутаны в шарфы. Марвин сразу замерз, в кармане у агента ФБР было куда теплее. Куда они направляются? Эту часть города Марвин никогда раньше не видел. Огромные здания теснятся друг рядом с дружкой, тянутся к небу. Широкие проспекты запружены машинами и автобусами. Витрины магазинов заполнены одеждой, украшениями, электроникой. Через несколько кварталов они подошли к массивному серому зданию со шпилем: церковь, решил Марвин. Бородатый поднялся по широким ступеням и нырнул в дверной проем.

В полутемном просторном, словно пещера, зале толпился народ. Одни зажигали свечи, другие стояли по двое, по трое и о чем-то шептались, третьи расположились на церковных скамьях, склонив головы в молитве. Худой бородач пристроился с краю, в последнем ряду. Марвин быстро огляделся. Что теперь? Спустя пару минут рядом уселся другой мужчина. Ни один не произнес ни слова. Бородатый подвинул к соседу сумку, встал и вышел из церкви.

Марвин затаил дыхание.

Внезапно мужчина потянул к себе сумку с такой силой, что Марвин не удержался под клапаном и свалился внутрь кармашка. Отсюда ничего не было видно, но Марвин понял: путешествие рисунка продолжается. Марвин несколько раз пытался выбраться из кармашка и поглядеть, куда они идут, но сумка так сильно раскачивалась, что Марвина все время сбрасывало вниз. В конце концов он сдался.

Хлопнула дверца машины. Слабо запищали кнопки мобильного телефона, и раздался новый, незнакомый голос. У говорящего был такой сильный иностранный акцент, что Марвин ничего не мог разобрать. Он чувствовал, что машина быстро движется — но куда?

Прошло немало времени, а может, время просто тянулось медленно для Марвина, которому страшно хотелось понять, что все-таки происходит за пределами сумки. Машина то останавливалась, то снова набирала ход. Вдруг послышался чей-то голос — наверно, водителю объясняли, куда ехать.

Неужели они все еще в Нью-Йорке? Марвин понятия не имел. В темноте в голову лезла всякая всячина: тот вечер, когда он впервые вздумал рисовать, и как у него перехватило дыхание при виде «Мужества». Сейчас он чувствовал присутствие рисунка рядом, за кожаной стенкой сумки, — это почему-то было приятно — и вспоминал рассказ Кристины об Альбрехте Дюрере, печальном одиноком гении, чье перо сотворило мужественную девушку и льва.

Марвин незаметно задремал. Он проснулся от резкой встряски и глухого стука: сумку куда-то поставили.

Чьи-то руки расстегнули молнию, полностью раскрыв сумку, и от этого кармашек, где прятался Марвин, расплющился. Марвин поспешно вынырнул из-под клапана и спрыгнул на какую-то деревянную поверхность. Снова послышался голос с иностранным акцентом:

— Вот она. Хороша, да?

Ему ответил другой голос:

— Ничего не скажешь, стоит своих денег. Теперь она почти дома.

Марвин замер от неожиданности. Он узнал этот голос.

Денни!

Сначала Марвин ужасно обрадовался. Денни тут, значит, все будет в порядке! Он уж догадается, что это подлинник Дюрера. Они с Кристиной, наверно, обнаружили ошибку. Больше не нужно ни уловок, ни тайн — «Мужество» возвращается в музей.

— А вот это нам ни к чему! — усмехнулся Денни.

Марвин чуть-чуть высунулся из укрытия и увидел, что Денни отделяет рисунок от паспарту. Они были в пустом вестибюле какого-то здания, с обеих сторон виднелись стеклянные двери, а вдоль стен стояли скамьи.

— Такси еще ждет? — спросил Денни темноволосого мужчину, который принес сумку.

— Си, синьоре.

— Сядешь — засунь эту штуку под сиденье. Это их займет на какое-то время. — Денни протянул собеседнику оторванный от паспарту уголок. — А это тебе, — добавил он и вручил ему пухлый белый конверт.

Марвину некогда было размышлять о том, что происходит, у него оставались лишь считанные секунды. Он пробрался под сумкой поближе к Денни, вскарабкался наверх по рубчатому вельвету его брюк и всеми шестью лапками вцепился в петельку пояса.

Человек с акцентом затолкал белый конверт в карман.

— Грацие, синьоре.

Он сунул клочок паспарту в сумку, застегнул молнию и поспешно вышел через стеклянную дверь обратно на улицу.

— Все в порядке, моя красавица, — пробормотал Денни, склонившись над рисунком. — Сейчас я тебя как следует упакую — и пора двигаться.

Он бережно поместил «Мужество» в плотную картонную папку и убрал папку в портфель-дипломат.

Марвин не мог унять дрожь. Он судорожно пытался сообразить, что все-таки происходит. И когда же они наконец вернутся в музей?

Денни встал, полы его куртки закрыли Марвину обзор. Наверно, они вышли на улицу, потому что Марвину снова стало холодно. Они погрузились в гул большого города.

На этот раз идти было недалеко, и машина не понадобилась. Скоро Марвин услышал, как, чмокнув, открылись двери лифта, тихо звякнула кнопка нужного этажа. Пара минут, и лифт остановился. Зазвенели ключи.

До Марвина донесся еле слышный шелест, довольное мурлыканье Денни. Ага, понятно, он кладет свой портфель на стол, открывает его. Теперь вынимает рисунок.

— А вот и ты, моя красавица, — еле слышно прошептал Денни.

Он сбросил куртку, и Марвин смог оглядеться. Они находились в маленькой полутемной комнате, горела всего одна лампа в углу. Наверно, кабинет, подумал Марвин. Темные красно-коричневые деревянные панели, по стенам книжные полки. Денни положил рисунок на большой полированный стол. Марвин взглянул и охнул от изумления.

На столе лежали еще три рисунка.

«Благоразумие».

«Умеренность».

«Справедливость».

— Поздоровайся с сестрами, — пробормотал Денни. — Они так долго тебя ждали!