Ренато Рашел - Ренатино не летает по воскресеньям

— Вертолёты.

— Да, да, вертолёты… Знаете, у меня язва желудка, и мне надо кушать строго в определённое время.

— Смотрите! — показал Ренатино. — Чуть правее вон той красной дымовой трубы расположен аэро…

Что это?

Похоже, топором кто-то стучит!

Точно. Удар топора.

Это лесоруб размахнулся и ударил с такой силой, что топор вонзился в ствол Красного Дуба.

Глубоко.

По самую рукоятку.

Бедняге лесорубу никак не удавалось его вытащить.

В ярости он колотил по Дубу кулаками, бил его ногой. Гнёзда качались всё сильнее — того и гляди, развалятся.

Близорукий Гракк удивлялся:

— Откуда вдруг подул ветер?

А дочь лесоруба, белокурая Андреа, заливалась горючими слезами.

Ренатино не хотел, чтобы Андреа плакала.

— Эй! — крикнул он лесорубу. — Да вы что, с ума сошли! Так можно дерево свалить!

Лесоруб поднял голову и удивлённо спросил:

— Кто вы такой?

— Это Ренатино, — поспешно объяснила Андреа. — Тот, что рассказывает необыкновенные сказки.

— Ах, сказки! — рявкнул лесоруб. И, выдернув наконец топор, стал ещё яростнее бить по Дубу.

— Эй! Подождите! Я сейчас слезу… — закричал Ренатино.

Но не успел он пошевельнуться, как увидел, что с Дуба уже слезает Гракк. Вернее, не слезает, а падает. Как сокол, но только потерявший равновесие. Бедняга Гракк едва успел раскинуть крылья и с хриплым криком опустился на землю.

Прямо у самых ног лесоруба.

— Помогите! Орёл! — закричал лесоруб и мгновенно потерял сознание.

Он даже не успел заметить, как испугался Гракк, услышав, что где-то рядом орёл. Но семь воробьишек радостно захлопали в крылышки, Ренатино крикнул: «Браво!» — а белокурая Андреа смотрела на него с замиранием сердца.

Только теперь Гракк понял, что орёл — это он.

Какой славный день для Гракка! Какое чудесное утро четверга!

И все испуганно вскрикнули.

Вы никогда не слыхали о Карло Альберто Луиджи?

Очень странно.

Он повелитель всех семи молний, которые летают по свету вместе с бурями. Ведь это он однажды влетел в окно, покружился по комнате и спалил бороду одному уважаемому адвокату. Как-то в долине Валь д'Абста неугомонный Карло Альберто Луиджи приметил, что хозяйка развешивает бельё. Спикировал три раза, хорошенько измазал всё бельё чёрной сажей — и только его и видели!

Вы думаете, он очень злой?!

Нет. Просто он любит посмеяться над первым встречным. Но без злости, так, забавы ради. Только иной раз забавы эти бывают довольно-таки скверными. А порой из-за проделок Карло Альберто Луиджи случаются большие несчастья.

Вот и теперь он обрушился на сокола Гракка, которого все признали за орла, и — тьювикк! — в одно мгновение сжёг у него все перья.

Несчастный Гракк! Карло Альберто Луиджи улетел и оставил его всем на посмешище.

Друзья на него глядят, а ему стыдно. И холод его пробирает. А тут ещё лесоруб очнулся и видит, что «орёл» как две капли воды похож на мокрого цыплёнка.

Стало лесорубу досадно, что он со страху в обморок упал. Схватил он топор и давай снова Красный Дуб крушить.

Но тут бедняга Гракк заплакал: срам-то какой, ни одного пера нет!

А холод прямо под кожу забирается.

Нет, он этого не переживёт.

— Что я буду делать без красивых серых перьев? — рыдал Гракк. — Они были почти новые. Бедный я, бедный!

Он громко всхлипывал и колотил клювом о землю, точно исполнял модный танец «ча-ча-ча». С недавних пор все соколы так выражают своё отчаяние и горе.

Ну как тут не расчувствоваться? Скоро заплакали все до одного: Ренатино, Андреа, семь воробьев, муж и жена кукушки с верхней ветки Красного Дуба. Потом один из воробьев вырвал из своего крыла одно перышко. Второй воробей вырвал два пера. Третий — четыре.

Не прошло и двух минут, как голого Гракка одели с лап до головы.

На это ушло сто двадцать воробьиных перьев, четырнадцать перьев кукушки и жёлтый шерстяной шарф.

Да-да, единственный шарф Ренатино.

Можете говорить что хотите, но и у лесорубов сердце доброе. Лесоруб тоже очень растрогался. И хотя он продолжал рубить Красный Дуб, но топором теперь ударял еле-еле. Так, больше для виду.

Тем временем Карло Альберто Луиджи носился по небу.

Злой он был в этот день, до невозможности.

Ах, вот как! Он сжёг у жалкого соколишки все перья, а эти добряки его снова одели. Даже шею повязали жёлтым шарфом!!!

Прекрасно!!!

Сейчас он им покажет…

Тьювикк!!!

Прощай, жёлтый шарф.

Сгорел. В золу превратился.

Несчастный Гракк в отчаянии стал биться головой о Дуб.

— Совесть у тебя есть?! — воскликнул Ренатино, отыскав в небе серое облако, откуда сверкнула молния. — Разве так глупо шутят?!

— Подумаешь! Должен же я что-нибудь придумать, — отвечал Карло Альберто Луиджи. — Всё лучше, чем жечь дома. А остальные шесть молний только этим и занимаются.

— Они хоть с домами воюют, — смело возразил Ренатино. — А ты издеваешься над бедным соколиком. Ты знаешь, что он с утра ничего не ел?

— Ах, так! — ,громыхнул Карло Альберто Луиджи. Он был страшно оскорблён и разгневан. Ему, повелителю молний, какой-то человечек посмел выговаривать, да ещё при всех. — Ну что ж! Придумаем что-нибудь повеселее! Сожгу, пожалуй, для начала Красный Дуб.

— Нет! — воскликнул Ренатино.

— Нет! — заплакали Андреа и семь воробьишек.

— Нет! — закричал лесоруб. — Не надо. Лучше я его срублю.

— Вот как, срубите? — усмехнулся Карло Альберто Луиджи. — Ведь вы уже начали рубить. Что же вы остановились?

И… Тьювикк!

Андреа вскрикнула от ужаса — её отец исчез в языках пламени.

Не пугайтесь.

Карло Альберто Луиджи пошутил. Лесоруб остался цел и невредим. Но топорище превратилось в головешку. Чёрную, дымящуюся головешку.

Над парком громом прокатился гулкий смех повелителя молний и мгновенно смолк.

— Бедный мой топорик! — всхлипывал лесоруб. Ведь топор был ему нужен так же, как велосипедисту крепкие ноги или певцу голос.